Эта работа посвящается Лейле, вызвавшей её к жизни своей преданной поддержкой, без которой книга не была бы написана.
С любовью и благодарностью, Радьяр

«Жизнь это гармония противоположных напряжений».
Гераклит (ок. 500 г. до н. э.)

Я родился в Париже, во Франции конца XIX века. Это было время, когда такие вещи, как автомобиль, телефон, радио, фотография, телевидение, центральное отопление, повсеместное использование электричества, а также власть больших корпораций — всё это находилось на ранней стадии развития или было почти неизвестно большинству людей. Наука XIX века всё ещё пребывала под влиянием материализма и механицизма «классической» науки XVII века. Фрейд ещё не отворил шлюз, через который в человеческое сознание хлынули потоки психологии, и в ней стала подчёркиваться необходимость усиленного внимания к решению внутренних проблем человека, проблем «личного роста», связанных с ощущением, что в основе каждого человеческого существа как индивидуума лежит «значение» равное всем прочим индивидуумам: каждый имеет одинаковые права независимо от функциональных различий, таких как пол, раса, национальность и социальный класс.

В юности я столкнулся с этими историческими изменениями в нашем обществе и культуре. Особенно с семнадцати лет, мой ум пытался интерпретировать опыт и внутренние ощущения в манере, которая бросала вызов традициям, встроенным в моё сознание и поведение общими усилиями семьи, школы и социального окружения. Эта интерпретация привела к радикальным изменениям взаимоотношений с моей родовой религией, социальным классом и культурными идеалами. Она также подтолкнула меня к перемене места жительства и языковой среды (Соединенные Штаты с 1916 года). С тех пор прошли десятилетия, и за этот период я написал немало книг и был погружён в иную творческую деятельность, которая придала форму новым концепциям организации в искусстве. Таким образом, эта книга «Ритм Целостности» является плодом десятилетий продолжительной и упорной работы. Она стала результатом преодоления многих тяжёлых кризисов личной трансформации.

Моей целью, в работе над этой книгой, было пробуждение возможности организации знания, интуитивных осознаний, коллективного и индивидуального опыта, в рамках новой системы координат, которая бы позволила проявить новое знание «бытия», переживаемого человеческим сознанием. Я не ставил целью сообщить новую информацию о вселенной или о том месте, которое в ней занимают человеческие существа.

Сами по себе факты не имеют значения до тех пор, пока они не организованы по отношению друг к другу и не интерпретированы человеческим умом. Для этого ум должен соотнести факты с системой координат. Характер всех таких систем координат неизбежно метафизичен и/или является результатом религиозного откровения. Отчасти это результат исторического развития определённого общества и культуры. В дополнение к созданию таких систем координат — которые в своей основе совпадают с коллективными допущениями и реакциями людей, и даже контролируются ими, — историческое развитие общества также вводит в сознание каждой персоны вечно изменяющийся, более или менее новый опыт вместе с соответствующими ему понятиями. В нашем обществе этот процесс изменения значительно усилился с того момента, когда промышленная революция начала радикально трансформировать человеческое существование и паттерны межличностных и социокультурных взаимоотношений. Следовательно, возникла и потребность в новой системе координат, в рамках которой можно интерпретировать новый опыт и концептуальные прорывы. В 1930 году, написав серию статей для небольшого журнала «The Glass Hive» (под редакцией Вила Левингтона Комфорта — писателя и незаслуженно забытого пионера идеалов «новой эры»), я озаглавил её «Философия действующей Целостности»; понятия целостности и холистической организации (в отличие от атомистической) не были тогда широко известны. То же самое можно сказать о термине трансперсональный, который, я полагаю, впервые был использован на английском языке мной, в упомянутой серии статей. Сегодня эти термины общеупотребительны, но, увы, часто в популяризованном искажённом значении. В этой книге им будет придаваться то значение, которое я считаю философски наиболее весомым.

Для того, чтобы такие значения могли быть полностью поняты, требуется «новый ум» — «ум целостности». А также требуется почти ещё незнакомое ощущение-отклик на межличностные взаимоотношения и социокультурные вопросы — другими словами, новое качество бытия, поскольку человек открывает себя действующим и как личность живущая в обществе, и как человеческий организм в целом. Он зависит от влияний биосферы планеты Земля, но и сам оказывает на неё влияние. Моя надежда состоит в том, что точное, внимательное и последовательное прочтение страниц этой книги породит, по крайней мере, желание и, возможно, устойчивую решимость развивать такой ум целостности.

Эта книга знакомит с относительно новым типом взаимоотношений с другими мужчинами и женщинами, с природой, с нашей планетой как целым, с тем, что принято изображать Богом, божественным состоянием бытия, или высшей Реальностью. Несмотря на то, что исходные идеи редко бывают абсолютно новыми, они должны время от времени переформулироваться, так как их применение в конкретной экзистенциальной трансформации проявляется всякий раз по-новому: в культуре за культурой, век за веком, даже поколение за поколением.

Чтобы сделать это, необходимо использовать слова, которые приобрели определённые, привычные, отдающие дань традиции, значения. К сожалению, это представляет собой серьёзную проблему для решительной попытки развивать новый ум. Многие читатели полагают, что философские термины всегда несут те значения, которые им хорошо знакомы; они реагируют на новые идеи, выдергивая их из контекста, сверяя с теми идеями, с которыми им доводилось сталкиваться. По этой причине для автора возникает необходимость: как можно более точно определить различные значения, и таким образом это сделать, чтобы в нашем языке им не находилось убедительной альтернативы.

При чтении этой книги, тенденция к интеллектуальному критицизму деталировки (при формулировании) не принесёт ожидаемых плодов, поскольку цель работы, я повторяю, не связана с передачей накопленной информации, претендующей на объективную достоверность. Это скорее введение в некий вид философской перспективы, которая при правильном применении позволяет охватить и понять весь опыт — как объективный, так и субъективный. В силу этого, подзаголовок книги — полное утверждение бытия — исключительно важен. Ритм динамической Целостности всегда имеет дело с «бытием»; он отвергает концепцию «небытия» как неуместную. Небытие как понятие имеет значение только в том случае, если термин бытие мыслится применяемым исключительно к объективной вселенной. За распадом этого (преимущественно объективного) состояния бытия следует преимущественно субъективный тип сознания и деятельности. Наше существование во вселенной не является всецело объективным, но и то, что следует за нашей смертью или, например, то, чем является космос — нельзя назвать исключительно субъективным. Реальность представлена в этой книге как непрерывное динамическое взаимодействие субъективности и объективности — двух принципов — Единства и Множественности. Это более, чем Единство или Множественность, более, чем дух или материя как таковые.

Для того, чтобы ясно понимать вытекающие из этого утверждения идеи, а также видеть (что это может означать) в обычной жизни, необходимо схватить особый, более глубокий смысл термина единство, понимаемого чаще всего вариативно. Во второй главе будет дано объяснение, в том числе я проанализирую свой подход к использованию термина Целостность и покажу значение традиционного понятия Единый. Предварительно я должен подчеркнуть, что Целостность не может быть проанализирована интеллектуально, не может быть продемонстрирована при помощи какого-либо конкретного образа. Несмотря на то, что циклическое Движение Целостности представлено круговой диаграммой в главе 4, сделано это всего лишь с целью утвердить основу для понимания, используя которую, конкретный ум может нащупывать «почву под ногами» (разглядывать процесс с определёнными симметричными фазами). В самом подлинном смысле — каждое возможное взаимоотношение между Единством и Множественностью действует на том или ином уровне. Каждая фаза зависит от другой фазы циклического процесса бытия. Целостность не является ни одной из этих фаз. Она есть «бытийность», не само «бытие». Любое целое (или система организации множества элементов) является Целостностью в динамически и циклически развивающейся форме, и в ней подразумеваются все другие формы.

Такие утверждения, я полагаю, находятся явно в согласии с самыми недавними формулировками «философии систем» и концепцией реальности «бутстрап» в физике. Хотя звучит всё это чрезвычайно абстрактно (если не сказать непостижимо), но это не претендует на точное описание того, чем является реальность (будь то с заглавной или со строчной буквы «р»). Всё это означает лишь побуждение к рождению нового ума — ума целостности.

По причине такой сущностной цели, эта книга может рассматриваться как эпическая поэма, передающая читателю ощущение законченного опыта. Поэма создаёт последовательность событий, но при этом, ни одно отдельное событие не рассматривается в стороне, а насквозь просвечивается значением. Это метод проявления значения через последовательность событий.

Увидеть процесс бытия незамутнённым и самому наполниться открывшимся значением — первейшая архетипическая функция Человека в рамках планетарного целого, внутри которого человечество развивается до состояния, названного мной «Освещённый Человек». В этом состоянии Свет Логоса — творческого Слова, которое «было вначале» — отражается преображённым индивидуумом и превращается в Значение.

Любая систематическая интерпретация взаимосвязанных фактов существования — будь то первобытная магическая интерпретация природных явлений или «великая религия», философская, космологическая система или применение «научного метода» — предпринимается, чтобы удовлетворить некую коллективную человеческую потребность. Я использую слово потребность в самом широком смысле, и оно включает в себя то, что обычно называют игрой: дети и животные играют для того, чтобы удовлетворить биологические потребности. Игра взрослых человеческих существ может удовлетворять не только физические, но, главным образом, психологические и социокультурные потребности; коллективные игры и спорт укрепляют дух сообщества. Индуистское толкование полноты мировых событий как Игры Брахмы (Его Лилы) может быть интерпретировано как теистическая символизация циклического удовлетворения вечно повторяющейся космогенной потребности. Как мы увидим из дальнейших рассуждений на страницах этой книги, фактическое появление и существование объективной вселенной тоже удовлетворяет фундаментальную потребность, принимающую множество форм, и она может быть метафизически интерпретирована как потребность Целостности.

Первичной потребностью любой формы существования является выживание в качестве целого, то есть цельной системы активностей. Базовым императивом для всех биологических видов является выживание в биосфере, в суровых условиях соперничества. На человеческом уровне эта потребность может быть удовлетворена только через объединение усилий — в действиях и мышлении и таким образом — через социальную организацию и культуру. Поскольку человечество развивалось из примитивного, не самосознающего и принудительного состояния почти животной, инстинктивной деятельности и сознания, а затем прошло длинный путь к современному состоянию высокотехнологичного и интеллектуализированного существования в сложных и многонациональных системах организации, то в дальнейшем проявилось огромное многообразие психических, эмоциональных, личных и интеллектуальных потребностей — все они приняли формы, и эти формы находятся в постоянном изменении. Особенно в наши дни возникает множество новых форм, порождаемых чрезвычайно стремительной трансформацией образа жизни большинства человеческих групп и индивидуумов. Эта трансформация свершилась под давлением промышленной и электронной революций, которые в свою очередь были результатом усиленного развития исторически нового вида сознания — персонализированного и ментализированного сознания «индивидуумов», настойчиво стремящихся утвердить централизованный и самостоятельный тип деятельности.

Описательная персоналистическая психология — такая как психология Авраама Маслоу — говорит об иерархии человеческих потребностей. Это практично и ценно, когда речь идёт о результатах фрустрации этих потребностей. Однако все психологические системы основываются на философском и онтологическом подходе ко всему набору человеческого опыта, называемого реальностью. Мы можем говорить здесь о метафизике, но этот термин неуместен (скорее, не имеет смысла) сегодня, так как используется в разных значениях. Коренной вопрос заключается не в том, как интерпретировать что-либо находящееся за пределами (т. е. «мета») физического мира, но в том, как выработать подход к факту бытия — то есть к тому, что есть.

То, что на любой стадии человеческой эволюции и культурного развития называется знанием, является набором образов и концепций (т. е. символов и принципов организации), согласно которым сообщество человеческих существ интерпретирует всё то, что его «нормальные» и зрелые члены принимают в качестве «фактов». Это включает в себя факты восприятия, а также отклика (индивидуального и коллективного) на образы, которые приходят либо через чувства, либо через внутренние изменения чувствования (включая то, что туманно определено как интуиция).

Человеческое знание изменяется постоянно. Возникают новые факты, требующие новых интерпретаций, которые должны формулироваться в новых символах, образах, художественных формах и словах. Даже принципы интерпретации постепенно развиваются, поскольку фундаментальные ценности интерпретирующего сознания и система координат, придающая трактовкам устойчивость и значение, периодически изменяются. Каждая культура – или, вернее, культура-целое – развивает свой собственный набор символов и оснований для интерпретации.

Слово культура имеет как субъективное, так и объективное значение. Можно говорить о культурной личности, ссылаясь на его или её манеры, эрудицию и интересы в искусстве; но можно говорить и о самой культуре. Это означает сложную систему поведения, чувствования и мышления, объединяющую сообщество человеческих существ, члены которого бесспорно принимают хорошо обозначенный (поскольку с рождения они так обучены) набор верований, ценностей и законов. Я использовал термин культура-целое, чтобы ясно показать своё отношение к определённой культуре — как к объективному, коллективному, социальному явлению.*

__________
* См. Мои книги «Культура, кризис и творчество» (The Theosophical Publishing House, 1977) и «За пределами индивидуализма: психология трансформации» ( The Theosophical Publishing House, 1979).

Культуры-целые представляют собой групповые психосоциальные организмы, то есть они являются организованными системами коллективной и социальной активности. В сердцевине психизма культуры-целого лежит доминирующая религия и набор символов, образов, мифов, ритуалов, ценностей, отношений и верований, которые составляют её коллективно принятые интерпретации реальности, позволившие выработать подход к существованию. Когда они развиваются и изменяются, культура-целое взрослеет. В конце концов, когда целостность и устойчивость её психического ядра разваливается под натиском фактов и факторов, которые она не в силах ассимилировать, наступает разрушение.

Несмотря на то, что каждая культура-целое развивается согласно своему собственному ритму, в основе развития всех культур лежит общий паттерн. Три периода развития могут быть выделены, хотя ни один из них не может быть отделён от остальных с точностью. Каждое новое развитие устремлено вперед, но оно содержит в себе всё предыдущее. Новое должно поддерживаться коренной энергией, работавшей на первобытном биологическом уровне и (очень часто) на уровне коллективного психизма. Это необходимо, по крайней мере, до того момента, когда новая модель бытия обретёт полный контроль, укреплённый радикально иным типом энергии.

Анимистический подход: на этой стадии эволюции человеческого сознания, интерпретация, на которой базируется знание, почти всегда основана на биологическом уровне. Здесь интерпретация диктуется фундаментальной потребностью выживания; сюда входит и потребность в биологической экспансии — для того, чтобы усилить ощущение безопасности и разрядки, чрезвычайно ценные для обучения потомства (с относительно длительным периодом взросления). Выживать — значит успешно справляться с беспрерывными вызовами враждебных сил в биосфере. Многие из этих вызовов повторяются периодически; повторение обнаруживает их особые характеристики и квазиперманентные свойства. Первобытные люди приходят к выводу, что эти опознаваемые, повторяющиеся вызовы производятся некими «сущностями»: они по-особому ведут своё существование, поэтому получают имена указывающие на опыт, с которым они отождествляются. Эти сущности — «духи»; они должны быть побеждены или поставлены на службу силой или хитростью; в любом случае, с ними нужно примириться, применить щедрость, принести угодные жертвоприношения — такие, которые, без сомнения, доставляют им удовольствие.* Первобытный человек называет духом любую сущность, которая периодически или непредсказуемо изменяется, но не теряет при этом свою форму или характерные свойства. Другие человеческие существа тоже являются духами, — но только до тех пор, пока они двигаются и, особенно, пока дышат. Смерть приходит тогда, когда дух покидает материальное тело, и оно разлагается впоследствии времени.

__________
* В очень похожей манере, младенец создает сущности, приносящие повторяющиеся ощущения и чувства — это не только сущности родителей, но братьев и сестёр, нянь, собаки, но также колыбели, стола, света или темноты — т. е. появляющихся объектов, которые в конце концов приобретают постоянные характеристики — после того как получают имена.

Анимистические культуры регулируют взаимоотношения, которые необходимо иметь человеческим существам со многими духами, действующими в окружающей среде, а также со всеми (видимыми и невидимыми) факторами и аспектами, которые могут быть определены («названы») и на которые можно воздействовать; и действовать отвлечённо (или неопределённо) они не могут. Взаимоотношения с духами формализуются ритуалами и магическими действиями. Некоторые человеческие существа (как мужчины, так и женщины) демонстрируют особые способности к общению с духами — это шаманы и целители. На этой стадии человеческой эволюции можно говорить скорее о культах, нежели о религии; но нет возможности ясно обозначить переход от одного к другому. Так же обстоит с переходом от очевидного плюрализма первобытных культов к дуализму нового типа систем интерпретации — витализму.

Плюрализм анимистической стадии сознания и деятельности основывается на осознании (разумеется, без ясного его выражения и формулирования) самобытного качества окружающей среды, в которой человеческие существа сталкиваются с этими многочисленными духами. Рудиментарное экологическое сознание, по крайней мере, обеспечивает ограничивающую подоплёку для развития отношений с этими духами. Однако сама предпосылка приобретает основательно новый характер, когда виталистический подход формулируется и кодифицируется в символах и мифах. Тогда локальная окружаюшая среда — лес, пампасы, горная долина, — всё это унифицируется в сознании в безграничный «океан жизни», «Единую Жизнь» или огромный космический организм, некое Целое.

Виталистический подход: виталистический подход к повторяющимся событиям с очевидным периодическим и сезонным характером развивается, когда в жизни, по крайней мере, большинства продвинутых групп человеческих существ начинает доминировать сельское хозяйство и земледелие. Такие группы действуют в увеличивающихся числом племенах, которые почти полностью ведомы биологической активностью и символического вида сознанием. Сельское хозяйство и животноводство основываются на коллективно переживаемой силе размножения, присущей определённым видам природных сущностей. Эта способность к размножению и есть сама жизнь. Эта потенциальная возможность прилагается к способности двигаться и изменять форму (делать изображения, характеризующие духов). В растениях высвобождение жизненной потенции может быть усилено (и до некоторой степени может направляться) человеческими существами посредством культивации, а в случае с животными — через одомашнивание и контролируемое разведение. Жизненное размножение действует через объединение двух видов особых половых органов — фаллоса и йони или (в растительных видах) их эквивалентов. Следовательно, осознание базового дуализма в действии у большинства видов живых существ становится фундаментальным ответом на потребности группы.

Однако это функциональный дуализм. Это условие жизни — не просто фоновая причина для взаимодействия двух видов сущностей; жизнь как таковая действует в поляризации и через поляризацию своей энергии в сексуально дифференцированных сущностях. Жизнь является основой всего, что существует. В том или ином виде действия, она присутствует везде. В своей самой непостижимой форме, она является процессом размножения.

Эта мистерия всё ещё лежит в основании католической традиции. Она выражена в евангельской истории об умножении хлебов и рыбы с целью накормить толпу, вознесённую на «более высокий» уровень – уровень понимания учения Иисуса. В более трансцендентной (метабиологической и мистической) форме, это имеет место в великом мифе Евхаристии — квази-бесконечном ритуальном умножении «божественного семени» Христа. Освящённая и преображённая круглая Хостия (происходит от лат. hostia — «жертва»; белая хлебная облатка – прим. пер.) символизирует «семя Бога», потенциальную возможность актуализировать архетип Человека, который рассматривается как отражение единого Бога, божественной личности, и оно (отражение) есть у каждого новорожденного.

Биологическое основание виталистического подхода одухотворяется (унифицируется таким образом) и трансформируется в этом великом мифе. Целью его творцов (пусть даже бессознательной) должна была быть катализация этой трансформации. Священное превращение Хостии связывает биологический уровень строго физического телесного существования с «более высоким» состоянием эволюции, интерпретирующимся как царствование Бога на земле, — что может стать вероятным на нашей планете, судя по всему, только в очень отдалённом будущем.

Я называю это состояние эволюционным уровнем Плеромы; и собираюсь определить его сущностный характер в терминах сравнительно новой модели эволюции. Согласно этой модели, индивидуализм, доминирующий над человеческим сознанием и деятельностью сегодня, составляет переходную ступень эволюции между виталистическим подходом к реальности и более высокой формой бытия (т. е. формой сознания и деятельности) — состоянием Плеромы*. Так действует развивающийся в любом человеке, в равной степени доминирующий в людях, количественный ум, который опирается на результаты измерений и действует посредством открытия «законов» и манипулирования ими. Он устанавливает точно оговорённые взаимоотношения между отделёнными друг от друга сущностями.

__________
* Кен Вилбер в своих широко распространённых (и высоко оцененных) книгах, по-видимому, следует примеру психолога-юнгианца Эрика Ньюмана и использует слово плерома, чтобы охарактеризовать недифференцированное и досознательное состояние бытия — изначальную «почву», из которой возрастает человеческое сознание в начале эволюции. Это не есть истинное значение древнегреческого слова «плерома», которое всегда относили к состоянию полноты и завершения; обычно оно использовалось в духовном и божественном смысле. Это не то значение слова, которое употреблялось в гностических группах в первые века нашей эры. Новый международный словарь Вебстера (второе издание) определяет слово плерома как «полноту божественного совершенства и власти (см. Ephesians III, 19; Col. 1, 19, II, 9); и в гностицизме — полнота бытия божественной жизни состоит из эонов, а также из не сотворённых монад (иногда говорят — диад), из которых они развиваются». В примечаниях к «Айону» К. Г. Юнга (Princeton University Press, 1959, p. 41n) читаем:

«Ириней (Adversus haersus, II, 5, 1) свидетельствовал: гностики учат, что когда Христос как Логос-демиург создавал существо своей матери, он «выбраковал её из Плеромы — то есть он отсёк её от знания». Ибо творение имело место вне плеромы, в тени и пустоте. Согласно Валентину (Adv. haer., I, II, 1), Христос возник не от Эонов плеромы, но от матери, которая была вне её. Она родила его, он говорит, не без некоторого вида тени». Но он, «будучи мужского пола» отрезал тень от себя и вернулся к Плероме …, в то время как его мать, «оставшись позади в тени и не имея духовной субстанции, дала рождение настоящему Демиургу и Пантократору нижнего мира». Но тень, которая падает на мир, как мы знаем из Евангелий, есть princeps huius mundi (князь мира сего — лат.), дьявол. См. The Writings of Irenaeus, I, pp. 45f.

Человечество как целое в настоящее время проходит эту переходную стадию. Однако сознание желания и преобладающий тип деятельности подавляющего большинства человеческих существ всё ещё (укоренены и) управляются, как правило, биологическими процессами или «движениями души» и верованиями, транслирующими эти процессы на уровень психической активности и эмоциональных реакций в социуме. Другими словами, большинство людей самыми разнообразными способами переживают процесс индивидуализации своей виталистической природы. Этот процесс ведёт к ментализации сознания, и это означает, что «здравый смысл» занимает место «жизни» в качестве определяющего (или, по крайней мере, обуславливающего) фактора. Ментализация, в свою очередь, придаёт определённую форму и силу движению в сторону утверждения и даже прославления индивидуальной самости; однако субстанция (или энергия) вроде бы состоявшаяся, сконцентрированная в данности определённой формы и получившая имя, — посредством конкретизирующего ума, как правило, остаётся субстанцией-энергией «жизни», несмотря на то, что она всегда может быть переведена в термины «культурной парадигмы и «классического» научного духа западной цивилизации».

Индивидуалистический подход: когда член первобытного племени несёт «службу» — например, участвует в ритуальном танце, — надевая маску виталистического бога, он чувствует себя проводником божественной силы, и этот опыт ненадолго изменяет сознание личности, продолжающей вести обычную жизнь. Возможность сохранить ощущение такой роли и построить на её основе «особый» статус — присутствует в человеческой природе. Личность может стремиться к поддержанию своей субъективной идентификации с могуществом своей службы, и это желание отделяет личность от всех остальных членов племени. Ощущения исключительности и превосходства развиваются особенно в том случае, если исполнение приводит исполнителя к контакту с новым или более мощным уровнем силы, и он демонстрирует необычные, производящие глубокое впечатление, результаты. Тогда член племени может объявить эту силу ему свойственной и постоянной, то есть «своей собственной». Как «субъект», он обладает уникальной силой. Он объявляет о своём обладании публично, и такое сообщение может быть принято восхищёнными членами племени с восторгом. В этом случае он получает статус «единственной» личности, наделённой такой силой. Но поскольку обладатель строго обусловлен биологическими импульсами, ему наверняка захочется увеличить масштаб этой силы и передать своему потомству. Передаваемые по наследству притязания ведут не только к могуществу силы как таковой, но к прецеденту обладания силой как социальным фактором.

Говоря в широком смысле, ощущение бытия в качестве уникального индивидуума, обособленного от других людей (а без обладания силой нет способа так отделиться), даёт толчок к развитию дуализма — субъект и объект. Личность как субъект обладает объективными, наглядными силами; они «его», и он может использовать их так, как пожелает. «Это моё желание», — говорит управляющий «своим» народом и землей вождь. Умы философов или религиозных лидеров впоследствии чувствуют потребность в том или ином обосновании такого положения вещей, в образе персонифицированного Бога, владеющего всеми вообразимыми силами и использующего их в своей «Игре» (Lila), сотворяя тем самым вселенную, Его вселенную. Ум всегда работает двумя способами: он интерпретирует результаты деятельности, и эти интерпретации способствуют распространению деятельности и получают «санкцию» рационально объяснимого обоснования. Ум исполняет свою службу анализируя новые ситуации для «открытия» структурных или сущностных факторов («законов»), а затем выводит из этих факторов новые способы максимально увеличивать их силу (технологии).

В момент, когда человеческое существо выполняет новый вид действия, он чувствует ликование от новизны ощущений в присутствии силы, невольно добавляя к ликованию мысль — «это моё, это присуще только мне». Так появляется ментальный образ «Я» — «Я» как субъекта, владеющего властью вносить свои поправки в объективный мир; «Я» — субъект владеющий объектами, могу их использовать, трансформировать или разрушать по своему усмотрению. Это в высшей степени опьяняющее осознание. Но также это и причина огромного многообразия конфликтов, присущих (если не всем, то) большинству систем социальной организации, разработанных человеческими существами — от самых экзотических видов тирании до наиболее мягких форм демократии. Это привело к возвеличиванию субъективного фактора и обесцениванию объективно существующего мира (природы). Это также инспирировало множество систем метафизики и монотеистических религий, особенно в средневековой Индии и Европе. Такие системы должны были быть развиты, поскольку назрела необходимость обеспечить основание, оправдывающее длинный, и по своей сути тяжелый, индивидуалистический переход — от виталистического, биологически доминирующего типа сознания и деятельности к новому (главным образом, грядущему) уровню эволюции, который я называю состоянием Плеромы.

В Индии философское возвеличивание субъективного состояния приняло различные формы, некоторые из них были чисто метафизические (как в Упанишадах и Адвайта-веданте, индуцированной Шри Шанкарачарьей), другие — более религиозные и теистические. Последние подчёркивают вездесущую и абсолютную власть Бога, периодически проявляющего себя в объективном мире, и через него проявляющегося, и при этом обладающего непроявленным и чисто субъективным аспектом. Согласно Бхагавад Гите, этот Бог остаётся незатронутым и не уменьшенным своими творениями, но может вмешиваться в эволюцию объективной вселенной. Как Аватар (или через Аватара), он действует с целью перестроить вселенную, привести её в соответствие с оригинальной архетипической моделью в том случае, если центробежное (чрезмерно индивидуалистическое) развитие деструктурирует её — то есть когда исходная дхарма «забывается» и должна быть переформулирована и заново наполнена энергией.

Более строгие метафизические системы выражены в великом мистическом утверждении Упанишад, Tat twam asi (ты есть то — в санскр.), которое объявляет тождество самости внутри человека (атмана) и универсальной Самости (Брахмана). Но для того, чтобы понять психологическую и эволюционную функцию этого утверждения, нам следует рассмотреть исторический и философский контекст, в котором оно возникло. Оно было провозглашено «лесными философами» в преклонном возрасте. Они были полностью подчинены Законам Ману и выполняли все строгие предписания и надлежащие ритуалы. Законы предписывали им готовиться к смерти через отказ от всех привязанностей: к деревне, родне и даже к их собственным биологическим организмам. В ту виталистическую по сути эпоху человеческие существа рассматривали своё существование в терминах цикла, подобного сезонному циклу: рождение-смерть-возрождение. «Последняя мысль перед самой смертью» (будто семя — средоточие конечного цикла человеческого опыта) логично представлялось в виде основания, из которого может быть развёрнут будущий цикл личного опыта. Поскольку годичные циклы объективной природной жизни следуют один за другим бесконечно, человеческие существа тоже казались привязанными навечно к этому повторяющемуся паттерну существования. Лесные философы, однако, пришли к осознанию присутствия субъективного центра в человеческом сознании. Посредством концентрации внимания на этом центре личность может «дезобъективизировать» себя и стать чистым, свободным субъектом, не обусловленным природой (гунами) и циклическим временем.

Это было освобождением (мокша) не только от давления биологических желаний и действия вездесущих гун в природном мире; подразумевалось также, по крайней мере потенциально, достижение состояния внутренней свободы от диктата внешних паттернов, навязываемых индуистским обществом и его культами. Эта свобода была возможна для любого индивидуума, в достаточной мере жаждущего испытать её через дисциплинированное использование медитации — то есть через направленное внутреннее состояние сосредоточенного внимания, — и через йогу в целом. В течение столетий йога приобрела много форм, но её цель заключается в достижении состояния, называемого кайвалья; это слово может быть неадекватно переведено как «изоляция», но относится оно к освобождению индивидуальной самости от коллективной власти общества, религии и культуры. В этом смысле, йога это способ стать индивидуализированным. Однако индивидуализации можно достичь и посредством борьбы против «власти коллективного» (и родовой человеческой природы и её импульсов) или посредством преодоления того уровня бытия, на котором эта власть имеет полный контроль над любой активностью и над всеми реакциями.

Это великий вопрос, с которым человечество сталкивалось и продолжает сталкиваться сегодня на новом и решающем направлении: проблема в том, как стать индивидуумом (свободным от родовой природы и коллективных паттернов, навязываемых обществом и культурой) каждому вновь рождённому человеческому существу. Но «как стать» — процедуры и использование техник — в конечном счете зависит от ментальной картины, создаваемой человеком (или той, которую ему привили при обучении), того состояния, к которому ведёт процесс освобождения. Личность, чувствующая себя связанной, вначале может бороться со своими оковами, даже если он или она не имеет ни ясного представления о том, что породило и исходно навязало ему такую зависимость, ни позитивной перспективы в результате освобождения. Такая борьба остаётся слепой и полностью эмоциональной до тех пор, пока человек не осознает (или будет вынужден осознать) — чем являются эти оковы и чего можно ожидать, если удастся выиграть борьбу и стать свободным. Привести человека к такому осознанию и помочь ему представить, что будет в конце борьбы — это задача для философа, мистика или теолога.

Мистические философы Упанишад, возможно, имели дело с универсальным осознанием, общим для всех человеческих существ, — осознанием неизбежности смерти. Смерть не является трагедией, когда видится умом личности, принадлежащей строго виталистической эре. Для такой личности рождение и смерть — лишь события, присущие всем жизненным процессам. Личность является таким процессом: она не отделяет себя от него. Она испытывает мучение тогда только, когда переживает себя «субъектом», с которым происходит умирание. Провозгласив тождество атмана и Брахмана, формулировка Упанишад просто вновь утвердила неотделимость живого существа от Единой Жизни, от континуума бытия и изменений, заполняющих пространство. И тем не менее, это новое утверждение должно было быть сделано в иных терминах, поскольку «живое существо» стало «индивидуальной самостью», то есть «Я» как носитель опыта континуума изменений. И всё же в Упанишадах Брахман не был просто универсальной «жизнью»; Он был жизнью вне рождения и смерти, трансцендентной Сущностью.

Для Гаутамы Будды трагедия человеческого существования заключалась не просто в факте неизбежности смерти (или синдроме рождения-смерти), поскольку осознание совпало с рождением его сына; трагедия заключалась в осознании неизбежности «страдания» — дукхи (dukka). Дукха это не только страдание, но разрушительное чувство изолированности индивидуализированного центра сознания и непринадлежности какому-либо обществу и культуре, — сегодня мы бы это назвали отчуждённым существованием. Намерение Будды основать сангху (sangha) содержало, я думаю, создание идеального общества, в котором не существовало бы опыта разобщения и (в принципе) не было бы места страданию. Все его члены должны полностью принять систему взглядов (как дхарму), согласно которой — причиной повторений цикла «рождение-страдание-смерть» является «невежество», и оно может быть преодолено «знанием» цикла персональных «причин-следствий-причин».

Здесь снова ключевым понятием является трансценденция; это применимо не только к страданию отдельной личности, но к социальным условиям (подобным кастовой системе), производящим дукху (dukka) не только в индивидуумах, но в целых классах людей. Гаутама был, пожалуй, первым мудрецом в истории, который подумал о социальной трансформации не только в отношении индивидуума, но в отношении человечества как целого. Однако эта трансформация должна была произойти не вследствие борьбы против социального порядка (например, кастовой системы), но посредством внутреннего преодоления (невежества) и установления оснований для нового типа сообщества — прообраза сангхи (sangha). Вероятно, схожей была и позиция Иисуса. Экклесия ранних христиан была своего рода сангхой, возможно, вдохновлённой буддистскими общинами, возникшими на побережье Мёртвого моря во времена правления буддийского императора Ашоки (273-232 гг. до н. э. ). Но в то время как коренная заповедь Иисуса — «возлюбите друг друга, как я возлюбил вас», учение Гаутамы, объяснявшее действия изменений и источник дукхи в логике причин и следствий, предполагало способ преодоления этого страдания. Эмфазой по-прежнему был ум, — но это ум, переставший служить индивидуальной самости (особенно в аспекте эго). Ум представал скорее инструментом преодоления зависимости от определённых условий существования, которые, будучи специфическими и ограниченными, порождают чувство трагической изоляции, дукху.

Огромное количество человеческих существ воспринимают события своей жизни так, как если бы они происходили по случайному стечению обстоятельств или, во всяком случае, без какой-либо существенной взаимосвязи с их жизнью в целом или без взаимосвязей вне их жизни. В ограниченном (поверхностном) смысле, действие может казаться связанным с другим действием, но характер этой простой последовательности фундаментально отличается от буддийской концепции кармы — которую научный термин «причинно-следственная связь» интерпретирует совершенно неадекватно. Карма предполагает циклическую природу существования. Два события связаны между собой не только как причина и следствие; эта связь получает своё кармическое значение в том лишь случае, если воспринимается и интерпретируется как затрагивающая всю жизнь целиком и таким образом — всё человечество. Во времена Будды такая интерпретация требовала развития нового ума — истинно объективного ума; ума не настолько отделённого от существования, чтобы оказаться неспособным иметь дело с целыми бытия и с паттернами изменений, в которых каждое событие имеет тенденцию к превращению в свою противоположность; ума, способного воспринимать всю последовательность целиком — как циклический ряд в форме колеса самсары (samsara). Бедность и богатство, слабость и сила представляют собой противоположные состояния; и тот, кто сегодня беден может стать богачём на другом этапе цикла, работяга может стать королём, — всё согласуется с одним универсальным принципом поляризации и кармы.

Такой подход не отвергал мистическое видение предшествующих мудрецов. Он стал необходим по той причине, что идеалистическое принятие тождества атмана и Брахмана превратилось в трагический фарс и причину нарастания дукхи, когда эго узурпировало место атмана. Если так происходит, то процесс индивидуализации искажается; он изменяет направление, встаёт на службу эмоций, биологических импульсов и самого эго, которое (в психике) всему этому придаёт определённую спаянность. Клубок нарастает и усиливает тем самым ощущение своей особенной неповторимости. Видение древних мудрецов, которые заканчивая своё долгое существование в рамках строго регламентированного сообщества готовились к встрече со смертью, может быть решительным образом искажено в тех случаях, когда полные амбиций и страстей молодые люди пытаются пережить такое видение при помощи «престижных» в их обществе йогических упражнений и эффектных деприваций (т. е. потерь, психофизиологических либо социальных ограничений — прим. пер.).

В конце двадцатого столетия мы должны обладать пониманием того, что произошло две с половиной тысячи лет назад, ведь нам с вами выпало иметь дело с много более сложными, щедрыми на дукху результатами нескольких столетий развития индивидуализма неуправляемого и однобокого, питаемого материалистическим, агрессивным, стяжательским подходом к социальному взаимодействию и межличностным взаимоотношениям. О многом говорит тот факт, что буддизм в своих разнообразных аспектах сейчас открыто востребован огромным числом молодых людей. В конце шестидесятых и начале семидесятых, молодёжь либо пыталась поднять мятеж против общества, подчеркивая право на «свой собственный» индивидуальный подход ко всем вещам, либо искала свободы от коллективных паттернов межличностных взаимоотношений и мышления, прибегая к употреблению психоделических препаратов. Буддизм предлагает им традиционную, передаваемую из поколения в поколение, практику, которая позволяет неугомонному эго-центрированному индивидуализму молодости стяжать некий вид коллективной поддержки. Особенно важно, что он предлагает им чувство защищённости, генерируемое верой и практиками – сохранившимися до наших дней вопреки социальным изменениям, политическим революциям и навязанным влияниям чуждых культур и религий.

Одобрительно ли отнёсся бы к современному буддизму и множеству его школ Гаутама Будда, посчитал бы правильным сложное многообразие и размеживание христианских церквей Иисус? — эти вопросы могут быть предметом иного разговора. Главные принципы сохраняют свою истинность; но они потеряли исходный импульс трансформирующей новизны. Рациональные, ясно сформулированные многочисленные наставления в сутрах Гаутамы — сутры, по большей части, являются записанными высказываниями Учителя, то есть запомненными словами, которые были произнесены для первых учеников за много лет до создания известного нам текста — были важны в его психотерапевтическом и этическом подходе, как и настоятельное требование Пифагора (его современника) с предельной точностью измерять длины струн его монохорда для извлечения последовательности звуков*. Шестой век до нашей эры был таким временем, когда измеряющий ум — ум резона, аналитический ум — начал придавать ясно очерченные формы человеческому осознанию реальности и творческой деятельности. Но это новое развитие было как бы преждевременным; оно неожиданно привело к абсолютному субъективизму Шанкарачарьи** и эмоциональному движению бхакти — культу Радхи и Кришны — так же, как рационализм классической греческой эпохи привёл к иррационализму и идолопоклонничеству в христианстве и знаменитому высказыванию Тертулиана, Credo quia absurdum («Верю, потому что абсурдно»).

__________
* См. Мою книгу «Магия Тона и искусство музыки» (Shambhala Publications).

** Несмотря на то, что могут считать востоковеды, Шанкарачарья родился примерно через 33 года после смерти Гаутамы. Ясные доказательства приводятся в статье южноиндийского брахмана Т. Субха Рао, — статья впервые появилась между 1882 и 1889 годом, и позднее она была опубликована в книге «Собрание эзотерических сочинений Т. Субба Рао» (Бомбей, 1917 г.). (Полная редакция собрания сочинений этого великого человека ещё только составляется в последнее время). Шанкарачарья, живший в период между 788-820 (или 850) годом нашей эры, оживил длительную традицию, поддерживаемую в матхах (монастырях): все, кто возглавлял эту школу, последовательно принимали имя Шанкарачарьи, как это до сих пор и делается, — отсюда путаница.

Европейский ренессанс возродил нечто от классического греческого духа, имевшего расцвет две тысячи лет назад. К сожалению, возрождение наступило скорее как страстная реакция на теологический догматизм католической церкви, всё ещё могущественной за счёт власти инквизиции. Поскольку церковь считала человеческую душу и духовный опыт своей экслюзивной сферой интересов, научный дух исследования и анализа должен был концентрироваться на объективном материальном мире и многообразии физических существ, сводя их к набору более простых (элементарных) частиц. Менее чем за четыре столетия: эмпиризм (Френсис Бэкон), интеллектуальный рационализм и механицизм (Декарт, Ньютон и другие) и огромные технологические достижения заняли господствующее положение на Западе. И всё же эти достижения проистекали из экслюзивистской научной методологии и материалистического индивидуализма, подталкиваемого мечтой о материальном комфорте и личной независимости любой ценой; и не станем забывать о стимуле удовлетворения эгоцентрической страсти к наживе, власти и экспансии. Западная цивилизация распространила свой индивидуализм по всему миру, и в результате, всё человечество достигло критической, потенциально губительной поворотной точки. Индивидуализм как таковой должен был быть трансформирован.

Мудрецами эпохи Упанишад индивидуализму придавалось универсальное и абсолютное значение и интерпретация, а Гаутамой и великими умами шестого и пятого веков до нашей эры — рационалистический и этический характер. В Европе XVII и XVIII веков он приобрёл эмпирическую (материалистическую) и политическую основу, что привело к триумфу западного общества, прославляющего эго. Христианство делало попытку переинтерпретировать индивидуализм через понятие божественной любви (агапе); схожую попытку предпринял и буддизм махаяны через понятие сверхчеловеческого сострадания (каруна) идеала боддхисаттвы. Обе попытки привели к множеству выдающихся примеров, но оба понятия погрязли в догматизме и жёсткой методологической, формалистической ментальности, которой (по крайней мере, в прошлом) беззастенчиво злоупотребляли для достижения политической власти. В наши дни индивидуализм снова нуждается в переинтерпретации и преображении. Относительно новый философский ум должен получить новое развитие, освободившись и от научных, и от религиозных предубеждений. Обожествление «Индивидуума» и высшего Единого, отделённого в Своей сверхрациональной абсолютности, должно уйти в прошлое так же, как и представления об иррациональной хаотичности бесконечно расширяющейся материальной вселенной — представления, допускающие сводить её в бесконечно малые и непостижимые единицы. Я же говорю о превосходящем такие представления новом уме — это «ум Целостности».

Направление в сторону развития такого ума наметилось в конце XIX века и стало особенно заметным к началу первой мировой войны. Философски это направление центрировано вокруг устойчивого употребления терминов целое (англ. whole — прим. перев.) и холистический, терминов, вошедших в употребление после публикации книги (теперь уже почти забытой) южноафриканского философа и политического деятеля Яна Смэтса — «Холизм и эволюция» (1926 г.)*. Термин холизм стал популярен в «прогрессивных» кругах, но использовался настолько беспечно, что утратил большую часть своего значения и правомерного воздействия. Более того, смэтсовская концепция холизма была так ограничена, что привела к типично западному прославлению того, что он сам (как и Карл Юнг) назвал индивидуальностью, провозгласив это наивысшим достижением эволюции**. По этой причине понятие целого должно теперь быть расширено и универсализировано — при том что современные ученые-философы интерпретирующие вселенную как иерархию целых (или систем) уже могут и намереваются это сделать. Необходимо для этого перенести внимание ума и силу сосредоточения с образа-понятия «Единого» на образ-понятие «Целого», и более того — Целостности.

__________
* Смэтс обладал влиянием в формулировании идеалов, и президент Вильсон и некоторые другие провидцы пытались воплотить их в деятельности Лиги Наций (1920 г.). Полное отречение от его идеологии со стороны южноафриканской нации было столь же трагическим, как и отречение американского народа от Вильсона.

** Под индивидуальностью Смэтс и Юнг подразумевали нечто совершенно отличное от того значения, которое это слово имеет в теософских и «эзотерических» доктринах. Более современные авторы, говоря о полном развитии человеческого потенциала, используют слово личностность, чтобы избежать двусмысленности. В средневековой теологии только Бог обладал «индивидуальностью». Для Смэтса и Юнга между полностью развитой человеческой личностью (индивидуальностью) и Богом не существовало других эволюционных ступеней.

Такой перенос подразумевает фундаментальное изменение метафизического мировоззрения и ценности, придаваемой религиозным движениям и институтам. В течение последних четырех тысячелетий метафизики прославляли процесс индивидуализации, придавая ему почти абсолютное, часто, божественное значение, соотнося его с «Единым». Религии представляли образы абсолютно трансцендентного Бога, по-настоящему единственного: находясь за пределами вселенной Он творил «из ничего» и по причинам недоступным пониманию человека; или творил с такой явно антропоморфной целью, как «самовыражение». Ценность этих идей и формулировок никоим образом не отрицается в этой книге; тем не менее, здесь они представляются как относительные.

Где-то выше, в одной из глав книги, я уже развёрнуто высказался о «процессе индивидуализации»*. Это необходимая фаза в человеческой эволюции, но человеческую эволюцию как таковую следует рассматривать лишь как фазу космического и метакосмического процесса, и это процесс, в моей формулировке, всеобъемлющий. Это цикл бытия; это и есть Движение Целостности. В рамках этого цикла человечество занимает особое место и осуществляет функцию, вполне поддающуюся определению; но нет никакой причины считать состояние бытия индивидуума в процессе человеческой эволюции финальным. Как писал великий французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери: «Индивидуум это ни что иное, как путь: Человек является всего лишь сущностью, которой выпало пройти этот путь»**. Но если состояние бытия в качестве индивидуума является способом приблизиться к завершению, то что тогда есть завершение? Как мы можем понять истинную ценность такого состояния, если не сможем даже представить себе в чём состоит его завершение или — что означает завершение? Относится ли оно только к отдалённому будущему эволюции нашей планеты или оно может быть достигнуто индивидуумами уже сейчас?

__________
* То, что я имею в виду под «процессом индивидуализации» значительно отличается от того, что (особенно в поздних работах) подразумевал К.Юнг под «процессом индивидуации», имея в виду сознание ассимилирующее содержание коллективного бессознательного. Мной придаваемое значение выражено в книге «За пределами индивидуализма: психология трансформации» (Quest Books, Theosophical Publishing House, Wheaton, Illinois, 1979), и я собираюсь заново сформулировать его в этом томе в несколько другом ракурсе обзора.

** «Полет к Аррам» (Harcourt Brace, New York, 1969).

В этой книге предпринята попытка дать ясные и последовательные ответы на подобные вопросы. Ответы, которые она предлагает, будут основаны скорее на фактах общечеловеческого опыта, чем на диковинных или утончённых субъективных переживаниях людей (упорных, с несомненно особым нравом), полученных ценой нелёгких практик или под давлением чрезвычайных психологических, социальных обстоятельств. Существенный ответ лежит в плоскости современного состояния человеческой эволюции. Оно характеризуется осознанием «бытия Я» как отдельной личности, независящей от условий рождения и наделённой суверенными правами и самостоятельной волей, — личности, ревниво оберегающей свои исключительные особенности и нацеленной (в основном) на индивидуальное развитие. Эта стадия представляет собой только период перехода между двумя основными уровнями бытия: биологическим уровнем, приносящим характерно человеческие черты через последовательность локальных и самобытных культур — и уровнем, который я называю Плеромой. На мой взгляд, Плерома является состоянием бытия, и обладающие таким бытием существа успешно преодолели состояние индивидуализированной и (по крайней мере, относительно) отделённой самости. Вследствие этого они действуют как планетарное целое, совместно, в состоянии ментального взаимопроникновения и духовной интеграции, в состоянии, которое позволяет осуществлять безопасную актуализацию сил и способностей, скрытых в современных человеческих существах.

Что касается среднего человека, состояние Плеромы для него остаётся вопросом будущего. И всё же такой возможностью располагает Человек, рассматриваемый как архетип бытия, и поэтому она может быть актуализирована и сейчас, посредством процесса преобразования энергий и преображения сознания. Индивидуализированная личность должна стать реализатором этого процесса; но результат её воплощения в жизнь превосходит состояние индивидуальной самости. Личности присваивается планетарный статус. Существа достигшие такого состояния составляют душу планеты Земля. В своём единстве, они составляют прогрессивную, пока далёкую от завершения, актуализацию архетипа Человека во взаимосвязанных и взаимопроникающих полях сознания и деятельности. Они представляют собой человечество в состоянии планетарной целостности.

Одна из целей написания «Ритма Целостности» — предоставить абстрактное, но всё же ощутимое обоснование тому, что такое состояние существует; и продемонстрировать, что даже сейчас мы видим его влияние на человеческую эволюцию — авангард человеческих существ начинает откликаться (во всяком случае, редко и бессистемно) на призыв к радикальной трансформации. Эта книга написана, поскольку существует такая потребность — это потребность в фундаментальном философском и космологическом пересмотре универсальных и абстрактных принципов на уровне превосходящем плюралистическую и атомистическую природу индивидуализма, доминирующего в западной цивилизации и распространившегося по всему миру.

В части I этой книги я собираюсь представить основные понятия целостности, циклической активности и места Человека (как архетипа бытия) в цикле. В космическом и человеческом аспектах, цикл, безусловно, имеет бесчисленное множество подциклов и под-подциклов. И всё же основная структура любого цикла — можно сказать, концепция цикличности — имеет постоянные характеристики за счёт симметричного и динамического взаимодействия двух основных принципов действия и сознания: принципа Единства и принципа Множественности. Эти принципы постоянно и симметрично взаимодействуют: один усиливается в то время, когда другой слабнет, и, при этом, оба никогда не обретают тотальной власти.

В части II я собираюсь обрисовать структуру устройства архетипического Человека, функцию и судьбу Человека на этой планете. Я собираюсь рассмотреть весь цикл объективно-физического и субъективно-духовного состояний деятельности и сознания Человека и, следовательно, обсудить посмертное состояние и реинкарнацию (в результате нынешней популяризации метафизических понятий, они стали восприниматься в основном ошибочно).

В части III я буду в общих чертах рассматривать некоторые из наиболее практических вопросов, подразумевающихся в космологических концептах и в самом подходе к человеческому существованию и личному росту, описанному в предыдущих частях. Я рассмотрю типы взаимоотношений, существующих между целыми и частями (лучше сказать, подцелыми), а также взаимодействия между разными уровнями сознания и деятельности. Я собираюсь подчеркнуть разницу между позитивным подходом к таким взаимодействиям — сутью трансперсональной и истинно творческой жизни — и пассивным отношением, которое в своей наиболее негативной форме ведёт к медиумизму. И наконец, мне предстоит обсудить конструктивный способ встречи индивидуума с периодами своего перехода на новый уровень личного роста, а также подчеркнуть значительность «ритуалов перехода».

Реакцией многих читателей на заявленные мной в этой книге утверждения, вполне возможно, будет заинтересованность; это всего лишь моя интерпретация. Несомненно, это есть толкование фактов человеческого опыта. Так что «принадлежит» толкование мне или нет — не имеет большого значения. По-настоящему ценным может быть вопрос: действительно ли необходим представленный мной подход для того, чтобы, более обстоятельно и конструктивно, сегодняшнее человечество (хотя бы некоторая его часть) могло иметь дело с ключевыми, вставшими в полный рост проблемами? Реагирование этих людей может прямо или косвенно влиять на ход событий. Эти проблемы должны быть встречены позитивно, в духе трансформации, чтобы нам с достоинством выживать как индивидуально, так и коллективно.

Особенно во времена перехода, любое решение относительно человеческой потребности является трактованием современной ситуации. Интерпретация приходит в определённое время к определённым людям, и поначалу их могут вовсе не радовать такие решения. Все системы философии, все религиозные «откровения», все формы социальной организации являются интерпретациями. Даже если, как утверждается в религиозных и оккультных доктринах, «божественное откровение» является источником человеческого знания, откровение можно считать интерпретацией «божественного» Существа (или Существ), действующего на уровне превосходящем современное человеческое состояние*. Это раскрытие замысла; оно, в определённое время, удовлетворяет потребность человечества, выступающего в роли функционального аспекта всеобъемлющей деятельности и целостности Земли — нашей планеты, являющейся духовным, ментальным, а также и материальным существом.

__________
* Более того, «божественное» раскрытие замысла должно быть интерпретировано человеческими существами, верящими в таковой. «Проявленное знание» (на санскрите — шрути) больше похоже на всеобъемлющую последовательность взаимосвязанных и абстрактных формул, устанавливающих принципы организации и структурные взаимоотношения применительно ко всем уровням бытия. Они принимают форму последовательности геометрических символов, которые могут, а лучше сказать, и должны периодически переинтерпретироваться на разных уровнях, согласно способности человечества применять их значения в решении задач, которые диктуются коллективными потребностями.

Чтобы стать правомерным ответом (или сформировать часть обоснованного ответа) на личную или коллективную потребность, интерпретация должна учитывать направление человеческой эволюции. Эта её согласованность должна применяться как опора во время процесса перехода и не уходить на второй план. Объяснение должно иметь ценность значительного фактора в течение ритуала перехода, который человечество в целом (или его часть) переживает.

Удовлетворит ли эта книга (сегодня и в ближайшие годы) сущностную и трансформирующую потребность человечества — потребность в фундаментальной переинтерпретации человеческой эволюции и всех аспектов бытия — это вопрос, на который я, безусловно, не могу ответить с уверенностью. Никто не может на него ответить априори. Текст книги может только внести бóльшую ясность и придать более объемлющее и динамическое «ощущение» значения для относительно немногих людей, умы которых резонируют качеству, реализованному в уме автора. И тем не менее, ни одно усилие не пропадает напрасно и не теряется, если оно направлено на расширение границ человеческого сознания, открывая тем самым более широкую, более объемлющую картину реальности.

Ранние индуистские философы, вероятно, сформулировали ответы на основные вопросы, поставленные универсальным человеческим опытом; и самым фундаментальным является опыт непрекращающихся изменений. Всевозможные, несомненно контрастирующие, ответы со временем были кодифицированы шестью великими школами (или даршанами) индийской философии. И всё же в основе столь различных мировоззрений, представленных этими школами, лежит общая психологическая причина: поиск того, что, в терминах психологии, лучше всего называть безопасностью во внутреннем мире. Безопасность относится здесь к скрытой вере в «нечто» такое, что само как таковое незыблемо, поскольку его неизменяемость — основа для всех изменений. Используя символическую аналогию, это «нечто» ощущается и мыслится как некий абсолютно твёрдый и постоянный «камень», на котором должен стоять дом сознания и с ним — безусловное ощущение существования как такового.

Шри Ауробиндо — величайший ум, мудрец современной Индии — просто и ясно сформулировал этот вопрос в выразительном прологе к своему переводу основных упанишад:

«На первый взгляд, по отношению к феноменальному миру вокруг нас, стабильность и единство кажутся внутренне инородными; нет ничего, что не проходило бы и не изменялось, ничего, что не имело бы своего противника, противоположности, гармонизованных и несогласованных частей; и всё это постоянно меняет и переконфигурирует свои относительные позиции и свойства. И всё же: если нечто определено, то сумма всех этих изменений и движений абсолютно стабильна, фиксирована и неизменна, всё это множество разнородных одушевлённых и неодушевлённых вещей однородно и едино в своей основе. В противном случае, ничто не могло бы продолжаться; не стало бы ничего определённого в существовании. И это единство, стабильность, неизменная фиксированность — всего этого требует разум, и обычный опыт указывает на то, что это медленно, но верно подтверждается исследованиями науки. Мы не можем больше бежать от растущей убеждённости в том, что хотя части могут изменяться, перемещаться и казаться исчезающими, всё же сумма и целое остаются неизменными, неделимыми и непреходящими; хотя может быть множество разнообразных изменяющихся и взаимно противоречивых форм и соединений, всё же центральное основание — едино, просто и устойчиво.»*

__________
* Шри Ауробиндо, «Упанишады» (Pondicherry, 1972 г.), стр.1. Шри Ауробиндо начинал свою долгую жизнь как один из первых и наиболее бескомпромиссных сторонников независимости Индии от Британской империи. Арестованный за свою деятельность, затем освобождённый, но всё ещё преследуемый, после знаменитого судебного процесса был вынужден срочно покинуть Пондичерри (французскую колонию впоследствии), где в 1950 году, в преклонном возрасте, он и скончался. Полученный в тюрьме глубокий духовный опыт заставил его сменить политическую деятельность на духовную. После написания большого количества превосходных книг, он собрал вокруг себя некоторый круг учеников, и с помощью французской женщины, известной под именем Мать Мирра, был организован ашрам. После 1927 года, Шри Ауробиндо стал почти полным затворником, сосредоточившись на «внутренней работе». Он написал также экстраординарную эпическую поэму «Савитри» и вёл переписку с многочисленными учениками во многих странах мира.
Этот пассаж приводится с любезного разрешения «Шри Ауробиндо Траст».

Эти утверждения ясно устанавливают центральную позицию духовного аспекта индийской философии, но поразительны они потому только, что принимаются как должное. Предложение (в приведённой цитате), начинающееся словами «и всё же, если нечто определено», сразу вводит допущение, которое не может быть ни доказано, ни обосновано. Особенно утверждения такого рода — «сумма всех изменений и движений абсолютно стабильна, фиксирована и неизменна»; или такая мысль: то, что «разум требует» этого основного единства, стабильности и неизменной фиксированности – является ничем иным как очевидностью. Утверждение, что без такого единства, стабильности и неизменной фиксированности «не может быть определённости в существовании» вызывает вопрос: а зачем нужна «определённость в существовании»? Ответ очевиден: человеку нужна определённость, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Шри Ауробиндо, тем не менее, не мог себе представить такого психологического вывода так же, как не предполагали его и предшественники (в Веданте). Вместо этого индийская метафизика и философия полагались на свидетельства и открытия, сделанные длительной чередой великих йогинов, заявлявших, что найден метод для переживания этого абсолютного единства, стабильности и неизменности как основы всего бытия, Брахмана, «Единого и Абсолютного … который только один существует». Шри Ауробиндо продолжал утверждать, что «если нет другой реальности, кроме Брахмана, то феноменальная Вселенная, которая очевидно является манифестацией чего-то постоянного и вечного, должна быть манифестацией Брахмана, и никого иного».* Брахман манифестирует себя различными способами на каждом из трёх фундаментальных уровней бытия (или вселенных). Для человека, Брахман манифестируется как Высшая Самость во всех человеческих существах — тождественный трансцендентной Самости атман.

Упанишады говорят нам, что Брахман не является слепой универсальной Силой, действующей механически согласно самой своей природе, и даже не бессознательной Причиной Силы; Он сознателен, или скорее, он Сам по себе есть сит (Сознание) так же, как Он есть и сат (Бытие) … более широкое знание вселенной, достигаемое посредством йоги, фактически показывает такой универсальный разум работающим повсюду. В таком случае Брахман является Сознанием, и из признания этого факта следует, что Он в своей трансцендентной реальности должен быть Абсолютным Сознанием. Его Сознание происходит из самого себя и как таковое подобно Его существованию, поскольку нет ничего отдельного от него и другого, кроме Него; более того, Он не отделяет одну Свою часть от другой, или Его части не отделимы от Своего Целого, поскольку Его трансцендентное существование едино и просто — без частей. Следовательно, Его сознание не направляется теми же законами, которыми направляется наше. В нём субъект неотделим от объекта, знающий от познающего, оно просто есть, согласно своему собственному праву безусловного существования вечно и неограниченно — в таком смысле, что нечистые и ограниченные виды существования не имеют возможности понимать.**

Такие метафизические концепции, ярко и логично построенные Ауро-биндо, основаны, я повторяю, на признанных неопровержимыми свидетельствованиях: «разум требует» их; без них не может быть «определённости в существовании»; и опыт великих йогинов (и самого Шри Ауробиндо) подтвердил, что они абсолютно истинны. Но мой вопрос заключается в следующем: можно ли говорить об истинности, не спросив для кого она? Индийский философ осознавал, что существуют основные уровни существования и сознания, и то, что может казаться отдельным на одном уровне, с точки зрения другого уровня, видится единым. Веданта утверждает, что «тождество является фактом реальности вещей, мира феноменов».*** Человеческое сознание, как сказано, способно вырваться из царства иллюзий в царство реальности. Почему следует придавать такого рода реальности абсолютно позитивное значение? — вот в чём проблема. Должны ли мы придавать любому опыту характер абсолютной значимости и точности? Более того, остаётся под вопросом: что на самом деле имеется в виду под словом Сознание и, особенно, под словосоче-танием абсолютное Сознание?

__________
* там же, стр. 10.

** там же, стр. 18f.

*** там же, стр. 11.

У меня нет сомнений относительно истинности опыта великих йогинов; любой напряжённый и освещающий опыт «истинен» для того, кто его переживает. Но когда испытатель делает попытку его сформулировать, даже в своём собственном уме, опыт должен быть интерпретирован. Самое высокое философское утверждение, даже до того, как оно организуется в систему понятий, должно использовать образы, символы и слова, предусмотренные определённой культурой. Даже если испытатель может физически или духовно стимулировать похожий опыт в сознании другого существа, можно ли говорить об идентичном опыте? Ибо в каждой передаче чего-либо из исходного опыта, «это» подвергается тонкому (или грубому) преобразованию.

Интерпретация кажется неизбежной в человеческих взаимоотношениях. Слова Шри Ауробиндо хорошо передают историю. Действительно, человеческие существа могут нуждаться в некоторого рода «определённости», и «ум» может требовать убеждённости в некоторых постулатах; но при условии, что эта потребность универсальна, она может удовлетворяться разными способами в разные эпохи, в разных регионах планеты и разными культурами. Любая претензия культуры на абсолютное превосходство — за счёт реализованной её участниками возможности достижения того, что называется абсолютной Истиной и Реальностью — является формой коллективной гордыни. Будь она индийская, тибетская, китайская или евроамериканская — всё одно, это культурная гордыня. Это служит как бы ответом на всеобщую фундаментальную незащищённость человека, глубинную потребность в чём-то устойчивом и абсолютно надёжном, независящем от изменений и экзистенциальных условий.

Вера в Высшего Единого является религиозным, психическим или «духовным» средством удовлетворить эту общечеловеческую потребность. Монотеистические религии ближнего востока (а до них, в более философском смысле, Бхагавад Гита) удовлетворяют эту потребность особым образом, который всё ещё вдохновляет, и часто контролирует, чувства-реакции и даже повседневную жизнь огромного числа человеческих существ.

«Единый и единственный» Бог творит мир существования с некоей непостижимой целью. Бог бесконечен, бессмертен, всемогущ, всеведущ и вездесущ; человеческие же существа и все прочие творения конечны, смертны, недолговечны. В момент рождения человека или незадолго до этого, Бог творит душу, которая в таинственной, мистической манере отражает Его Образ. Душа посылается на землю, чтобы выучить все уроки и сдать экзамены, и после смерти либо возвратиться «домой», к своему Отцу-на-Небесах, либо, в случае неудачи, пережить опыт временного чистилища или нескончаемого ада. Бог заинтересован в человеческой душе и вмешивается, чтобы дать ей шанс достичь Небес, посылая Своего Сына в качестве спасителя или, в некоторых религиях, проявляя что-то из Своей божественной природы через последовательность пророков или божественных манифестаций. И тем не менее, прóпасть между Творцом и творениями, между Высшим Единым и мириадами сущностей, существующих в мире, по сути непреодолима.

Эта теистическая картина мира предлагает некоторую степень внутренней безопасности, поскольку сказано так: «Бог на Небе, с миром всё в порядке». А также: «С Богом — всё возможно». Помощь от божественного, любящего всех без исключения, Отца вполне может ожидаться Его детьми, когда они попали в ужасную беду; но при условии, что дети полностью верят в Него. Все виды существования исходят от Него; и в то время как сущее находится в процессе непрекращающихся изменений, и в нём нет ничего постоянного, человеческие существа могут находить компенсаторную силу через непоколебимую веру в Его неизменность, Его всемогущество и вездесущность и непостижимую Высшую Любовь. Их личностность, постоянно терзаемая конфликтами, может находить в высшей Личности Бога идеал, к которому надо стремиться, а в божественном Откровении видеть набор принципов, согласно которым следует жить. Для истинно верующего, божественное Присутствие является несомненным фактом. Многие переживают этот опыт в мистическом «диалоге» между своим ничтожным «Я» и величайшим «Ты» Бога, который всегда присутствует и всегда надёжен — Он никогда не разочаровывает тех, кто безоговорочно и всецело Его принимает. Через это принятие они могут получать Его благословение или (в случае великих мистиков) даже переживать опыт временного с Ним союза.

Дуализм, свойственный христианскому формулированию взаимоотношений Бога и человека, никогда не сможет стать консонансным единству. Бог присутствует в мире, но нельзя сказать, что Он и есть мир, даже в своём состоянии единства. Мир может быть представлен как «Целое», поскольку он был создан «Единым» Богом, подобно тому, как роман сам по себе составляет некое целое, созданное одним автором. Но «Целое» не является «единым»; идея их тождества строго осуждается христианством, как пантеистическое заблуждение; то есть роман не является автором. Бог может творить другие вселенные и не становиться при этом менее вечным или не вполне всемогущим (как и любящим лишь отчасти), и Он не истощается из-за своих творений, по отношению к которым Он внешен по сути. Подобным образом, романист внешен по отношению к своему роману, даже если его роман вполне автобиографичен; за одним романом могут последовать совсем другие; или в один из творческих периодов автор может написать несколько романов.

В наиболее традиционном индуистском мировоззрении Брахман имеет проявленный и непроявленный аспекты. В непроявленном аспекте Он окружает весь мир, и индуистский ум с готовностью принимает концепцию пантеизма; Один дифференцируется во Многих, и в своей совокупности Многие составляют Целое; в конце бесконечно многообразных манифестаций Единого, Целое вновь превращается в Единого. Однако этот мировой сценарий (от Единого ко Многим и обратно к Единому) может быть изложен по-другому. Вместо рассмотрения вселенной в качестве квазибесконечного самоумножения Единого, её можно рассматривать как Игру (Лилу), которую ведёт Ишвара, подобно тому, как драматург сам представил бы кукольный спектакль и исполнил бы все роли, а после этого вернулся к своему спокойному состоянию — состоянию единства, превосходящего мир — для того, чтобы позже начать новый кон игры. Даже если Единый, по-видимому, становится Многими в относительно реальной вселенной раньше, чем в Игре, этот Единый не перестанет оставаться нерушимым единством, никогда не теряющим Свою неизменную идентичность. Эта неописуемая Реальность Абсолюта остаётся вне манифестации не испытывая уменьшения и не увеличиваясь из-за Своих периодических проявлений. Этот Абсолют не «есть» или не «не есть»; Он находится в обоих состояниях в высшем трансцендентном, вневременном положении;

Здесь человеческий ум сталкивается с парадоксом, который стоит за неоднозначностью слов единство и единый. Единство в «Новом международном словаре Вебстера» изначально определяется как «состояние бытия одним», а также как «качество или факт составления целого … полноты связанных частей, сложное систематическое целое; вещь, которая кажется полной в самой себе». Также оно относится к «объединённости или бытию, объединённому в одном теле, унификации»; и к результату этой унификации. Другое значение слова единство — «отсутствие многообразия», но в наше время, по-настоящему модной и современной фразой (даже лозунгом) является «единство в многообразии». Таким образом, слово единство может относиться не только к состоянию бытия одним, но также и к процессу становления объединённым, и к свойствам, нужным для завершения процесса объединения. Более того, термин единство перепутан с термином целое, и в словаре оно определено как «цельная вещь без утраты частей, без потери своей целостности; полнота; завершённая организация частей или элементов». Только в конце статьи о единстве (под заглавием «математика») есть термин единство, толкуемый как «любое определённое количество или совокупность величин или величина, принимаемая за единицу; число один».

Базовое и исходное значение слова один, на самом деле, относится к первому числительному, числу один. Но число один это не только первое число из бесконечной последовательности (чисел); все числа могут производиться посредством добавления единицы к самой себе. Следовательно, в абстрактном смысле, единица может рассматриваться как принцип исчисления. Она порождает все числа, и их можно видеть как её дифференцированные аспекты. Но если единица порождает все числа, очевидно, такой процесс является процессом самоумножения. Тенденция (присущая числу один) порождать все числа, по-видимому до бесконечности, ясно показывает, что как единство, так и множественность присущи числу один. Таким образом мы снова сталкиваемся с парадоксом, осознанием, что один это «целое». Тем не менее, человеческий ум не может постичь абсолютную «един-ственность», поскольку любая концепция ума предполагает, что один уже имеет два, и даже более того — множественность потенциальных двоек. Следовательно, метафизик должен подразумевать два уровня единичности — абсолютный уровень, на котором один не является даже принципом исчисления, и уровень, на котором, именно как принцип, — один содержит все числа в потенции.

Человеческий ум не в силах постичь или узнать такое состояние, и всё же осознание этого может быть пережито человеческим существом, чьё сознание стало подобно абсолютно неподвижному озеру или зеркалу. Такая неподвижность подразумевает кратковременное отделение того, что действует в человеческом существе как Многое, от того, что (относительно говоря или в абсолютном тождестве) «является» Одним, атманом. Здесь должно присутствовать отделение одного от другого; и ещё нужно то, что способно воспринимать оба раздельных термина по отношению друг к другу и давать форму этому отношению; это то, что я называю «умом целостности».

Видение мистика — это «мистический опыт» интегрированного состояния и пути, пролегающего в мире манифестации и множественности. Так было сформулировано — красиво и выразительно (насколько позволяет такая интерпретация) — неоплатоником, метафизиком Плóтином, жившим в Александрии между 205 и 270 годом нашей эры. Его видение ясно выражено в книге Лекса Хиксона «Возвращение домой»:

«По Плотину, Единый не является абстракцией, не является пустым или статическим Абсолютом. Единый это та Сила, крайне простая, но при этом, очень богатая в потенции, которая порождает Бытие и различные уровни Бытия — не физически или психологически порождает, но скорее как математический принцип, позволяющий порождать последовательность чисел. В отличие от математической формулы, Единый является, однако, живым принципом и бесконечной последовательностью существ. Он порождает радиально распространяющуюся жизнь … единый не является философской категорией, но является духовной реальностью, которую Плотин осознаёт как внутреннюю природу всех существ и всех уровней Бытия … Мы можем назвать это «Единым», если держим в памяти, что это не нечто обладающее определяющим признаком единства … через освещённый интеллект мы прикасаемся к Единому, который является принципом всей целостности … Единый разливается спонтанно и вечно в качестве нескольких планов, или уровней, Бытия … Царство Интеллектуального Видения, Царство Души … Царство жизни ...

Единый, хотя и не характеризуется материей или существованием, де-монстрирует безграничную силу; это не физическая или психическая сила, но метафизическое плодородие вечно расширяющихся последствий или горизонтов. Плотин говорит: «Единого дóлжно считать бесконечным не из-за безграничного расширения размера или количества, но из-за безграничности его могущества». Космический процесс, в результате которого создаётся энергия, и в конце концов материя, является лишь самым малым крылом, порождающим мощь энергий Единого. Но эта мощь не имеет ни объекта, ни направления. Как объясняет Плотин: Единый совершен, поскольку Он ни к чему не стремится, ни в чём не нуждается, изливается как таковой, и его избыток создаёт нечто само по себе отличное от Него самого, что является Бытием. Это истечение Единого есть по существу ничто, но это Единый. Он также не осознаёт изливаемое «за пределы», порождая таким образом и наполняя то, что мы называем Бытием. Плотин, однако, не развивает индийскую идею майи, основанную на интуитивном чувстве иллюзорности Бытия. Он может считать, что иллюзия связана с разделением существ в царстве про-странства-времени, которое является пересечением Бытия и небытия, но первоначальные царства Бытия, где архетипические структуры переплетены вне пространства и вне времени — для Плотина абсолютно реальны. Эти царства настолько же реальны, насколько реален Единый, ибо они есть Единый. Эти царства Бытия (Единый), поскольку Он бесконечно разливается, никогда не могут быть изолированы, так как Единый есть избыток Силы. И хотя единый неизбежно эманирует таким образом в качестве Бытия, Он не может быть определён в терминах Бытия, как не может Он Бытием быть ограничен. И тем не менее, существа не отделены от Единого, который есть их собственное братство. Как замечает Плотин: « … благодаря Единому все существа являются суще-ствами.»*

__________
* Лекс Хиксон, «Возвращение домой» (Doubleday & Co., New York, 1978), стр. 110ff.

Теперь я попытаюсь нарисовать менее парадоксальную, вообразимую более конкретно, картину реальности, соответствующую философии монизма — монизма, который для того, чтобы иметь смысл, должен включать в себя множественность мириад существ (посредством размышления о беспредельной сфере неопределимых субстанций энергии). Ядро этой сферы абсолютно гомогенно и неизменяемо, и всё же оно наделено мистической способностью проявлять себя без того, чтобы эти проявления когда-либо покидали эту сферу. Центр сознания, идущий из ядра сферы к её периферии, может обнаруживать различные уровни непрекращающейся дифференциации энергии-субстанции и возрастающего разнообразия деятельностей или способов управления. Он может быть ответственен за непрерывные изменения. Можно сказать, что они проявляются в циклических последовательностях, — таким образом, здесь может подразумеваться время. Однако, воображаемый наблюдатель может так же осознать, что активность в одном направлении всегда (незамедлительно или циклически) поляризуется или балансируется другой активностью, в противоположном направлении. Таким образом, целостность сферы никогда не может быть по сути изменена. В этом смысле, изменения, как и производящая их деятельность, могут рассматриваться как иллюзия. Они могут быть иллюзорными и не иметь смысла, если воспринимаются центром сферы, и всё же они реальны для любой части по соседству с периферией, где может иметь место по-настоящему бурное движение. Каждое движение должно быть точно сбалансировано движением противоположной полярности. С точки зрения сознания, действующего в водовороте движения на периферии, ядро сферы может быть представлено как сущность абсолютно твердая или как абсолютная пустота; это не имеет значения, поскольку состояние бытия в центре, чем бы оно ни было, никогда не изменяется. С точки зрения этого центрального ядра, сила может быть представлена распространяющейся во всех направлениях, как некий вид «избытка» бытия, но (как говорит Плотин) «это течение Единого является по существу ничем иным, как Единым», поскольку вся сфера является одной субстанцией энергии. Ничто не может быть внешним по-отношению к этой сфере — к этой одной и единственной Реальности.

Согласно этой картине, человеческое существо может быть микрокосмом всей сферы, действующим на уровне не слишком отдалённом от периферии. Он или она может действовать там, где субстанция энергии этой сферы колеблется, то есть находится в состоянии изменения. И всё же, поскольку любое переживаемое там изменение балансируется противоположной полярностью, в терминах неизменной целостности сферы, ничто фактически не может «просто случиться». Такая компенсация каждого действия своей полярной оппозицией могла бы быть метафизическим основанием кармы. Когда человек осознаёт это, он (теоретически) может оборвать привязанность к результатам своей деятельности, — такова была настойчивая просьба Кришны, обращённая к Арджуне как другу (Бхагавад Гита).

Поскольку уровень сферы Реальности, на котором действует человеческое существо, находится в постоянном движении, человек не может избежать движения, то есть не может перестать быть активным. Но если его или её сознание настраивается на состояние бытия в ядре сферы, такое сознание «знает», что ничего «реально» не случается. Сегодня астрофизики уверены, что каждой частице материи соответствует частица антиматерии; если два вида частиц встречаются, они взаимно аннигилируются, высвобождая энергию, балансировавшую их прежнее существование в качестве отдельных, но комплементарных сущностей. В контексте такого понимания, изложенные выше идеи не должны поражать воображение.

К тому же, следует ясно понимать: то, что обычно называется вселенной, относится только к внешним слоям сферы Реальности. Мы не можем воспринять ядро сферы; и всё же, как сказал бы мистик, если, через медитацию и напряжённое сосредоточение, человеческое сознание полностью оторвёт своё внимание от объективной и внешней деятельности своего существования и сфокусирует свою энергию на собственном центре (сущностном «Я»-субъекте), такое сознание сможет резонировать только неизменяемому и нерушимому покою ядра Реальности. В некотором смысле, такого вида резонанс всегда присутствует в центре индивидуализированного сознания, но шум деятельности на поверхности человеческой природы делает невозможным переживание мистической «тишины» неизменного бытия.

Такая картина или модель Реальности является монистической, поскольку не включает в себя две метафизические реальности, находящиеся в непреодолимом конфликте: одну называют добром и светом, другую — злом и тьмой. Единая сфера Реальности включает в себя все мыслимые виды бытия. Она включает в себя равным образом и то, что для нас кажется небытием, поскольку мы ассоциируем бытие с активностью, а следовательно, с изменениями, временем и конфликтами. Эта сфера является Целым, хотя мы можем отождествлять её с центральным ядром и думать о ней, как о Едином. И тем не менее, фундаментальная метафизическая проблема остаётся и досаждает любой монистической философии вопросами: почему существует движение, изменение и множественность существ, если в реальности всё является неизменным «Единым»? Почему единый Бог «захотел» создать мир множественности? Зачем так делает Единый, который (по словам Плóтина) «совершен, поскольку Он ни к чему не стремится, ни в чём не нуждается, изливается как таковой, и его избыток создаёт нечто само по себе отличное от Него самого»?

Единственно возможный ответ: существует непостижимая, невыразимая, алогическая мистерия, которую человеческий ум не может ни схватить, ни объяснить. И тем не менее, я верю, что каким бы недостаточным и (как сказал Ницше) «человеческим, слишком человеческим» ни оказалось любое из трактований, мы всё же способны сформулировать некоторое объяснение, которое в качестве интерпретации удовлетворяет человеческому запросу, срочно требующему существенного и преобразующего ответа сегодня. Цель этой книги — предложить вниманию такую интерпретацию. Нет никакой абсолютной «истины» в её заявлениях, есть только достоверность, показанная в терминах некоего вида ментальности, которая развивалась как в западной, так и в азиатской традиции. Этот новый образ мышления ориентирован на строительство устойчивого и всеобъемлющего основания для новой цивилизации, которая сама по себе была бы «включающей в себя всё», а не исключающей что-либо, — как это было характерным для всех прошлых культур.

Эта книга, «Движение Целостности», основана на осознании факта, что Целостность является той предельной идеей, какая только возможна относительно значения бытия. Чтобы существовать, нечто должно быть целым, развертывающим потенциальные, присущие ему возможности в течение циклов изменений (во времени) и в состоянии непрерывной взаимосвязи с другими целыми (в пространстве). Целостность является бытийностью всех целых. Ничего более не может быть сказано кроме того, что она есть и она всеобъемлюща.

Великий йог в медитации или мистик в религиозном экстазе может полностью отпустить от себя (в своём уме) что-либо объективное и отделить субъективное сознание от чего бы то ни было, имеющего объективный характер. Такая личность может достигать состояния крайней субъективности, в котором ментальные процессы утрачивают свой объективный подход; и всё, что остаётся, это осознание «Самости» — то есть «бытия Я» в не обусловленном смысле, свободном от всего, что включено в личностность. Тем не менее, достижение такого состояния не разрушает мир объективного существования, в который йог или мистик рано или поздно (как правило, очень скоро) должен вернуться. Он или она может переживать этот опыт снова и снова, но Земля продолжит вращение вокруг своей оси, обращаясь, при этом, вокруг солнца. Движение не остановимо. Даже если йог останавливает своё сердцебиение, в атомах его тела продолжается вращение с невообразимой скоростью. Человеческий центр сознания может достигать предельно дезобъективизированного переживания Единства, но до тех пор, пока это переживание может привносить новый и трансформирующий элемент или качество в целое бытия переживающего, факт остаётся фактом — он или она является целым, на планете, которая в свою очередь является более объемлющим целым. Целостность более объемлющего целого входит в это переживание крайней субъективности так же, как более «естественное» объективное переживание относится к физическому телу, его ощущениям, органическим чувствам и удовлетворению биологических, психических и социокультурных потребностей.

Целостность включает в себя субъективное и объективное, «Я» и «Других» — всех других, всю вселенную. Целостность охватывает все формы объективного существования, различаемые нашими органами чувств, ими измеряемые и нашим умом интерпретируемые; и она, к тому же, содержит в себе сознание, которое переживает себя как субъективное бытие.

С одной стороны, человеческий организм регистрирует множество влияний, ощущений и чувств, продуцированных вечно изменяющейся ситуацией и продуцирующих дальнейшие; с другой стороны, человеческое существо осознаёт себя единым неизменным субъектом, испытывающим все эти изменения. Ситуации и опыт меняются, но тот, кто это переживает — субъект, «Я» — несомненно сохраняет устойчивый характер, который существенно не меняется и не исчезает из-за влияний и опыта. Чёткое различие между одним постоянным переживающим и множеством (сущностей) вокруг можно было бы провести, если хотя бы некоторые из них могли не действовать, как бы зáмерли и не заявляли, что переживают остальные объекты таким же образом, — как «Я». Итак, существует множество переживающих субъектов так же, как и множество объектов, являющихся источником переживания; каждый субъект в то же время является объектом для другого субъекта, и каждая «единица» является частью категории «множества» для других «единиц».

В Целостности, одно и множество беспрестанно и бесконечно взаимосвязаны — они взаимосвязаны в целых. Целостность человеческого целого включает в себя как состояние «субъективности», так и состояние «объективности». Целое здесь ни «одно», ни «многие» — оно и то, и другое: каждое целое в некоторой степени «одно», и в какой-то степени, оно — «многие». Но различные типы целых отличаются друг от друга согласно пропорции «единности» и «множественности» в рамках своего устройства.

Следовательно, мы подошли к осознанию того, что Целостность включает в себя Одно и Многое, на самом деле, она является их динамическим взаимоотношением. Философски говоря, Целостность включает в себя и интегрирует два фундаментальных принципа, принцип Единства и принцип Множественности. И поскольку изменение является изначальным и наиболее существенным фактом человеческого опыта, взаимоотношения Единства и Множественности являются динамическими, и они беспрерывно изменяются. В терминах сознания, это взаимоотношение между субъективностью и объективностью. В терминах вселенского движения и изменения, взаимоотношение между Единством и Множественностью структурировано и по существу циклично. Динамическое взаимоотношение между ними содержится в рамках полей активности, в целых — целых времени (в циклах) и целых пространства (в единицах измерений, космосе). Принцип Единства придаёт движению ритмический (или циклический) характер. Он обеспечивает также определённые границы полю деятельности, маленькому или большому, микрокосму или макрокосму, в которых принцип Множественности производит всё бóльшую дифференциацию и экспансию.

Благодаря принципу Множественности, мир существования переживается в терминах множества сущностей; благодаря принципу Единства эти сущности являются целыми, интегрирующими части (предпочтительнее сказать, подцелые), дифференцированные принципом Множественности. На человеческом уровне бытия, принцип Единства действует в организованном целом, личности, в качестве субъективного ощущения подлинности бытия «Я». Но поскольку принцип Множественности никогда не может быть полностью не действующим, — как не может доминирующее осознание единства хоть на мгновение быть всесильным, — здесь, в конечном счёте, не может быть единого-и-единственного абсолютного субъекта, «Единого». Аналогичным образом (так как принцип Единства никогда не может быть полностью не действующим), можно сказать, что не может быть и абсолютной множественности. Если сам принцип Единства не действует, не может быть единства бытия, а только наличие не дифференцированной, бесконечной протяжённости безымянной субстанции. Не было бы переживающих субъектов, поскольку без определённых границ не может быть ни минимально интегрированных целых, ни сущностей, ни опыта, поскольку отсутствовал бы переживающий опыт.

Все целые являются ограниченными, и они должны быть таковыми. Сам факт того, что сущность является целым, подразумевает, что она имеет ограничивающие факторы или границы, как бы они ни были абстрактны или сверхчувственны. Но Целостность не ограничена, поскольку она накладывается на все целые и не ограничена никаким определённым целым или состоянием бытия. Кроме того, не является Целостность и бесконечной, поскольку концепция бесконечности (которая для человеческих существ обычно несёт на себе сильную эмоциональную нагрузку) является всего лишь одним из полюсов интеллектуального дуализма; противоположный полюс — конечность. Для человеческого ума, движимого неопределённостью существования, намного легче постулировать бесконечность (отрицая таким образом конечность), чем понять, что в существовании подразумевается как конечное целое, и в Целостности — как неопределимая бытийственность во всех целых. Для Целостности нет ни-чего, и нет ни-кого, поскольку она охватывает всё и всех, будь они преимущественно объективны или, по большей части, субъективны. Тем не менее, без Целостности ничто и никто существовать не может.

В этом смысле, идея Целостности в сущности не отличается от настоящей индуистской концепции Брахмана. Однако, основная разница возникает, когда, с одной стороны, индийский философ говорит о манифестации Брахмана как Ишвары, Господа, Его, или Иш, а с другой стороны, о непроявленности Брахмы. В философии Целостности, которую я представляю, Целостность никогда не может быть «непроявленной» — то есть никогда не может «не быть». Существует только бытие, но бытие «виляет» из стороны в сторону между двумя полюсами: Единством и Множественностью, субъективностью и объективностью. Это колебание циклично, и не-бытие никогда не бывает возможным. Существуют только фазы и условия: те, в которых бытие преимущественно является субъективным, и другие условия и фазы, в которых оно преимущественно объективно. Последние устанавливают то, что мы (в них функционирующие) называем существованием или миром.

Когда строго монистический философ или монотеистический теолог пытается убедить нас, что часть всей нашей природы, находящейся под давлением принципа Множественности является не имеющей значения иллюзией, он фактически (увы!) способствует драматичной дуалистической ситуации. Ибо всё, что в человеческой природе подчинено пока ещё сильной тенденции к саморазмножению, анализу, редукционизму и материализму, неизбежно встаёт на дыбы. Безоговорочный монизм приводит таким образом к состоянию психологического конфликта; он отдаляет цель интеграции и силы Единого, держа это подальше от Многих.

На современной стадии развития человеческого сознания, мы должны признать тот факт, что принцип Множественности всё ещё является доминирующим фактором в человеческой природе. Однако нечто объединяющее наше ощущение бытия — самоосознавание бытия «Я» — возможно, всё ещё зиждется на (и появляется из) множественности органических и клеточных «голосов-желаний», ищущих своего удовлетворения. Единство человеческого сознания драгоценно; подвергать его тирании, это означает вызывать «революцию» — невроз или даже полное расстройство. Нам следует непредвзято попытаться вообразить доминирование единства без излишнего форсирования предмета обсуждения (спорного вопроса). Другими словами, мы будем достаточно мудры, если не станем заявлять, что полностью понимаем состояние бытия, в котором Единство является господином и хозяином потому хотя бы, что такое состояние превосходит «человеческое состояние», как оно на самом деле есть сегодня. Тем не менее, достаточно развитый абстрактный ум может интерпретировать такое состояние в терминах изменения баланса сил между принципом Единства и принципом Множественности, даже если этот ум не в состоянии испытать «ощущение» бытия в этих состояниях.

К сожалению, о таких состояниях обычно говорится в отрицающей манере: небытие, непроявленность, неактивность, безвременность, необусловленность. Такие отрицания, вместе с концепцией нетости, просто отражают зависимость прошлого и настоящего человеческого сознания, привязанного к положению объективного существования, и демонстрируют его (сознания) неспособность позитивного восприятия преимущественно субъективного бытия тем же способом, которым оно видит, в весьма позитивном ключе, различные аспекты преимущественно объективного существования.* Это лишь проявляет границу, за которой человеческий ум сталкивается с неспособностью представить альтернативу своему безусловно ограниченному опыту переживания реальности. Эту неспособность лучше уж попытаться понять и перестать прославлять, прикрывшись первой же попавшейся маской негативных высказываний.

__________
* Анри Бергсон много лет назад указал на то, что концепция нетости (le Neantin – франц.) является псевдоидеей, всего лишь словом. См. Его «Творческую эволюцию» (Henry Holt & Co., New York, 1911), глава 4, «Идея «ничто».

Таким образом, в противоположность состоянию экзистенции, я буду называть состояние преимущественно субъективного бытия инистенцией (inistence). Но инистенция не является отрицанием бытия. В Целостности не может быть сущностного или абсолютного отрицания, поскольку в Целостности подразумеваются все возможные состояния бытия (то есть любой активности и сознания). Философия Целостности, представленная в этой книге, является полным утверждением бытия: Целостность всегда есть.

Целостность присутствует в каждом целом, но так же она присутствует в том, что не вполне удачно называется «частями» целого. Слово часть запутывает, — но это если забыть, что части так же являются целыми. Понятие части фактически относится только к характеру взаимоотношений между более узким полем Целостности (менее объемлющим, или «мéньшим» целым) и более широким (более объемлющим, или «бóльшим» целым), в рамках которых часть содержится и функционально действует. Говоря формально, части не существуют, существуют только целые — иерархия целых — то есть иерархия организованных полей деятельности и сознания, имеющих ограниченный диапазон существования. (Этот диапазон может составлять миллиарды лет или несколько долéй секунды, или такие поля, которые охватывают пространство измеряемое миллионами световых лет). Мéньшее целое всегда окружено бóльшим, содержащим иные мéньшие целые, а мéньшее целое и само так же окружает ещё более мелкие целые. Эта иерархия является иерархией содержания, в отличие от иерархии рангов (как военная или правительственная), то есть в отличие от иерархии принуждения.

Концепция иерархической последовательности целых поднимает вопрос: можно ли иметь представление о пределе этой последовательности? Существует ли самое большое целое, больше которого не может быть другого целого? Это есть интеллектуальная и абстрактная проблема, поскольку живой опыт представляет сознанию только уровни целостности — сферы и циклы бытия, которые до некоторой степени являются либо более высокими (более объемлющими), либо более низкими (менее объемлющими), чем те, на которых функционируют человеческие существа. Степень величины или объемлимости изменяется соответственно тому как возрастает человеческая способность восприятия и переживания реальности. Многозначительным выглядит тот факт, что размер человеческого тела находится ровно посередине между самыми большими и самыми малыми целыми, доступными человеческому восприятию (метагалактики — субатомные частицы). Когда это восприятие возрастает по направлению к более крупным целым, почти одновременно и в той же степени, оно распространяется и в отношении мéньших целых. Исключительно интеллект постоянно имеет дело с абстрактной возможностью «самого величайшего» или «ничтожно малого», пренебрегая отсутствием реального значения для того и другого.

Реальность находится там, где находится человек. Она неизбежно конечна, поскольку конечен человеческий опыт. Сверхчеловеческое существо без сомнения может жить в более объемлющей реальности; но когда человеческие существа переживают какую-либо организованную систему деятельности и сознания — то есть любое целое бытия, — природа и пределы переживаемого целого неизбежно отражают определённый характер и ограниченность человеческого состояния. Все целые проецируют свои пределы на собственный опыт и понимание бóльшего целого, по отношению к которому они — составные части. Таким образом, человеческая способность восприятия и переживания других целых не только ограничена, но по существу испытывает влияние разницы уровней: того, кто переживает опыт и того, что переживается. И знание, и истина обуславливаются характером познающего и коррелятивны его или её позиции в данный момент.

Метафизики и мистики говорят о знании через «отождествление» познающего и познаваемого. Вместо отождествления им следовало бы говорить о резонансе. Затронутый вибрацией определённого тона резонатор не «знает» о природе и принципе организации источника тона, которому он резонирует. Индуцированный резонанс имеет дело с активностью (ритмическим движением), но не с сознанием. Сознание резонирующего целого никуда не распространяется, когда целое переходит в вибрацию. Если этим резонирующим целым является человеческий ум, он может только интеллектуально выстраивать умозаключения о природе того, чему он резонирует.

Целостность любого целого может резонировать целостности любого другого целого. Однако форма (ментальная организация сознания), которую этот резонанс предполагает в уме резонатора, является по сути проекцией того, что уже присуще этому уму, — он всегда является конечным умом, поскольку все целые конечны, если названы целыми. Но Целостность неопределима. Она «трансконечна» в том смысле, что «быть» она может только посредством целых — любых и всевозможных целых, действующих на каком-либо и на всех уровнях целостности. Таким образом, в философском смысле, эта книга говорит о том, что здесь нет места для абсолютной истины или абсолютной ценности знания. Знание обладает ценностью лишь до той степени, в которой оно удовлетворяет потребность личности или общества, обладающего им, и способного ассимилировать его, по крайней мере, постепенно.*

__________
* Для рассмотрения двух базовых типов знания и относительности истины, см. мою книгу «Планетаризация сознания» (Aurora Books, New York, 1970), часть третья, глава 8. Ещё больше материала относящегося к этим вопросам присутствует (если не прямо утверждается) в моей книге «Культура, кризис и творческая способность» (Quest Books, The Theosophical Publishing House, Wheaton, Illinois, 1977).

Эти проблемы отсылают нас к эпистемологии (т. е. разделу философии, изучающему теорию знания — прим. пер.); несмотря на то, что здесь нет возможности всесторонне обсуждать такие вопросы, но, право, нельзя от них совсем отгородиться. Они будут обсуждаться в конце этой книги (после второй и третьей частей) снова, получив систему координат, к которой традиционная философская ментальность евроамериканской интеллигенции не привыкла — систему координат, основанную на динамическом аспекте Целостности, который я называю «циклом бытия». После этого следует сделать пересмотр проблем в новом свете.

Во второй части этой главы я попытался представить символическую картину реальности, которая до некоторой степени решала бы проблему, присутствующую во всех монистических метафизических учениях — парадокс концепции безвременности, неизменности «Единого», сформулированный человеческими существами — теми, для которых изменение и постоянное движение «теперь» являются самым основным и изначальным опытом. Согласно этой картине — у реальности множество уровней; в центре — всё, что существовало, существует и будет существовать, «пребывает» в неизменяемом, неподвижном состоянии бытия. Чем более удалён от центрального ядра уровень, тем более сложные формы создаются движением становления, и тем бóльшая путаница и «невежество» овладевают всем тем, что подвергается становлению «Многого». Строго монистический философ, как и мистик, могут принимать концепцию цикла — «колеса» существования, самсары, — но они применяют её только к уровням становления; ибо только здесь их умы готовы согласиться с реальностью изменения, несмотря на возникающую иллюзорность по отношению неизменного сознания «Единого». Итак, мы видим, что неизменное положение «Единого» каким-то образом — невыразимо и алогично — является, с одной стороны, по существу отличным от циклического движения вселенского становления, а с другой, непостижимым образом пронизывающим его целиком. Эти две позиции вполне противоположны и не могут соотноситься друг с другом, поскольку «Единый» «находится по ту сторону» от какой-либо возможности или необходимости в таких связях; в противном случае, Он бы не был «абсолютным».

С точки зрения ума по-настоящему индивидуализированной личности, это невозможная для реальности ситуация. Как что-либо может быть неизменно «сейчас», и, при этом, индивидуальное человеческое существо может иметь «свободную волю» — то есть способность выбирать между альтернативами будущего? Это рождает бессмыслицу. Любой философ всегда способен сказать, что «каким-то образом» это есть так и всё, точка. Тем не менее, возникает ситуация, в которой индивидуум, осознающий свою самость и проблемы, которые она несёт, должен признать логический провал: Credo quia absurdum («Я верю, потому что абсурдно», лат.).

Такая картина может принести чувство духовной защищённости только через позицию полного отречения. Это не тот вид отречения, о котором говорит Бхагавад Гита, когда Кришна требует от Арджуны, чтобы действуя, он оставил все результаты действия ему, а значит и любую заинтересованность в них. В своей ипостаси Высшего Существа Кришна уже утвердил саму деятельность. Это есть поступок; всё, что ожидает Кришна от человеческого существа, это не быть заинтересованным в результатах, но просто исполнять работу по требованию собственной врождённой природы — то есть того, для чего он рождён, его дхармы.

В философии представленной в этой книге, существенным фактором в человеческой жизни является исполнение дхармы. Картина бытия, которую очерчивает эта философия, призвана дать исполнителю: 1) обширную космическую, полностью упорядоченную, картину значения дхармы Человека, рассматриваемого архетипически; и 2) полное понимание циклических взаимодействий всех составляющих индивидуального человеческого целого (что описано в части третьей подробно) по отношению к человечеству-как-целому, планете Земля, и как следствие, к целому цикла нашей вселенной — такой вселенной, какой мы способны её воспринимать.

Эта картина ничего не отвергает. Она принимает всё; имеющее своё место и гармоничность необходимой функции. Это непрерывное утверждение бытия. Даже когда вводится понятие «неизбежности провала», оно представляется в предельно утвердительном и позитивном смысле, поскольку демонстрируется как фактор, поляризующий «божественное Сострадание» – сущностную природу духа, которая как таковая является лишь одним из аспектов вездесущей поляризованности бытия. Поскольку этот аспект определённым способом фокусируется в течение той фазы универсального цикла бытия, которая соответствует развитию архетипического Человека, эта решающая, но по сути величественная характеристика – что значит «быть человеком» – представляется в драматическом и, что более важно, в ритуальном стиле. Слабому уму может показаться, что такое представление не обеспечивает «духовную безопасность», к которой он стремится; но философия целостности не к слабости апеллирует. Полное утверждение бытия под давлением всех условий требует эпического качества: Человек борется с изменением. Его величие в том заключено, что он может временно быть побеждён, оставляя за собой возможность победы.

Победа — в сугубо человеческом ключе — не будет достигнута до тех пор, пока полное значение того, за что человек борется, а также последствия его борьбы, не будут поняты. Должна стать яснá ситуация целиком. В таком понимании проявляется Целостность. От Целостности не уйдёшь. Все абсолютные понятия растворяются. Неподвижность ускользает от изменения. Сейчас — «вечное Сейчас» в популярном мистицизме — уходит от исполнения дхармы, поскольку дхарма обнаруживается только через раскрытие значения и цели. Целостность динамична. Она непрерывно занимается создаванием и пересоздаванием; движение непрерывно. И при этом, Целостность это также цикличность движения, а Движение Целостности это кругооборот бытия. Единственным духовным предписанием, как его не формулируй, всегда будет «Иди!».

В Греции, в пятом веке до нашей эры, Гераклит дал устойчивую формулировку тому, что всегда являлось общим, исходным опытом для всех человеческих существ, сказав: «Единственная вещь, которая всегда остаётся неизменной — это само изменение как таковое». Его современники мыслители были, по-видимому, так возбуждены прославлением непрерывного изменения и всепоглощающего огня, что (в противовес) сформулировали системы, предполагающие сверхчувственное, не экзистенциальное царство перманентных сущностей и неизменный порядок — противолежащие вечно изменяющемуся, иллюзорному, экзистенциальному царству. (Наиболее известной является концепция сферы архетипов или Идей Платона.) Человеческие существа остро нуждаются в безопасности веры в порядок — порядок как фундаментальный факт вселенной. Но порядок может находиться в непрерывном изменении. В континууме изменений возможность устойчивых, квазипостоянных структур (то есть таких образований, которые временно относительно неизменны) не только постижима, но является предметом обычного человеческого опыта. По-настоящему значительной проблемой философии является попытка понять обстоятельства этого обычного опыта, не уклоняться от них. Человек может быть загипнотизирован опытом йогов и мистиков, едва ли поддающимся формулированию — сознательно сильно приуменьшенным для понимания, разрежённым опытом. Или он может увлекаться равно тяжёлыми, строго аналитическими и разрушительными методами современных учёных, заставляющих себя игнорировать всё, что не является объективным, материальным, измеряемым посредством высоко технологичных машин и выраженным через наиболее сложные математические символы. Сегодня будет сделана попытка показать, что два этих крайних подхода — подход мистика-йога и подход ядерного физика — ведут к построению схожих картин (или «моделей») вселенной.* И тот и другой подход иронично отвергает «отвечающую здравому смыслу» картину мира, которую поддерживает подавляющее большинство людей в своём инстинктивном запросе на простое и ясное осознание порядка и постоянства.

__________
* См., например, «Дао физики» Фритьофа Капры (Shambhala Publications, Boulder, 1976).

Относиться с пренебрежением и занижать оценку этой «разумной картины» — вряд ли может быть самой мудрой позицией. Если эта картина наивна, и во многом подобна детской, то только из-за узкого поля видения большинства человеческих существ (ограниченных возможностями опыта физического тела, его органов чувств и действий). Ограничивает также и узкий фокус внимания у большинства людей и, как правило, совсем неразвитая способность устанавливать существенные корреляции между событиями — для правомерного обобщения последовательностей (событий) и межличностных взаимоотношений. Подход здравого смысла к реальности ограничивается (и сдерживается) не качеством самогó подхода, но его масштабом. Решающим фактором оказывается не воспринимающая способность ума, но то направление, в котором поле восприятия ограничено силой биологических стимулов и эмоциональных ответов, вызываемых потребностью удовлетворить или фрустрировать свои инстинктивные импульсы и психический подтекст. Основной целью йога, как и ядерного физика, является фактическое преодоление биологического уровня ума. Мистик пытается сделать это посредством ослабления «низкой природы» как таковой (то есть своих биологических импульсов и желаний, таких как секс, еда, сон, контакты с людьми, речь); учёный достигает той же цели посредством недоверия к своим личным чувственным впечатлениям, замещая их показаниями сложных приборов (в объективности которых он не сомневается), опираясь на (обманчивую) беспристрастность статистики и на абстрактную математическую логику.

Если бы удавалось сохранить качества, присущие здравому подходу к реальности — его живость и теплоту и, конечно же, его сущностную беззащитность и тайну, — одновременно придав новые значения и расширив систему координат (в рамках которой переживается изменение), то могла бы выявиться многогранная, значительная картина мира. На её расширенной и по-настоящему всеобъемлющей основе, новое ощущение реальности могло бы инспирировать создание культуры — намного более здоровой и разумной, чем та, чьи корни уходят в Грецию пятого века до нашей эры. То, что началось тогда, привело вскоре к таким неудовлетворительным событиям, что должно было быть (и было!) компенсировано массовым движением набожного и догматического христианства, что в свою очередь спровоцировало начало сильной индивидуалистической реакции ренессанса и привело к научному эмпиризму и социальному материализму последних веков.

В такой картине мира, расширенной подходом здравого смысла, не должно (и не может) игнорироваться то, что было выявлено всем спектром человеческого опыта, а также атомистической наукой и современной астрофизикой, с одной стороны, а с другой — интенсивным субъективизмом индийской йоги. Крайняя объективность, в рамках строго материалистической системы координат, и крайняя субъективность, ведущая к абсолютному (или квази-абсолютному) отрицанию реальности всего, что окружает внутренне переживаемое состояние неизменного Единства, без сомнения, вызвали значительные события и осознания; но для их интеграции в рамках картины бытия расширенной здравым смыслом, превосходящим царство жизненных инстинктов и личностно-эмоциональных импульсов, требуется новая система координат. То, что вводится здесь как «Движение Целостности» претендует на роль такой системы координат. В её рамках, изначальный и универсальный опыт изменений и человеческое стремление к порядку и стабильности структуры (или «форме») не видятся больше непреодолимыми противоположностями. Здесь есть порядок в изменении — цикличность. Если принять это в качестве основания бытия, каждый постижимый подход к реальности и каждый метод получения знания найдёт своё значимое место в рамках всего цикла бытия и по-отношению друг к другу.

Мы начинаем с изменения, поскольку постоянное, непрекращающееся изменение является изначальным и наиболее бесспорным опытом всех человеческих существ — писателя, являющегося человеческим существом, передающим другим человеческим существам идеи, рождённые его опытом, и его читателей, которые должны признать, если они интеллектуально честны, что нет ничего более фундаментального, более, по всей видимости, неоспоримого, чем факт нескончаемого и беспрерывного изменения. Существовать значит, прежде всего, быть частью континуума изменений. Концепция Целостности должна основываться на этом факте. Следовательно это должна быть динамическая концепция. Целостность, в основном, переживается в терминах целых изменений — то есть в терминах циклов.

Возникает логическая проблема, и зависит она от понимания того, каким образом сознание зарождающегося человеческого существа переходит от переживания не дифференцированного континуума изменений, не имеющего чётких границ, к переживанию целого изменений. Это подразумевает осознание того, как развивается циклическая, или периодическая, природа изменений. Это развитие происходит потому, что младенческий ум вскоре осознаёт, что некоторые особенно поразительные переживания возникают из продолжающейся последовательности воздействий на его органы чувств и внутренние органические ощущения с отчётливостью, которая теперь помнится, хотя в самом начале память работала лишь на органическом и клеточном уровне. Более того, эти различимые переживания повторяются. Повторение и ощущение повторяемости служит основанием тому, что постепенно становится чувством упорядоченной последовательности «событий», которым младенческий ум придаёт особые характеристики, а также делает их сущностями и именует их. Процесс именования определённо усиливает ощущение того, что эти сущности являются постоянными, по крайней мере до тех пор, пока они совершают один тип действий, и органы чувств регистрируют их как «сохраняющих свою форму». Постоянство, форма, структурный порядок в процессе изменения (и увеличивающееся ощущение, что различные действия имеют цель) — объективизируют и «комплектуют» сознание беспрерывного изменения. Для развивающегося сознания, сущности поддерживающие одинаковую форму становятся личностями и объектами, на которые реагирует ребёнок, и с которыми он определённым образом соотносится, — он или она стремится с ними коммуницировать.

Когда континуум изменений осознаётся в качестве упорядоченной последовательности отчётливо различимых и чувство-трансформирующих событий (переход от света к тьме, от тепла к холоду, от удовлетворения к голоду, от комфортного приятного окружения к изоляции, от шумов к тревожной тишине), ребёнок рано или поздно осознаёт, что это ритмичная последовательность. Он или она понимает, что существуют «периоды», которые маркируются важными изменениями в окружающем мире и поведении людей, и это понимание позволяет ощущению времени возникнуть. Последовательность изменений совершается в рамках периода. Он начинается теми или иными событиями и событиями заканчивается, — эти события становятся маркерами времени.

Очень много бессмысленного было сказано о времени, поскольку отличие, и отсюда — взаимоотношения, между временем (как переживают его человеческие существа) и континуумом изменений — не брались в расчёт, как правило. Однако такое различение должно быть сделано, если мы хотим понять концепцию цикличности, целых времени и то, как время подвергается влиянию структур бóльшего целого, которому мéньшее целое принадлежит в силу своего участия в существовании бóльшего целого, — бóльшее же целое содержит его в себе.

Время является континуумом изменений сознания определённого человека — так же и коллектива людей или целой культуры — и переживается по отношению к общепринятой (или отдельной, особенной) программе деятельности, которая должна быть непременно исполнена. Из-за самого факта принадлежности к виду homo sapiens, продолжительность жизни человеческого существа укладывается в отрезке, начинающемся при рождении и заканчивающемся моментом смерти. Следовательно, рождение и смерть являются наиболее важными маркерами времени для такого рода существ, однако, множество других маркеров устанавливаются благодаря движению Земли (дни, месяцы, годы) и вследствие определённых биологических, а также социальных и культурных, преобразований. Маркеры времени прямо происходят от структур любой системы организации, в которой принимает участие человек как представитель человеческого вида: от определённой расы, нации, социального класса, от религии и семьи, даже от фирмы или правительственных учреждений. Каждое бóльшее целое возлагает свои особые маркеры времени на индивидуумов, принадлежащих ему, поскольку они играют определённые роли, исполняя регулярную последовательность действий. Например, в семье или на фабрике колокол может своим звуком возвещать начало дня, обеденный перерыв или период работы; в средневековой культуре церковные колокола и городские глашатаи регулировали деятельность каждого жителя города или деревни. Эти социокультурные правила следуют биологическим, суточным и сезонным маркерам времени, которые лишь фиксируют результат вращения и орбитального движения Земли.

Другими словами, манера, в которой бóльшее целое — космическое, планетарное, биологическое или социальное — структурно организовано, и количество действий и преобразований, ожидаемых от человека (выполняющего в нём определённую функцию) между двумя последовательными маркерами времени, обуславливает и часто определяет ощущение времени личности. Для личности может быть «недостаточно времени», чтобы исполнить внешние действия (или внутренние преобразования), требуемые бóльшим целым или собственной амбицией улучшить своё в нём положение, или наоборот — у него или у неё может быть «огромное количество времени». Таким образом, личность воспринимает время как нечто ценное, в чём она может переживать нехватку или (напротив) владеть с избытком. Эта ценность — время — зависит от взаимоотношений между структурным фактором в бóльшем целом (которому некто принадлежит) и количеством действий, которые он хочет выполнить или их выполнение от него ожидается. На самом деле, когда бóльшим целым является планетарное или биологическое целое (а в древние времена — социокультурное целое), последовательность действий, которая должна была быть выполнена между двумя последовательными маркерами времени — например, между восходом и закатом, между одним весенним равноденствием и следующим или даже между рождением и смертью — не требовала лихорадочной деятельности (из-за которой и наступает «поразительная нехватка времени»). Таким образом, человеческие существа в прошлом чувствовали время текущим намного медленнее. И наоборот, в современном обществе, особенно в деловой сфере (хотя и в религиозной и духовной сферах тоже), где стимул к успеху, продуктивности и прибыли (включая «духовные» достижения) стал аномально напряжённым и затратным, индивидуум никогда не выглядит «располагающим запасом времени». Человечество с лихорадочной скоростью направлено к успешным достижениям различных видов, и оно возлагает ответственность на время. Однако ритм планетарного движения и постепенное течение континуума изменений не меняли своего темпа. Это человечество, бросившееся вперёд, подстёгивается философией бытия Weltanschaaung и набором религиозных верований, — что по существу является самопотаканием и выходом из настройки с ритмом изменений. Эта дисгармония существует, поскольку западная христианская цивилизация, сделав свой трагический выбор, предпочла картину мира, характеризующуюся «историческим прогрессом», направленным по прямой линии: от варварства к социальной и индивидуальной Утопии (существующей, к слову сказать, пока только в воображении). Христианство решительно отбросило концепцию цикличности изменений и циклов трансформации и возвращения. Оно поместило в период между физическим рождением и смертью неподъёмный груз биопсихического само-преобразования, порождающего невроз принуждения своим бытиём — либо спасающим, либо губящим навсегда, то есть безвозвратно губящим, полностью.

Ровный, без спешки, устойчивый образ жизни, освещённый осознанием смысла и ценности существования, таким образом, зависит от масштаба и всеобъемлемости системы координат, принятой индивидуумом — и чаще всего (и в большей степени), принятой его или её культурой. Ибо эта система координат диктует характер отношений между чётко обозначенным повторяющимся отрезком континуума изменений и количеством (и уровнем) активности, которую он или она обязан или хочет актуализировать в течение такого периода.

Для представителей человеческого вида, живущих в сонастройке с ритмами их природного окружения, отрезком континуума является период ежедневного вращения Земли. Этот отрезок делится на два более или менее симметричных периода: день и ночь. На строго биологическом уровне, каждый период связан с особым видом существования и типом деятельности и сознания. Существует преимущественно объективный тип, основанный на разнообразном опыте и разработке взаимоотношений (причём, не только с людьми, но и с многообразием объектов и всевозможных живых существ). Затем следует (он же и предшествует) преимущественно субъективный тип, манифестирующийся главным образом как сон, или, в более общем смысле, как отдых и восстановление после нагрузки или переутомления от физической (и/или ментальной) деятельности в течение дневного периода.

Когда сельское хозяйство и животноводство стали представлять основной интерес для устойчивых сообществ, годовой цикл, измеряемый и символизированный календарём, стал регулировать долгосрочные планы деятельности. Этот цикл (установленный обращением Земли вокруг солнца) был естественным образом поделён соответственно циклическим изменениям растущей и убывающей луны — изменениям, которые, как считалось, глубоко влияют на жизненные процессы (и позже стало считаться, что влияют и на индивидуальное развитие). Из комбинации бóльших и мéньших циклов, и других периодических изменений в ночном небе, родилась астрология. Она служила интерпретации значения изменений, которые соотносились с годовыми биологическими циклами, а позже, с более длительными циклами, в которых повторяющиеся соединения и оппозиции планет, особенно Юпитера и Сатурна, служили маркерами времени. Один из самых ценных даров астрологии в том, что она обеспечивает интерпретацию циклов времени, в которых не предполагается, что одна половина цикла позитивна, а другая — негативна. Повторяющийся циклический паттерн производится взаимоотношением двух сил, имеющих равное значение; циклически изменяются их взаимоотношения.

Взаимоотношения между двумя силами, взаимодействующими в рамках временнóго целого, порождают постоянно изменяющиеся ситуации. Изменение структурируется циклической работой взаимоотношений. Каким образом изменение манифестируется в терминах фактических событий — структурой изменений не отображается. Возможно бесконечное многообразие событий, но их последовательность и серийных характер — факторы относительно постоянные. Они относительны, поскольку большие и малые циклы и подциклы всегда взаимосвязаны. Вмешательство сил или сущностей (действующих в сонастройке циклам громадных величин) в происшествия менее объемлющих целых потенциально вполне возможно, поэтому не стоит пренебрегать этим обстоятельством (как мы увидим в главе 12).

Астрология стала использоваться чаще всего неправильно, поскольку её циклическая основа не была должным образом взята на вооружение или просто игнорировалась «астрологами», заинтересованными только в предсказании экзистенциальных событий и благоприятных (или не очень) периодов для проведения в жизнь конкретных дел. На самом деле, всё обстоит иначе, так как знание циклических структур показывает нам, что определённая фаза цикла вызывает определённый тип событий, а не то, что короткий транзитный момент (или даже протяжение некоторой фазы) будут благоприятны для действия конкретной направленности. Астрология по существу имеет дело со структурой циклов — временными целыми — т. е. не с конкретными событиями. Более того, она имеет дело с временем (как я определяю этот термин), а не с самим континуумом изменений, поскольку астролог может осознавать этот континуум только с точки зрения человеческого существа, живущего на поверхности Земли. Более того, сознание астролога тоже обусловлено (в большинстве случаев) одним из культурных подходов к изменениям, а также подходом, присущим его или её нраву и личному характеру.

Неодобрение астрологии церковными соборами и сановниками христианского мира логически возникает как возражение на любую попытку дать циклическую интерпретацию человеческому существованию и духовной судьбе. Вместо этого, существование рассматривалось как «исторический» процесс, начавшийся сотворением мира и заканчивающийся величественным завершением, которое Тейяр де Шарден представлял себе высшим моментом максимального накала и «духовного единения с сияющим Христом». На индивидуальном уровне началом существования понималось рождение человека — как полностью новое начало для вновь созданной души; и концом виделась смерть, ведущая к безвременью и «вечному» блаженству или (как нежелательный вариант) к полной неудаче и мукам ада. История воспринималась, в идеале, как однонаправленный процесс одухотворения. Но большинство историков сегодня не интересуется большим процессом, направленным в одну сторону: либо вверх, либо вниз; они заинтересованы лишь в сборе большого объёма сведений об экзистенциальных событиях, которые (как они предполагают) раскрывают характер целого поколения (самое бóльшее, столетия) в определённой культуре и религии (так Джеймсу Джойсу в «Улиссе» было достаточно коснуться только одного дня из жизни обычного человека). Попытка Арнольда Тойнби раскрыть циклический паттерн в структурном развитии «цивилизации» теперь считается странной или исключительно фантастической — неправдоподобной.

Как бы то ни было, всегда существовал фундаментальный вопрос — «что есть реальность?» Для материалиста это случайная (в основном) последовательность событий, не имеющих смысла в себе и по отношению друг к другу, но ведущих нас к неизвестному, пока непостижимому дедуктивному выводу, который сможет прояснить реальность нескольких миллиардов лет. Для философа-мистика реальность это «Сейчас»: всё что мы видим схвачено неописуемым, неизменным состоянием единства. Для любого человеческого существа, увидевшего непрерывный континуум изменений в духе философии действующей Целостности (представленной в этой книге), реальность это Движение Целостности; это цикл бытия, основание для сложного взаимодействия элементов и непрекращающихся трансформаций, и в таком цикле, то, что мы называем телесным существованием, является ни чем иным, как одной из его фаз.

Дневные часы так же являются лишь фазами всей ситуации, вызванной вращением планеты; а весна и зима — фазы ежегодного цикла времён года. Каждый полдень для сознания представляет собой, по крайней мере, немного различные каузальные ситуации, контакты или чувства; пробуждение весны этого года заметно отличается от пробуждения прошлогодней весны. И всё же циклическое появление зелёных листочков и бутонов розы в ухоженном саду, и опадание благоухающих лепестков и пожелтевших листьев, может быть понято на основе ежегодного процесса роста и распада, и только на этой основе. То, что может быть понято, это структура процесса. Знание циклов изменений является структурным типом знания. Оно не показывает детали экзистенциальных фактов или «фактических» событий, но только тот способ, которым они последовательно связаны один с другим, а также связаны (и это важнее) с бóльшим циклом бытия. В нашем примере с розами, это будет цикл вегетации, связанный с вращающимся движением Земли, что является планетарным (а не биологическим) фактором.

Цикл бытия, о котором идёт речь в этой книге, является наибóльшим мыслимым циклом деятельности; и не только деятельности, но также и сознания. Любые целые деятельности обладают некоторой степенью сознания. Не бывает абсолютной «без»-сознательности, как не бывает не-бытия или не-движения. Изменение уже подразумевает под собой движение, если мы не ограничиваем понятие движения физическим перемещением в объективном (измеряемом) пространстве. Это, я повторяю, континуум движения; но сознание каждого целого реагирует на него и интерпретирует этот континуум согласно своей собственной частной природе и способности интерпретировать, понимать и объяснять значение. Каждое целое бытия выделяет из этого континуума структурную последовательность повторяющихся изменений, последовательность, ограниченную началом и концом интегрированного существования этого целого.

Итак, когда человеческое сознание управляется биологическими процессами (просто в силу того, что оно есть выражение этих процессов), рождение и смерть являются только началом и концом интегрированного состояния целостности на физическом уровне земного существования. Развитие социокультурной и ментальной деятельности добавляет осознание индивидуальности к живому физическому организму, который как таковой уже является сознательным существом. Однако согласно коллективной ментальности западного общества, ощущение-осознание себя личностью начинается прямо с «материнского молока», физического рождения, а заканчивается физической смертью. Для некоторых западных умов, за этой смертью следует мистическое, и непостижимое по сути, состояние бытия, которое никогда не кончается. Это состояние является либо полным растворением в Боге, либо полным отвержением (ад как состояние бытия), потому что бытие Бога невыразимо и непостижимо находится вне изменений, даже если Он (иррационально!) волен действовать, оставаясь абсолютно не подверженным влиянию Своих действий. С этой точки зрения, содержательно говорить о цикле бытия не приходится, и остаётся рассуждать только о последовательном развитии от начала периода формирования «из ничего» (ex nihilo) до состояния более или менее абсолютной трансценденции существования как интегрированного целого.

Поскольку философия действующей Целостности основана на цикле бытия (Движении Целостности), она рассматривает состояние объективного, измеряемого, физического существования в качестве только одной половины цикла бытия. «Одна половина», — разумеется, сказано в абстрактом смысле, не в терминах количественного, физического измерения времени. Однако другую половину цикла не следует рассматривать как не-бытие или не-проявленность. Скорее это период, в течение которого деятельность и сознание являются преимущественно субъективными — так же, как они по большей части объективны в течение той половины цикла опыта человеческих существ, которую мы называем физическим существованием. Оба периода могут быть поняты, если мы примем дуализм объективности и субъективности в качестве постоянной характеристики цикла бытия. Логически это не трудно сделать, поскольку очевидный дуализм представлен в состоянии бытия, переживаемого всеми мужчинами и женщинами, и наблюдается во всей природе. Этот дуализм наиболее заметно манифестируется в двух состояниях, которые человеческие существа испытывают ежедневно — это состояние бодрствующего сознания и состояние сна. Мы привыкли противопоставлять: деятельность, сознательно сфокусированную на физических (или интеллектуальных) задачах — и состояние рассеянного сознания (грёз) или пассивной открытости потоку изменений (состояние, в котором чувство времени равномерно рассеивается, что не означает исчезновения времени).

В преданиях индуизма говорится о Дне и Ночи Брахмы, Бога-Творца; философы упоминают два периода или состояния — проявленности и не-проявленности. В терминах восточного, специфического типа сознания, каждый из них ссылается на то, что я называю циклом бытия, в котором бытие колеблется между двумя полюсами, представленными принципами Единства и Множественности. Таким вот образом цикл бытия неизбежно делится на два полуцикла; каждый управляется преимущественно одним из двух принципов. В течение одного полуцикла доминирует направление в сторону Множественности, а сила, точнее, влияние принципа Единства ослабевает; это полуцикл умножающихся существ, которые в своей полноте составляют физическую вселенную, и такая вселенная воспринимается преимущественно объективным сознанием человеческих существ. В терминах человеческого опыта этот полуцикл может быть символически назван Дневным периодом деятельности и сознания. В течение другого полуцикла, символического Ночного периода, доминируют принцип Единства и его направленность в сторону уникальности. Физический мир прекращает существовать, но «бытие» всегда есть. Оно присутствует в состоянии преимущественной субъективности, как это нам дано в ощущении благодаря прообразам — состоянию сна или состоянию продвинутой медитации. Я называю такое состояние бытия инистенцией — полярной оппозицией экзистенции.

Возможно, символизм Дня и Ночи уступает в точности описанию взаимодействия двух принципов, Единства и Множественности, уступает изложению характера взаимодействия китайских принципов — Инь и Ян. В китайской философии очень ясно показано, что оба принципа действуют в рамках круга целостности (Дао) и таким образом не только постоянно взаимодействуют, но взаимно пронизывают друг друга. Чёрная форма Инь имеет белый «центр», а белая форма Ян — чёрный. Более того, Инь и Ян, подобно принципам Единства и Множественности, действуют одновременно, но в вечно изменяющейся пропорции интенсивности. На самом деле, философия действующей Целостности, которую я представляю, возможно, ближе по духу китайской философии, нежели индийской, хотя и включает в себя элементы того и другого. И тем не менее, более западный символизм Дня и Ночи вполне адекватен, если мы помним, что пока свет и тьма являются «вечными» (циклическими) противоположностями, они сосуществуют.

То, что человеческие существа называют смертью, является переходом от Дневного состояния к Ночному. Смерть это маркер времени, который для физически воплощённого человеческого сознания означает радикальное изменение в переживании континуума. Это изменение чрезвычайно важно, оно воспринимается трагично и пугает человеческих существ в основном по той причине, что сознание человека выстроило мощный образ самого себя как субъекта — очень любимого и крайне ценного «Я» — и боится увидеть даже в воображении, как рушится царство, которым сознание самодержавно управляло, как оно само превращается будто бы в ничто. Этот страх связан с неизбежностью полного рассеивания элементов этого царства — каждый из них, подчиняясь своей природе, пойдёт собственным путём; все они рассеются, но не исчезнут. По крайней мере, некоторые из элементов вернутся и реинтегрируются, присягнув новому и, возможно, более достойному «королю» той же династии (как мы увидим в части II, когда будем исследовать понятие реинкарнации).

Человеческое существо является целым, не «единым», и оба принципа (и Единство, и Множественность) действуют в этом целом. Человеческое существо в своей целостности (личности) является как субъектом, так и объектом. Утверждение о том, что личность это совокупность противолежащих частей — души и тела, указывает на то же самое, но в рамках религиозной системы координат. Для человека религиозного, душа — субъективный фактор в целом существе и личностности — несомненно наиболее важный и высоко ценимый компонент; но эта важность (как мы увидим далее) со временем возрастает, поскольку человечество стало принадлежать последней части Дневного периода цикла бытия, когда сила принципа Единства неуклонно прибывает и гасит интенсивность принципа Множественности (отходящего в отступление). Таким образом, становится ясно, почему увеличивающийся опыт, и сама цель достижения, субъективного состояния единства является дхармой — т. е. сущностной функцией человечества на этой планете и в нашей вселенной (ибо могут существовать другие, непохожие вселенные). Религия, в той мере, в которой она стремится объединять человеческие существа (что фактически она выполняет, но только в узких рамках определённых культур, институтов и догм, исключая из объединения всех неверующих), в той мере и находится в сонастройке с текущим направлением движения континуума изменений. Сказанное касается и процессов медитации — т. е. всевозможных устремлений к достижению идеала единства. Но если мы хотим понимать почему это так, и что случится, если мы не согласуем наши воли, умы и ежедневные дела с этой прогрессивной однонаправленной тенденцией — то есть если позволим всё ещё сильному принципу Множественности успешно противостоять естественному направлению к Единству в течение этого периода земной эволюции, — мы должны приобрести новую фокусировку ума и интуитивное понимание, охватывающее нечто много более объемлющее, нежели религии определённых, самоограничивающихся культур.

Итак, Движение Целостности в качестве цикла бытия это основание для подхода здравого смысла к бытию — такого подхода, каким он складывается; и он должен быть взят на вооружение в наше время, когда главная назревшая проблема человечества — это глобальная интеграция всех человеческих существ в одно, в полном смысле слова, планетарное сообщество. Это требует достаточно широкой структуры организации: предстоит найти место, определить ценность и значение для всех проявлений человеческого сознания. Человечество нуждается в системе координат, в которой всему есть место — в совокупном утверждении бытия. Для этого мы не должны думать только о направлении в сторону Единства и пытаться на деле оказывать сопротивление мощному принципу Множественности, изгонять его, как изгоняют нечистую силу. Вместо этого, мы должны развивать всеобъемлющее сознание, которое может разумно апеллировать ко всем без исключения компонентам личностности — сознание действующей Целостности. Это сознание уже не будет зависеть от конкретных особенностей, заключённых в одном из моментов времени (мимолётном сейчас), поскольку в его распоряжении имеется весь опыт вообще, и он надёжно сохраняется в памяти Целостности цикла бытия. Такая идеальная, истинно холистическая, человеческая память хранит опыт переживания Ночного периода так же, как и Дневного; она «помнит» обо всём, что происходило между краткими подциклами воплощённого личного существования, но она же, в течение воплощённого цикла, полностью осознаёт и фиксирует все переходы между бодрствующим сознанием и состоянием сна.

Посредством мощного опыта переживания Целостности, личность, осознающая всю полноту спектра своего бытия, фактически становится Целостностью в действии. Несмотря на то, что личность является лишь мимолетным моментом в космическом цикле бытия, сознание отождествившееся с Целостностью может принять не только всё, что было до этого момента и всё, что будет потом; оно может принять также целое в полном утверждении всеобъемлющего бытия. Сознание переживает то, что «есть» в терминах циклической целостности Целого, то есть sub specie aeternitatis («глазами вечности» — лат.), — но вечности в истинном значении (так как это понятие было искажено первыми отцами церкви). Вечность есть Целостность циклического движения (Эон). В этом осознании, даже если оно возникло только интеллектуально, может содержаться внутренняя уверенность и мир. Такая защищённость не свободна от изменяемости и трений, присущих состоянию существования, но заключена в бесспорном осознании динамической гармонии действующих в Целом противоположностей. Ни Единство, ни Множественность, ни субъективное «Я», ни объективность сложных взаимоотношений, наполняющих состояние воплощённого существования — не акцентируются. Мир уравновешивается в их беспрерывном взаимодействии, установленном в Целостности.

Индивидуализированная личность, однако, может сопротивляться беспрерывно ведущей силе Движения Целостности. Он или она может цепляться за особенную форму, которую приняла его или её самость, поскольку эта форма доставляет удовольствие окружающим и может быть превосходна; или поскольку эго защищается, боясь не справиться с изменением. Индивидуум стремится увековечить моменты своих свершений или, в некоторых случаях, даже опыт глубокой боли, если эго с ней отождествилось. Любой отказ связан со страхом. Преодолеть этот страх, позволить течению Движения Целостности править бытием человека несмотря на то, что ум может всё ещё не видеть «куда» – это постоянный вызов, с которым сталкивается индивидуализированная самосознающая личность лицом к лицу. Такой вызов может быть встречен с бóльшей готовностью, если ум понимает местонахождение, которое занимает индивидуум в бескрайнем цикле бытия; и не только он сам: в каком месте находится человечество как целое, а также какое место в нём занимает культура, носителем которой он или она является. Знание того, где находится местостояние человека не только освещает путь впереди; это и помогает понять, как достичь этого местоположения, и отсюда: как не выходя за рамки логического рассуждения, действуя сообразно с ним, можно последовательно преодолеть страх.

Добровольно и позитивно принять своё положение относительно наибóльшего целого, в котором человек (как он чувствует) глубоко укоренён, предоставить на волю силы Движения Целостности вести себя шаг за шагом, — вот в этом смысл духовной жизни. Ни один шаг не может быть пропущен, каким бы тяжёлым он ни казался. Каждый шаг по сути своей труден, поскольку связан с отказом от малой формы устойчивости ради стяжания бóльшего осуществления Целостности. В этом продвижении, опыт неустойчивости должен быть испытан со смелостью — с бесстрашием, не уступающим вере.

Как видится, большинство человеческих существ нуждается в персональном (личном) Боге, чтобы не терять веру и подпитывать её. Бог – божественный Отец или Матерь для любого, кто продолжает (в основном) функционировать на биологическом уровне целостности и сознания. Для личности, чьё чувство (сравнительной) изоляции ищет утешения, Бог является высшим и крайне надёжным «Ты», к которому потерявшее рассудок «Я» может обратиться за подтверждением и внутренней крепостью. Для сознательного и самостоятельного индивидуума (способного откликнуться на идею полного утверждения бытия на всём протяжении огромного циклического процесса Движения Целостности, способного переживать Целостность как динамическое Присутствие во всем что существует и может существовать), осознание того, что он принадлежит труднодоступному, более великому Целому, в поле существования которого он живёт, двигается, переживает бытие, – может послужить глубоко проникающей (в подсознание) поддержкой, и при этом, стать фактором, освещающим внутреннюю жизнь.

В этом бóльшем Целом, индивидуумы, если они видят себя индивидуализированными целыми (мéньшими целыми), могут принять свою функцию «во Имя» Целостности. Индивидуум это целостность в действии в рамках конкретного, а значит, конечного поля деятельности и сознания. Индивидуум и есть дхарма или его или её местостояние – функция в рамках бóльшего целого; но в то же время он или она – это Целостность, действующая в определённом местоположении (или стадии великого цикла бытия) и через него. Индивидуум является не только эффективным исполнителем определённой (отсюда, конечной) роли в поле деятельности бóльшего целого; в индивидуума, и через индивидуума как исполнителя, Целостность (или «бытийность») утверждает себя в неповторимой, особенной модификации.

Для сознательного и освещённого исполнителя, исполнение — всего лишь мимолетная фаза в циклическом Движении Целостности. Он или она является этой фазой, и всё же это больше, чем сама фаза, поскольку всеобъемлющая реальность бытия это великое ритмическое Движение, — исполняющий осознаёт это. Сам исполнитель движим, но в исполнении, и через исполнение, он является исполняющим. Используя музыкальную метафору, человек это не просто фаготист, берущий свой до-диез согласно партитуре симфонии, но в ином смысле, он сам является также и звучащей «Музыкой», исполняемой в терминах культурного подхода к ней. Этот культурный подход в свою очередь представляет собой один из несчётного числа способов, которым «Музыка» циклически использует звуки.

В великом Движении бытия каждый исполнитель является Целостностью в действии. Человеческий ум, прошедший через процесс индивидуализации, и разучивший свою партию, должен испытать себя в роли исполнителя, действующего в симфонической целостности наиболее объемлющего целого (в котором только способен эффективно участвовать). Это может прогрессировать: от уровня маленькой инструментальной группы в колледже — до вершин крупного профессионального оркестра. Но будь это маленький ансамбль в нестрогой учебной ситуации или великолепный оркестр, составленный из требовательных виртуозов, и в том и в другом случае, исполняющим свою партию участником может переживаться «Музыка», которая появляется таким образом. Каждый тон может быть извлечён «во Имя» Музыки. Каждая человеческая жизнь, подобно этому, может проживаться «во Имя» Целостности, то есть как Целостность в действии — действующая Целостность.*

__________
* Такой подход к жизни можно соотнести с индийской концепцией карма-йоги в её наиболее инклюзивном аспекте.

Такая утверждённость в Целостности требует ясного понимания двух принципов, действующих в Целом (в любом целом). Это требует инклюзивного осознания сил, взаимодействующих на всём протяжении циклического Движения Целостности, чтобы мы как человеческие существа могли надлежащим образом оценить наше место в рамках этого движения. Через такую оценку мы сможем понять ту «партию» в великом процессе бытия, которую мы призваны сыграть согласно времени и месту нашего существования. Поняв это, индивидуум приходит к знанию и принятию своей дхармы или «истины бытия». И в исполнении этой дхармы, Целостность показывает себя самóй себе через неповторимое, особенное целое бытия — индивидуума. В этом раскрытии несомненно присутствуют безопасность и мир.

Другой подход, Джняна-йога, относится к позиции, выдвинутой «традицией созерцания», особенно доминирующей в Хинаяна буддизме и Дзен. Эта традиция ставит акцент на медитации, как на одном из средств достижения всё более субъективного состояния сознания. В своей крайней форме, такой подход ведёт к «параличу» биопсихических и ментальных инструментов восприятия, чувствования и размышления — то есть средств контакта (с миром) и реакции на мир объективности и множественности. Идеальным результатом является достижение самадхи, или нирваны. На уровне универсального бытия это состояние, приближающееся к состоянию Божества. (И всё же это не «абсолютное» состояние.)

Третий подход — бхакти йога, путь поклонения (относительно или абсолютно) высшей божественной личности, «самореализованному» гуру или самому Господу Богу. Движение в сторону состояния единства, которое является настолько полным, насколько это возможно (преданное служение бхакт); принимает форму отождествления с полностью унифицированным центром сознания, а точнее, оно принимает форму квазитотального сосредоточения внутри сферы (мандалы), управляемой и интегрируемой энергией и волей этого центра. Эти три основных подхода могут до некоторой степени смешиваться, однако, как правило, один из них превалирует.

Когда две равные силы — Единство и Множественность — циклично движутся внутри имеющего предел поля активности (одна сила нарастает в то время, когда другая уступает), мы видим, что в замкнутом цикле есть четыре решающие поворотные точки. В двух точках цикла — силы уравновешены; в двух других точках одна из сил достигает максимально возможного влияния в то время, когда другая особенно слаба. Итак, существуют две точки равновесия и две другие — точки максимального отклонения. Однако две точки равновесия представляют собой разное качество бытия и тем самым сильно отличаются друг от друга. В одной из них, принцип Множественности действует в состоянии динамически доминирующего влияния, почти выжигающей экспансии, и при этом, принцип Единства начинает терять контроль и уходит внутрь, вбирая в себя свою силу сдерживания, им противопоставляемую. В другой точке равновесия, принцип Единства является динамической и непреодолимой соединяющей силой; возможности принципа Множественности при этом угасают, однако, не преодолеваются полностью.

Каждый из этих четырех моментов в циклическом процессе является началом одной из фаз полного развития возможностей бытия. Часть цикла с доминирующей властью принципа Множественности можно с удобством символизировать светом дня — дневной стороной бытия. В течение символической ночной стороны движение Целостности направляется принципом Единства. И всё же обратим внимание, что в таком символизме «свет» Дня до некоторой степени представлен в течение всего ночного периода — так же, как тьма Ночи присутствует во всём периоде Дня.

Эта диаграмма — самый простой наглядный способ проиллюстрировать то, что я попытаюсь описать в этой главе и в следующей. Но как и все подобного рода диаграммы, она может создавать обманчивое впечатление. Если на неё смотреть горизонтально, положив книгу прямо на стол, — мы не увидим «верха» и «низа». Можно её мыслить вертикально — с Божеством наверху и Природным Человеком внизу; в этом случае диаграмма будет прекрасно иллюстрировать идею вертикальной оппозиции между небом и землей, между слоями небес и глубинами сугубо материальной реальности существования.

При всём этом диаграмма не покажет пульсацию, исходящую из центрального ядра бытия, где Единство имеет (почти) полную доминирующую власть относительно периферического максимума Множественности. Таким образом, Движение Целостности имеет или центростремительный характер, или центробежный. Пульсация, от центра к периферии и обратно к центру, подобна сердцебиению бытия Целостности. Эта пульсация, однако, намного более сложна, поскольку моменты равновесия, в которые две силы имеют равную интенсивность могут быть «расположены» посередине, между ядром и периферией. Главное преимущество диаграммы в том, что она показывает сходство между живой пульсацией разного качества — между живым ходом развития и мандалой (с наличием чего-либо в центре по определению). В другом смысле, этот процесс может быть уподоблен весеннему пробуждению; подобно тому, как дыхание весны ритмически сокращается и расширяется. Таков и пульс «бытия», точнее — «бытийности» («beingness»). Эти сокращения и расширения действуют на всевозможных уровнях, относительно которых, они могут показаться нам бесконечно медленными или непостижимо стремительными. Современный ум относится к ним в терминах объективных измерений скорости, как если бы вибрации Бытия представляли собой простое колебательное движение. Однако нам следует выучиться мыслить субъективное движение: оно не подлежит измерению ни органами чувств, ни инструментами. Последние хороши для измерений объективного движения; здесь вибрацию переносят материальные посредники или происходит взаимодействие частиц, следовательно, активность может быть измерена, во всяком случае, косвенно.

Дневной период начинается с символического Рассвета, Ночной — с Заката. Рассвет начинается, когда принципы Единства и Множественности имеют равную силу: принцип Множественности набирает динамику подъёма, а принцип Единства отступает. В течение Дня все формы сознания преимущественно находятся под влиянием объективного подхода к реальности; в течение Ночи — субъективного подхода. В символический Полдень цикла (Середина дня), принцип Множественности достигает максимально возможного влияния. На Закате принципы Единства и Множественности имеют равную силу, с очевидной тенденцией прибывания единства и ослабления множественности. В Полночь принцип Единства достигает максимума возможной в цикле интенсивности — непреодолимой, но не абсолютной. Затем принцип Множественности начинает оказывать всё большее динамическое влияние вплоть до самого Рассвета — того момента, когда растущая интенсивность приходит в баланс с ослабевающим наступлением Единства.

Восход символически соотносится с началом вселенной, которую мы воспринимаем постольку, поскольку выполняем в ней одну из функций, проживая годы своей жизни. Восход соответствует моменту Творения — бесконечного высвобождения энергии, оживляющей все виды и формы существования. Это мощь, и она плавно перетекает из состояния потенциальной энергии в кинетическую. И всё же этот «переход» не является хаотическим взрывом во всех направлениях или, если угодно, измерениях пространства; он контролируется сдерживающей силой принципа Единства, уравновешенной с силами Множественности. Энергия кинетизируется квант за квантом, в серии ритмических пульсаций. Это дышащая живая энергия.

Откуда происходит эта энергия? Это сила Движения Целостности. Энергия генерируется посредством постоянного перетирания двух великих сил, пульсирующих в непрерывном Движении. Концепция бытия предполагает состояние трения. «Мир» совершенного бытия представляет собой не отсутствие трения, а опыт совершенного равновесия. Анаболическая и катаболическая силы полностью сбалансированы внутри устойчивого и полностью стабильного целого. Целое сбалансировано, однако, возникающее в любой части целого трение привносит свой характер несбалансированного бытия — бытия, в котором одна из сил (один из принципов) доминирует. Различные результаты достигаются в зависимости от доминирующей силы. Итак, мы говорим об энергиях — потенциальной и кинетической. Энергия переходит из состояния потенциальности к состоянию кинетической актуальности на Рассвете; и симметрично, полярный переход от кинетического к потенциальному состоянию происходит в момент символического Заката.

Кинетическая энергия высвобождается с целью совершить некую объективно измеримую работу. Мы можем измерить эту работу не только потому, что наши органы чувств реагируют, а созданные инструменты нацелены на неё, но ещё и оттого, что наш ум обладает способностью отделять себя от этой работы, приобретая объективную позицию. С точки зрения объективного ума, потенциальная энергия относится к возможности окончательной работы, при условии, что внешнее воздействие со временем произойдёт, например: глыба на краю пропасти падает вниз, получив однажды небольшой дополнительный толчок. И всё же в состоянии бытия с доминирующим принципом субъективности и уступающим принципом объективности энергия не исполняет объективной работы; она действует внутри себя и по направлению к центру: по сути дела, бытие «откладывается на потом», то есть «дезобъективизируется», сжимаясь до квазиабсолютной Уникальности.

В символическую Полночь достигается состояние близкое (но никогда не абсолютное) к неподвижности. Бытие приобретает характер почти статической, всеобъемлющей концентрации сознания (субъективной активности); и такая концентрация так же представляет состояние почти бесконечной потенциальности. И всё же, в тот самый момент, когда принцип Множественности наиболее слаб, силы Целостности предъявляют свои права на бытие, проявляя вызов опыта почти абсолютной Уникальности. Бытие, почти полностью поглощенное и сжатое во всеобъемлющем экстазе единства (во вневременнóм внутреннем опыте скорее, чем в опыте «бытийственности»), подчиняется колебательному импульсу Движения Целостности, меняющей постепенно свою полярность. Идея круга снова влечёт центр приходить в движение.

Крайне сконцентрированному ядру субъективного бытия, наполненному памятью иных измерений, Движение Целостности не позволяет достигать состояния бесконечно малой математической точки.

После Полуночи принцип Множественности снова увеличивается в силе; энергия постепенно депотенциализирует себя. Он оперирует в до-космическом модусе ментальной активности. На этой стадии «ментальная активность» относится к созданию архетипов — т. е. формул бытия, систем (или «моделей») организации, которые станут принципами всевозможных структур физической материи. Когда возрастающий принцип Множественности достигает состояния равной силы с угасающим принципом единства, высвобождение энергии принимает форму Творческого Акта. Последний, сфокусированный через архетипические формы, которые были полностью к тому моменту определены, и в своей полноте могут быть названы «Словом» (или Логосом), даёт рождение становящейся всё более и более объективной, физической вселенной.

Наша вселенная, которую мы видим — объективная и измеримая вселенная — представляет собой только одну половину цикла бытия. Она не есть «Целое» как «целое реальности». Она не «иллюзия», не другая половина цикла (символический период Ночи) реальности, так сказать, с большой буквы «Р». Реальность не может быть ни абсолютным субъектом, ни бесконечной множественностью абсолютных объектов (быть «бессубъективностью»), летящих в вечно расширяющемся космосе. Реальность есть циклическое взаимодействие субъекта и объекта. Она является целостностью, переживаемой (частично или полно) сознательными сущностями, в которых различные степени субъективности взаимодействуют с тем, что мы называем телом. В более глубоком смысле, реальность является Целостностью, одновременно переживающей себя как «Одно» (субъективно) и как «Многое» (объективно).*

__________
* Это взаимодействие субъективности и объективности внутри нашей конкретной физической вселенной с очевидностью манифестируется на Земле (и, предположительно, на любой планете, теллурически наделённой необходимыми условиями) созреванием индивидуализированной личности. Коренной символ самосознания индивидуальности — утверждение «Я есть», в котором «Я» поддерживает субъективный централизующий принцип, а «есть» относится к состоянию объективного существования в качестве живого организма. В тексте Библии, когда «Господь Бог» (YHVH) объявляет Моисею, что имя ему «Я есть», имя соответствует архетипу индивидуализированной личности. В санскрите «Я» подразумевается в божественном имени Иш (см. «Иша Упанишаду», замечательно прокомментированную Шри Ауробиндо). Полная форма этого имени даётся как Ишвара, Творческая Сущность или «Господин» вселенной — проявленный аспект Брахмы. И всё же, как мы это увидим в третьей части, это «Я» не следует путать с эго. «Эго» — лишь крайне необходимый механизм адаптации организма-как-целого к конкретному физическому, социальному и психическому окружению, в рамках которого ребёнок получает развитие своего сознательного ума и действует с успешностью и эффективностью настолько, насколько это для него возможно.

Поскольку все существа обладают некоей степенью сознания в рамках Движения Целостности, их можно сравнить с молекулами воды, составляющими морскую волну. Каждая молекула переживает волну своим собственным способом, согласно определённой позиции, наблюдая волну в своём единственно возможном ракурсе. Человеческие существа переживают Движение Целостности как естественную последовательность дней и ночей на планете, а также годового цикла сезонной активности. В растительном мире полярности манифестируются строительством развившегося растения (со стеблем, листьями, цветами) и семенем последнего цикла. Состояние бытия живого организма, составленного из миллиардов клеток, является экзистенциальным и объективным, но это лишь часть цикла. И всё же «что-то» в человеческом существе должно иметь способность переживать весь «Цикл Человека» — т. е. цикл существа, явившегося из архетипической потенции «человеческого», homo sapiens, включая (преимущественно) субъективный аспект в течение посмертного состояния.

Период от рождения тела до его смерти не является полным циклом бытия на человеческом уровне. Полный цикл начинается рождением, но окончанием имеет возрождение. Если человек не в состоянии представить себе этот полный цикл, во всяком случае в его абстрактной форме, то это означает, что на протяжении всей «жизни» этого человека не будет такого опыта или серии переживаний, которые бы имели полный смысл. Переживание человеческой реальности как целостности бытия есть опыт полного значения всего цикла, а не его половины — человеческой «экзистенции», существования определённой личности, привязанной к физическому телу.

Такой опыт Человека, внутри и посредством индивидуальной личности, может произойти в своём совершенстве (purna — «совершенный опыт»; прим. пер.) в момент цикла Человека, когда субъективность и объективность достигают состояния баланса в символической точке Заката. В цикле года это соответствует осеннему равноденствию, когда продолжительность дня и ночи равны. В растительном мире, сила жизни покидает растение и концентрирует себя в семени и корне — до той степени, в которой повторения циклов возможны на основе живущего организма (например, дерева). На уровне человеческой эволюции, я называю это состояние баланса «Освещённый Человек». В этом состоянии Целостность манифестируется как совершенный «свет», высветляющий сущностное значение всего цикла бытия. Это состояние человеческого совершенства — оно символизируется «божественным Браком» — абсолютно сбалансированный и взаимопроникающий союз духа и материи в индивидуализированном человеческом существе. Однако это только начало субъективного, сверхчеловеческого процесса, ведущего к состоянию нарастающей «уникальности», с точкой кульминации в момент символической Полуночи цикла Человека.

Здесь термин «Человек» относится к форме бытия на поверхности планет, где материальное, химическое и биологическое развитие делает возможным её появление и рост — как на коллективном, так и на индивидуальном уровне. В этом смысле, «история человека» соотносится с периодом цикла между Полднем и Закатом. Этот человеческий период приходит на смену периоду образования физической вселенной (от протогалактик до планет) и дифференциации огромного числа видов жизни на поверхности планеты, что сделало возможным появление homo sapiens, или Природного Человека, в Полдень. Этот человеческий период, очевидно, не является исключительно человеческим, поскольку все формы жизни всё ещё продолжают развиваться внутри биосферы планеты; при этом сугубо биологическая жизнь постепенно исчезает (кажется затухающей её базовая функция), до некоторой степени, она исчезает пропорционально развитию на планете характерно «человеческого» состояния бытия и сознания.

Эти человеческие состояния в конечном итоге ведут к решительному моменту баланса между принципами Единства и Множественности — к символическому Закату и Освещённому Человеку. Вне этой стадии мы можем представить себе состояние бытия, в котором превалирующая субъективность занимает место, или выполняет функцию, объективной материальности и вещественности. Объективная реальность (existence) здесь ослабевает, поскольку развиваются сущностные характеристики субъективной реальности (inistence). Символическая Ночь следует за Днем.

Когда в трудах западных религиозных философов (и у апостола Иоанна в откровении 1: 8 приводятся слова Иисуса) говорится об Альфе и Омеге, это отсылает нас к понятиям начала и конца одной половины цикла существования — т. е. проявленной физической вселенной. Оккультные традиции считают, что последовательность алфавита символизирует полное развёртывание этой вселенной.* Эта вселенная является единственной реальностью, которую сегодня большинство человеческих существ фактически способно рассматривать как доступное для понимания (для бытия) поле деятельности, подчинённое их мыслям и поведению. Для материалиста это означает всё, что может существовать. Для религиозных людей, глубинно чувствующих, что должно существовать ещё какое-то состояние бытия вне «этого» мира, такое состояние никак непостижимо и многих людей просто ужасает. И тем не менее, человеческое сознание достигло той стадии развития, на которой уже не стóит думать о начале и конце, но вместо этого пора сосредоточить внимание на самóм циклическом процессе. Не надо озадачиваться вопросами начала и конца. Мы должны обнаружить способность осознавать, что то, что мы называем рождением или смертью (человеческого организма или всей вселенной) — это «Ворота», которыми ходит циклический процесс бытия.

___Буква мю встречается в середине греческого алфавита, начинающегося с альфа и заканчивающегося омегой. Эти три буквы и их фонемы обладают наиболее глубоким символическим значением. Учение Дзэн часто использует постоянное повторение звука Му (или моо — см. «Три столпа Дзен» Филипа Капло). Древняя традиция хранит легенду о Лемурии — континенте, остатками которого считаются Австралия, Новая Зеландия и некоторые мелкие острова в Тихом океане. История существования людей на этом континенте, как предполагается, отмечает среднюю точку на схеме семи больших периодов полной человеческой эволюции. В Лемурии (в середине третьего периода) Человек начал проявляться в своём сущностном характере: как существо, наделённое «самосознанием» («дар Прометея»). В санскрите особое место уделено мантре, состоящей из одного сакрального слова Ом — начало, конец и середина. А в латыни слово Амо означает «Я люблю» — то есть человеческая форма, наделённая принципом Единства.

На космическом уровне, создающая энергия «сформировывает» (in-forms) и поддерживает все вновь возникающие виды существования «Вратами Звука». Она манифестируется в поле жизни планеты (поле биосферы) как витальная энергия (прана) и дыхание — первый вздох новорожденного. В «Воротах Тишины» человеческие существа (из тех, кто стал готов) переживают краткий, почти вневременнóй момент, соответствующий их индивидуальному эволюционному уровню и пониманию некоторой степени своего «освещения». Это освещение проявляет сущностное значение всех реальностей жизненного пути. Затем путь завершается. Поскольку это индивидуальные личности, они «уходят» в состояние увеличивающегося субъективного бытия; их физическая и психическая природа постепенно распадается. Элементы, из которых эта природа составлялась с момента зачатия, возвращаются в планетарное поле, из которого они были заимствованы. Эти элементы, скомбинированные в «целое» существование, теперь дезинтегрируются. Они свободно перекомбинируются в новые формы организации, подчиняясь сложным безличным ритмам бесконечного цикла изменений и трансформаций. (Я собираюсь обсудить субъективный аспект посмертных процессов в части II).

Однако переход Воротами Тишины предстаёт в другом аспекте, когда мы думаем о человеческом состоянии как о воплощении одной из четырех фаз космического и метакосмического цикла бытия (Дня и Ночи). Эта «человеческая» фаза приводит к новой фазе, к которой мы относим термин субъективное бытие (inistence). Человеческая фаза, однако, относится к человечеству-целому, или в более широком смысле, архетипически, — к Человеку (Anthropos) как функциональной части (или уровню) всего бытия Земли. (В следующей главе я собираюсь очертить последовательность развития, обозначив медленную, но прогрессивную эволюцию человечества-целого, приближающую его к финальному состоянию Освещённого Человека и переходу через грань Ворот Тишины в самом конце фазы «человеческой истории» – на планетарной стадии «конца времён», «Последнего Дня», или Омега состояния).

То, что следует за этим финальным состоянием Освещённого Человека (и это уже испытывают индивидуумы, составляющие далеко продвинувшийся авангард человеческой эволюции) не должно рассматриваться как отрицание бытия. С точки зрения Целостности, два противоположных, симметрично нарастающих и убывающих, принципа — Единство и Множественность — одинаково значимы.* Каждый принцип следует понимать как утверждение бытия, будь это субъективное (сжимающееся) или объективное (расширяющееся) утверждение; будь это утверждение переживания единства в терминах сознания (самости), или утверждение азартного переживания завоевания пространства через разворачивающуюся дифференциацию энергии.

__________
* Конечно, метафизики могут спорить относительно того, является ли Единство и Множественность двумя аспектами Целостности — или Целостность является результатом их циклического взаимодействия. Это напоминает спор о первородстве курицы и яйца: что возникло прежде?

В сезонном цикле эти два типа утверждения соответствуют летнему и зимнему солнцестоянию. Они достигают своих наиболее характерных и мощных формулировок в символические Полдень и Полночь в цикле Целостности. Полночь символизирует доминирование принципа Единства. Всё сущее концентрируется внутри того, что я называю состоянием Божества. И тем не менее, это Божество не есть «Абсолют». Так же это не есть «одно с другим врозь», то есть не превосходит границ Движения Целостности. Целостность всеобъемлюща: хватает места как для Божества, так и для всех живых существ, включая Человека — Человека как архетип и как определённая фаза всеохватывающего бытия в терминах Единства; но Человек не является неким Высшим Существом. Природный Человек (символический День) является кульминацией бытия в терминах максимальной дифференциации, которая возможна в течение Дневного полуцикла существования. Таким образом, он является триумфом Множественности, а также того, что мы называем природой. Термин Природный Человек следовательно относится к огромному числу (множеству) человеческих существ.

Когда я говорю о Божестве, я не имею в виду того, что некоторые великие мистики, подобные Майстеру Экхарту, подразумевали под этим термином; или того, что индийские философы называли Парабрахма (непроявленный аспект Брахмы) — все они говорили о «Высшей Реальности». Этот термин относится к наивысшему состоянию, то есть состоянию Высшего Единства, а принцип Единства «реален» столь же абсолютно, как и принцип Множественности. Единственно возможной «Высшей Реальностью» является Целостность как постоянная и не поддающаяся описанию взаимосвязь двух взаимодействующих принципов — Единства и Множественности.

Итак, базовая структура цикла изменений строится на постоянном взаимодействии принципов Единства и Множественности. Порождаемое этим взаимодействием «трение» производит силу, наполняющую все виды энергий. Поскольку степень и характер трения изменяются от взаимодействия принципов, энергия оперирует бесконечным многообразием видов. Рассматриваемый универсально и абстрактно, цикл изменений является Циклом Бытия. Для определённого вида сознания, способного воспринимать, переживать или интуитивно чувствовать весь цикл, это – Движение Целостности. Каждая фаза этого цикла — включая воспринимающее цикл сознание — может быть интерпретирована как аспект Целостности. Целостность-в-действии — это высвобождение энергии Движения через определённую форму. Характеристики формы, обстоятельства и круг действия определяются характером сущностных взаимоотношений между принципами Единства и Множественности в определённое время и в конкретном месте совершающегося акта.

Если мы говорим о начале цикла сменяющихся фаз в континууме изменений с повторяющейся структурой, это означает, что хотя мы в достаточной степени объективны по отношению к циклу, рассматривая его как целое, но для нас очевидно, что мы смотрим на него с точки зрения собственного в нём расположения. Само по себе Движение Целостности не имеет ни начала, ни конца; это континуум изменений, и человеческий ум интерпретирует это как последовательность моментов — тех или иных событий, соотнесённых с предыдущими событиями (и обусловливающих дальнейшие). То, что человеческие существа называют первым событием последовательности, предполагаемым «началом», это то событие, прежде которого происходящее не может, в нашем понимании, быть известно никому. Такого рода прошлое принадлежит к категориям (или уровням), превосходящим сознание познающего. И тем не менее, любое «начало» происходит в результате импульсов и определяющих факторов, оформляющихся на трансцендентном уровне — они в свою очередь были определены предшествовавшими (ещё более ранними) событиями. Каждая фаза цикла, структура которой повторяется, связана с каждой из остальных фаз, при этом, события, через которые фазы действуют, не нуждаются в точном повторении.

Человеческие существа обычно интерпретируют связь между событиями в терминах причин и следствий. И всё же концепция причинно-следственных связей не является наиболее существенной системой координат (поскольку не охватывает большую часть содержания), по которой мы смогли бы определять взаимоотношения всех явлений в рамках цикла бытия. Интерпретации наблюдений в более холистическом охвате обнаруживают, что цикл как целое постоянно действует согласно составляющим его компонентам и фазам. В течение Дневного полуцикла он делает это посредством перераспределения центробежных тенденций, свойственных индивидуальным формам существования, их взаимоотношениям. Христианство интерпретирует эту регулирующую деятельность Целостности как «божественные дела» Провидения. Но как бы мы ни формулировали более глубокое, более холистическое понимание сбалансированности, Провидение действует через индивидуумов, (им же подготовленных) преданных агентов, или катализаторов процесса. В махаяне бесконечное милосердие просветлённых Боддхисатв каким-то образом компенсирует испорченную дхарму, поглощая (насколько позволяет общий баланс цикла) центробежную деятельность человеческих существ, не способных невозмутимо занимать собственное место и выполнять свою функцию (дхарму) в планетарном процессе человеческой эволюции. В индуизме, аватары, подобные Кришне, периодически воплощаются для того, чтобы возвращать дхарму в состояние гармоничного баланса, то есть реструктурировать процесс эволюции.

Карма, рассматриваемая как причинно-следственная связь различной деятельности человеческих существ — правомерное и ценное понятие в том лишь случае, если каузальным последовательностям придаётся только объективное значение. Так происходит в мире измерений: как раз здесь работает принцип quid pro quo («это за то», «око за око» и т. д. ) — это мир, в котором преобладает принцип Множественности; и это понятие атомистическое по своей сути. Оно должно было быть сформулировано таким образом, чтобы ответить на потребность человечества, переживающего опасность бытия, постоянно разрушающегося центробежным, эгоцентрическим индивидуализмом. Эта опасность закономерна; она характерно определяет природу человеческого состояния бытия. Напомню, что сама фаза «человеческого» (Пополудни до Полуночи), в свою очередь, относится к области циклического процесса, свидетельствующего восхождение принципа Единства.

В момент символического Восхода, вливающийся принцип Множественности, стремящийся догнать силу принципа Единства вслед за Творением, можно толковать как прибавление хаоса («случайного») в мире объективного существования; однако после символического Полудня, когда тенденция к Единству начинает увеличиваться, порядок постепенно преодолевает хаос. То, что человеческие существа называют «свободой воли», иллюстрирует возможности проявления хаотичности на уровне человеческого существования; а усиление порядка в цикле бытия присваивается индивидуализированными человеческими существами, которые идут на компромисс со всё ещё сильной тенденцией к Множественности. Они настаивают на решимости следовать своему собственному порядку. Таким образом сила принципа Множественности направляется внутрь, поскольку находится в отступающей позиции к принципу Единства. Следовательно, парадокс усиливается: с одной стороны, человеческие существа настаивают на играх Множественности, в которых все резоны побуждают к интегрированности, с другой же стороны, при этом, они остаются отдельными «единицами». Это ведёт к дуализму провала и успеха (как мы увидим в следующей главе).

И кроме того, что бы ни делало отдельное человеческое существо как самоизолированный индивидуальный центр сознания, это не влияет на общую структуру цикла бытия. Деструктивные силы крайнего индивидуализма балансируются и гармонизуются божественным Провидением или Милосердием — т. е. Целостностью цикла, фокусирующей себя внутри личностей и через личности, которые предпочли действовать как агенты Целого и как над-личностные (трансперсональные) человеческие существа.

Поскольку это взаимодействие между деструктивными и конструктивными (преобразующими) силами — что также является взаимодействием Множественности и Единства и может быть наблюдаемо из точки конкретного расположения, — то ни один цикл в точности не повторяет предыдущий. Структурно существует одна базовая форма циклического порядка; экзистенциально фактические события любого цикла непредсказуемы, они всегда происходят по месту — в ответ на возникающие потребности.

Современные человеческие существа видят акт соития мужчины и женщины причиной зарождения человеческого тела: каждый из партнёров обеспечивает наличие необходимого вида клеток для формирования эмбриона. Некоторые люди идеалистически полагают, что за этим актом соития, и за гендерным побуждением к этому акту, стоит «желание» человеческих пар «творить». Теологи, мыслящие антропоморфно, экстраполируют такое «желание» на сотворение вселенной Богом: в высшей степени трансцендентное Божество «оплодотворяет» Свою бесконечную Потенциальность (Махашакти), которая отделяясь от Божества становится источником творческого процесса (как бы ни формулировался этот процесс). И тем не менее, «желание» Божества (или Парабрахмы) «творить» не имеет никакого объяснения и кажется действительно непостижимым, и в каком-то смысле, абсурдным, поскольку Бог характеризуется как неизменный Единый, без разделения или каких-либо отличительных определений, а также без очевидной неполноты или недостатка в чём-либо (что обязательно присутствует в любом желании).

Нам с вами понятно, и само собой разумеется, что акт зачатия в человеческой паре, как правило, не имеет ничего общего с желанием создавать ребенка. С биологической точки зрения, совокупляющиеся мужчина и женщина действуют просто как носители спермы и яйцеклетки; «жизнь» использует гендерную пару в своих собственных интересах. В людях — homo sapiens — цикл «жизни» действует человеческим способом, в то время как в растительных видах жизнь работает через процесс семени. Такой процесс ясно показывает, что конец одного цикла вегетации становится началом нового цикла; семя, падающее с умирающего растения, становится проросшим семенем. Таким образом, мы не видим перерыва в континууме биологического вегетационного цикла. Подобным образом не существует перерыва и в континууме человеческого биологического цикла; сперма и яйцеклетка человеческих существ являются особыми живущими клетками (частями, или точнее — под-целыми) внутри живущих тел человеческих существ.

Не существует перерыва и в Движении Целостности — нет перерыва в цикле бытия, в котором совершается полное развитие человечества: Человек (в той или иной мере соответствуя архетипу) выполняет решающую функцию. То «событие», которое человеческие существа интерпретируют как «начало» вселенной — нашей вселенной — и начало процесса, имеющего кульминацию в состоянии человеческого бытия (homo sapiens), может быть символизировано прорастанием семени. Это не начало «из ничего», но критическая поворотная точка в преимущественно субъективном процессе, становящемся более объективным постепенно. Это не является следствием Причины «без на то оснований», внешней по отношению цикла бытия, Бога, но следствием серии предшествующих изменений в течение Ночного периода цикла. Поскольку принцип Единства в этот период доминирует, изменения, ведущие к началу нового цикла, являются преимущественно субъективными.

Эти изменения относятся к процессу, действующему на уровне ума — до-космического типа ума, ибо космос как материальная вселенная, доступная человеческим органам чувств и вызывающая реакцию на неё, продолжает своё небытие, когда изменения такого рода «случаются». Космическое существование начинается, когда принцип Множественности достигает степени интенсивности равной преобладавшему до сих пор, но с этого момента уже готовому отступать, принципу Единства. Этот момент символического Рассвета является финальным завершением серии субъективных (уже требующих процесса объективирования) изменений, длящихся весь период движения между Полуночью и Восходом.

В течение этого от-Полуночи-до-Рассветного периода, почти полная Уникальность бытия (символизирующаяся выражением состояние Божества) постепенно становится множественной. Такая множественность бытия принимает форму коллективов живых существ, всё ещё глубоко унифицированных (единосообразных) в деятельности и сознании, без сомнения, всё ещё бестелесных. Оккультные традиции и религиозная теология (и теодеция) говорят о них как о творческих Иерархиях, постепенно утрачивающих унифицированность и действующих всё более дифференцировано по мере приближения момента Творения (символического Рассвета). В своей тотальности и объединённости, эти Иерархии являются творческим Богом, Ишварой, Словом (или Логосом), Элохимом (мн. ч. в древнееврейском языке). Кто-то может думать о них как о нисходящих последовательностях субъективных, до-космических «Воинств». Назвать их космократами предпочтительнее, чем «строителями космоса», так как не «строительством» материальной вселенной они заняты. Скорее, они создают всё более сложные и дифференцированные архетипы, или формулы бытия, — ясно определённые наборы потенциальных возможностей бытия — это системы организации различных элементов физической материи для использования в качестве структурных основ для конкретного вида бытия.

Когда процесс формирования архетипов достигает своей окончательной кульминации в точке символического Рассвета, потенциальная энергия, «накопленная» в течение Ночного периода цикла, прогрессивно высвобождается. С чрезвычайной интенсивностью она высвобождается в момент символического Рассвета, когда принцип Множественности не только равен по силе принципу Единства, но представляет собой активный наступательный фактор. Для теологов всех религий, это высвобождение — Акт Творения. Однако Движение Целостности подсказывает, что это должно быть определённо сфокусированной фазой в процессе Творения: континуум изменений, не останавливавшийся в течение Ночного полуцикла, но действовавший в основном субъективно, начинает производить объективные, физические манифестации, согласно тем архетипам, которые сформировались (субъективно) между символической Полуночью и Рассветом. В этом смысле, Творение пробуждает потенциальную возможность времени, поскольку каждой архетипической форме (которая будет актуализироваться как развитие физической вселенной) присущ определённый способ объективного реагирования и (в итоге) переживания — то есть конкретного интерпретирования континуума изменений.

Когда в символический Восход начинается существование космоса, энергия депотенциализируется. Она кинетизируется дискретными шагами, космическими массивами (квантов), поскольку принцип Единства всё ещё относительно силён и вынуждает высвобождение производить «в целых единицах»; сначала согласно простым космическим формам (архетипам) — они сродни вихрям, которые в конце концов становятся спиральными галактиками. В согласовании с этими архетипами, мощные силы, отмеченные первоначальным триумфом принципа объективного существования (Множественности) над принципом субъективности (Единства), двигают, перемешивают и вращают то, что между Полуночью и Рассветом было бесконечным (реально неизмеримым) «простором» инертных, не подвергавшихся дифференциации, материалов — протоматерией («тёмными водами пространства»; Книга Бытия 1:1). Прежде того, как в следующей главе будет дано более точное определение природы этой протоматерии, позвольте пока лишь заметить, что она относится к состоянию почти полной фрагментированности, несвязанности и инерции, возникшей в результате провалов в предыдущих циклах. Символически, этот материал соответствует природным химическим веществам, образованным в процессе разложения — продуктам распада листьев и всей прочей, ежегодно попадающей в почву, материи.

После символического Рассвета, то, о чём я говорил ранее как о «двойственной эволюции», согласовывает инволюцию духовных сил, оживляющих архетипические формы, с эволюцией протоматерии «хаоса» («тёмными водами пространства»). Архетипически определённые формы, в которые вовлекается протоматерия, в начале очень просты; постепенно они становятся более сложными — такими как галактики, звездные системы, планеты или различные виды атомов и молекул.

В конце концов клетки развиваются до такой степени, что в них начинает действовать интегрирующая сила «жизни». Биосфера (поле жизни) приводит в действие развитие молекул в живых клетках. Жизнь анимирует не только клетки сами по себе, но всю планету целиком. Когда архетипы, принадлежащие системам организации, которые мы называем «жизнью», начинают взаимодействовать с молекулами материи планеты, вся планета становится «живой». Живая материя продолжает быть материей. Она составлена из атомов и молекул, но они контролируются более развитым и дифференцированным типом структурной организации, характеризующейся своей способностью воспроизводить и размножать себя в мириадах точных копий.*

__________
* Не существует рационального основания для отказа, со стороны современной научной мысли, принять, хотя бы в качестве рабочей гипотезы, существование духовных энергий, мобилизующих архетипические формы и «проецирующих» их в развивающуюся земную материю. Согласно допущениям и парадигмам западной цивилизации, мы не должны обращаться за помощью к «ненужной» вере в архетипические формы, если мы вполне можем (тут, впрочем, слишком большое «если») объяснить превращение неорганической материи в органическую, и к тому же, наше объяснение может оказаться наиболее «простым». Эта идея — если не лукава, то весьма обманчива. Она основывается на допущении, что ничего нельзя «считать доказанным» до тех пор, пока мы не выясним: как процесс действует в терминах человеческого интеллекта, причём выяснить это можно только одним способом — опираясь на созданные интеллектом приборы для точных измерений. Знание таким образом ограничивается способностью к измерениям, — то есть ограничение принимается с такой же «верой», как принимается «вера в Бога»; или как вера в то, что человечество, каким мы его знаем, представляет собой венец природы — то есть наивысшую систему организации деятельности и сознания на Земле; или вера в то, что планета является лишь массивным реликтовым комком материи.

В этом типе организации, принцип Множественности, продолжающий расти после уравнивания с принципом Единства, в момент символического Рассвета просто непреодолим. Принцип Единства может только поддерживать силу интеграции, способную до некоторой степени контролировать и сдерживать процесс экспансии (само-умножение и дифференциацию). От Рассвета до Полудня принцип Единства действует на нескольких уровнях; вот две из его манифестаций: гравитация и «связующая сила», поддерживающая субатомные частицы в стабильном состоянии связанности. Другим уровнем проявления этого принципа, в течение первой половины символического Дня цикла, является жизненная сила (прана в санскрите, ци в китайском языке), которая поддерживает мириады клеток живых организмов функционально активными, согласно специфическим (читай архетипическим) паттернам поведения. (В течение второй половины этого Дневного цикла, от Полудня до Заката, принцип Единства, возрастающий в силе, начинает приводить в действие силу психизма, поддерживающего родовую и социальную интеграцию).

Эволюция биологических видов в рамках биосферы Земли в конце концов ведёт к животной стадии жизни и проточеловеческим расам. Подобно тому, как кристаллы и вирусы могут быть переходным звеном между сложными неорганическими молекулами и живыми клетками, или подобно промежуточным формам существования, наблюдаемым между растениями и животными, — окаменевшие останки проточеловеческих приматов, найденные в разных регионах земного шара, возможно, должны быть истолкованы как доказательство постепенного перехода между животными и характерно человеческими существами. Любой «переход» с одного уровня организации на следующий требует переходного периода и развития промежуточных (т. е. переходных) эволюционных шагов. Это происходит потому, что принцип формирования развивает инерцию; все существующие формы (включая институты на социальном уровне) сопротивляются изменениям. Экзистенциально, любая новая система биологической организации медленно возникает из предыдущей, и только архетипы актуализирующие обе системы, отчетливо различны: каждый архетип даёт форму и (в основе своей) представляет один из уровней качества бытия.

Если учёный верит в постепенную материальную эволюцию, а оккультист или теолог верит в творение различных видов Богом, кажущиеся противоречия возникают по причине разности психологических типов личностей — все они описывают ту же реальность, но с различных точек обозрения. Факт продолжающейся серии физических преобразований не противоречит периодической актуализации архетипических принципов формирования. «Проточеловеческие» расы становятся всё более «человеческими» под давлением инволюционного схождения архетипа Человека (Антропос), в то время как инерция животной природы, по крайней мере частично, преодолевается силой новых, полностью человеческих характеристик. Более того, начало истинно человеческой стадии должно иметь место в биосфере планеты, периодически трансформируясь (с постоянным ощущением к тому необходимости); таким образом, появление homo sapiens — человеческих существ, обладающих потенциальной возможностью самосознания и возможностью самостоятельного принятия решений — возможно только в том случае, если обстоятельства (среда) благоволят к новому, предположительно более чувствительному и уязвимому, типу человеческих организмов. (В некоторых оккультных традициях упоминается, что появление вида (homo sapiens) произошло в нескольких частях света, а не в одном месте).

«Схождение» архетипа Человека в биосферу (а таким образом, потенциально в каждого новорожденного) символизировано и инсценировано в мифе о Прометее. Об этом же, возможно, говорит более сложная и показательная индийская история о великих существах, называемых Кумарами, особенно об одном из них, идентифицированном как Санат Кумара, который пришёл на Землю из иного царства бытия, связанного с «Венерой» (с физической ли планетой или нет). Идея о том, что архетип Человека «содержится» в высшей степени святом месте, Шамбале, в недоступных горных районах центральной Азии, может относиться к сверхфизической реальности, на которую и ссылаются эти мифы. В любом случае, все три мифа можно рассматривать как высоко значимые свидетельства определённой фазы в эволюции Земли, фазы, в течение которой истинно человеческий тип существ появился в регионе, особым образом адаптированном временно (много миллионов лет назад) к конкретным проявлениям новых существ.

Точную дату подобного события в терминах наших временных измерений, наверное, не столь важно знать сегодня, поскольку доисторический уровень потока времени — что просто означает темп всепланетных изменений, измеряемых обращением Земли вокруг Солнца — может сильно разниться с теми величинами, которые мы имеем сегодня.* Важность обсуждения событий такого рода состоит в том, чтобы понимать их место и значение во всей циклической схеме, в которой человечество занимает определённое место, смысл и функцию, исполняемую в рамках Земли и вселенной как целого. Осознание такого значения и места, и выполнение такой функции в общечеловеческом, глобальном и всеобъемлющем смысле, есть существенная цель того периода цикла бытия, который (по крайней мере, для человеческих существ) составляет «история человечества» — прошлое, настоящее и будущее: период великого цикла между символическими точками Полудня и Заката.

__________
* Вера в то, что земное движение (осевое вращение или обращение вокруг Солнца) совершается с одинаковой скоростью в течение всего периода существования в космосе — выглядит чрезвычайно наивной. Это равносильно уверенности, что рост человеческого тела в сорок лет происходит с тем же коэффициентом, что и в возрасте тринадцати лет. Это допущение основывается на недоказанной (и недоказуемой) убеждённости, что космос является «ничем иным» как массой материи, полностью лишённой каких-либо живых (стало быть, циклических) характеристик. Астрономические теории — которые так часто сменялись новыми теориями в течение последних ста лет — отражают экстраординарное человеческое высокомерие: веру (порой фанатичную) в то, что собранные физические данные, при надлежащей (т. е. в рамках науки) интерпретации ума, обеспечивают квазиабсолютное знание неизменных и универсальных космических процессов.

Понимание значения термина Природный Человек требует рассмотрения действия принципа Полярности, дополняющего принципы Множественности и Единства, поскольку он призван гармонизировать две противоположные тенденции Движения Целостности. Особую, наиболее значительную связь между противоположными фазами в цикле Полярность обнаруживает между Полуночью и Полуднем и между Восходом и Закатом. В более общем смысле, полярные взаимоотношения так же существуют между всеми четвертями: от-Рассвета-до-Полудня — от-Заката-до-Полуночи, и от-Полуночи-до-Рассвета — от-Полудня-до-Заката.

В символический Полдень цикла, принцип Множественности достигает максимума своей возможности контролировать энергии Движения Целостности. В Природном Человеке энергии земной природы обретают свою наиболее возможную дифференциацию; центробежная сила Множественности разворачивает дифференциацию до своих естественных пределов — т. е. наблюдаемого разнообразия в природе, активно действующего в нашей системе планетарной организации. Но этот пик дифференциации (или возможности дифференциации в человеческой природе) «бросает вызов» оппозиционной точке в цикле, наиболее унифицированному состоянию Божества, и оно действует в пользу утверждения Целостности. Возможность актуализации Целостности в высвобождении конкретизированной энергии наиболее велика, когда (или где) эти две крайности друг с другом сталкиваются. Другими словами, Полночь «вовлекается» в Полдень, поскольку на этапе Полуночно-Полуденной поляризации Целостности проявляется вызов стать актуальным опытом.

Этот опыт — подобно любому интегрирующему опыту целостности (пурна — в санскр.) — должен получить некую форму, в которой он будет актуализироваться, форму, в которой он может содержаться. Эта форма есть архетип, Человек. В эволюции Земли архетип Человека «сходит» в планетарное поле жизни (биосферу), когда совершаются те самые «события» в мифе о Прометее или Кумарах. Это схождение должно иметь место до Полудня цикла — так, чтобы архетипическая форма, Человек, могла быть полностью устойчива на земле, когда условное дно цикла — точка Полудня — будет захвачено обширным космопланетарным приливом Движения Целостности (сегодня мы называем этот прилив «эволюцией»).

В этой Полуденной точке Божество «вовлекает» себя в планету Земля через человеческое существо, в котором фокусируется архетип Человека. В Индии такое человеческое существо называется великим Аватаром; христианская традиция использует термин «Богочеловек». Однако процесс вовлечения (или «интервенции») может быть интерпретирован множеством способов. Для христианского теолога, это случилось первый и единственный раз, приблизительно две тысячи лет назад. Но христианская доктрина не делает фундаментальной разницы между Божеством и Богом-Творцом вселенной (хотя произведения мистиков, подобных Майстеру Экхарту, отражают эту разницу); и это величайшее событие произошло относительно недавно. Оно было тотальным и окончательным, хотя и сегодня всё ещё не произошло предсказанное Второе Пришествие. В Индии упоминается, по крайней мере, о восьми великих Аватарах, а появление других ожидается в будущем. (Некоторые индийцы говорят, по-видимому ошибочно, о Гаутаме Будде как о девятом Аватаре, последовавшим за восьмым — Кришной, и седьмым — Рамой). Приводится и меньшее количество Аватаров с разъяснением, что духовно просветленные человеческие существа часто рассматривают в качестве аватара свою (внутреннюю) собственную божественность.

В планетарном смысле (т. е. относящемся к человечеству как целому), истинно великий Аватар воплощает архетип Человека (Антропос). Однако он может «воплощать» только сверхфизически, и термины «отражать» или «фокусировать в планетарное поле» могут быть более подходящими, чем термин «воплощать». В любом случае, то, что «отражает» первый великий Аватар, это «видение» или «воображение» того, что возникло в состоянии Божества в символическую Полночь — божественный образ Человека. Но в момент символического Полудня «этот образ» всё ещё неточен и не ограничен «формой»; он является скорее Качеством (лучше сказать: обширным комплексом духовных Качеств), чем формой. Религиозные мистики и поэты пытались выразить характер этого Полуночного «образа» в «уме» Божества, проецируя его на небосклон как «Небесного Человека», — его форма символически или в воображении определялась созвездиями. Этот Небесный Человек, однако, был религиозной проекцией архетипа Человека последнего дня, который уже «сошёл» в земное поле с пришествием духа Кумаров или Прометея. И тем не менее, я не считаю, что центральную фигуру в индийской версии этого схождения, Саната Кумару, следует рассматривать как высшего Аватара. Скорее он спустил архетип Человека в сферу земли, прикрепив его к субстанции земного шара в мистическом месте буддийской традиции — в Шамбале.

В несколько ином виде процесс воплощения архетипа Человека в неоформленные, контролируемые биологическими энергиями, физические организмы человеческих существ, можно увидеть в Книге Бытия (гл. 6) в истории о «сынах Бога» (Бен Элохим), женившихся на «дочерях человека», давших жизнь расе «гигантов». Поскольку за именем Бога-Творца — Элохим — стоит целое «Воинство» существ, то термин Аватар может пониматься как серия значительных манифестаций, эманаций, или интервенций, состояния Божества (т. е. состояния максимума Единства) в течение всего периода актуализации архетипа Человека. По этой причине, когда я здесь использую термин Аватар, я имею в виду серию Аватаров. В прошлом я использовал термин «аватарный процесс», чтобы соотнести его с этим продолжающимся периодическим процессом. Этот процесс совершается между символическим Полуднем и Закатом.

Функция аватара — «внедрение» в сознание последовательных рас и культур (адекватная прививка к коллективному сознанию) одного аспекта архетипа за другим. Аватар способен сделать это (по крайней мере, до некоторой возможной степени), поскольку сила Божества сфокусирована в нём и проходит через основы его существа. Он проявляется, разворачивая для человечества одно «Имя» Бога (т. е. одно фундаментально человеческое духовное Качество) за другим. Каждое аватарное «откровение» становится основанием для набора символов и образов (Прототипов — Urbilder, нем.), способных одушевлять культуру-целое.

В ином смысле, каждое человеческое существо, отождествляющееся со своим индивидуальным архетипом, может быть названо аватаром этой архетипической реальности. Как мы увидим в третьей части, под сенью архетипа, реальность сама по себе является только «формой» для духовного Качества — т. е. для одного из бесконечно многочисленных аспектов Творческого Бога, одной «Буквы» творческого Слова (Логоса). Такое человеческое существо достигло состояния Освещённого Человека; «божественный Брак» между духовным Качеством и совершенно адекватным человеческим носителем реализовался в ней или в нём. Освещённый Человек как индивидуум пришёл к такому состоянию раньше огромных масс ему подобных существ. В конце большого планетарного цикла эволюции Земли, о чём говорится во всех традициях, более менее значительное число таких полностью индивидуализированных личностей, так или иначе, достигнут этой стадии. Они будут составлять духовную Расу или Сообщество. Это Сообщество — скорее над-человеческое, чем человеческое, в современном смысле этого слова, — постепенно формируется даже сейчас. Я называю его Плеромой. Сообщество формируется благодаря периодическому добавлению индивидуумов, сознательно ставших аватарами своего индивидуального духовного Качества.

В конце великого планетарного цикла (символического Последнего Дня) Плерома становится завершением человеческой истории. В теософском символизме этому соответствует «Семя Ману, Саварна». Плерома является полярной оппозицией Элохима — Омегой, отвечающей Альфе той половины цикла, в течение которой принцип Множественности был сильнее принципа Единства. Каждое человеческое существо, которому удаётся обрести состояние Освещённого Человека «отражает» или актуализирует один из аспектов Элохима, одну букву Творческого Слова. Внутри этой Буквы (или духовного Качества) пульсирует безграничное Милосердие Божества (состояния максимального Единства), к которому «существа Плеромы» единодушно устремлены, обретая всё более субъективные состояния бытия между символическими Закатом и Полуночью.

С той или другой точки зрения, во всех моих предыдущих работах по философии, культуре и искусству я обсуждал многостороннее развитие, происходящее исключительно между Полуднем и Закатом: формирование и постепенное усложнение культур и религий; процесс индивидуализации; развитие ментальных способностей и отделённого эго; и выход за пределы биологического и культурного принуждения. Человеческая история является постепенным ростом сознания человека через множество циклических подъёмов и спусков. Коллективные человеческие потребности в безопасности и благосостоянии должны быть удовлетворены. Затем человеческое сознание должно стать индивидуализированным — т. е. коллективно обусловленное сознание личностей, продукт огромного разнообразия культур, должно достичь сосредоточения в ясно сформированных умах самостоятельных и ответственных индивидуумов. Такие индивидуумы способны сделать выбор между (более менее конструктивным или деструктивным) использованием генерируемых Движением Целостности энергий и самим трением двух великих принципов — Единства и Множественности.

Говоря в общем смысле, то, что происходит между Полуднем и Закатом поляризуется происходившим в течение противоположного периода, от Полуночи до Рассвета. В течение последнего, активность была главным образом субъективной; она действовала внутри «божественного Ума» (определить этот термин я собираюсь в главе 7) через работу творческих Иерархий, постепенно всё более удаляющихся от состояния Божества. Их активность манифестировалась построением архетипических форм, через которые цель Божества в конце концов может быть актуализирована в материальной вселенной. В течение периода человеческой эволюции (от Полудня до Заката), то, что развивалось, было человеческим умом и целым рядом культур, способных придавать сознательное значение бесконечному разнообразию формаций и взаимоотношений. В своём соприкосновении они составляют «природу», и в конечном итоге всю вселенную, доступную для человеческого восприятия и понимания. Таким образом, сознательное значение поляризует архетипическую форму.

Деятельность, порождающая архетипическую форму, однако, укоренена в единстве и субъективности; наделение значением обуславливается огромной множественностью объективных, внешне отделённых человеческих существ или групп. Согласно состояниям их сознания, эти существа могут наделять значением, отражающим либо сепаративный и разделяющий («атомистический») подход, либо противоположный — унифицирующий и интегрирующий («холистический»). Кроме этих двух подходов, постепенно может появиться третий, если уже был сделан выбор в пользу холистически-интегрирующего подхода. Это циклический подход, или подход полярностей, который я здесь представляю. Он основан на понимании Целостности, понимании того, что все отделённые оппозиции включены в Целостность. Они гармонизуются в Целостности, но не унифицируются полностью; поскольку в Целостности не может быть ни абсолютного Единства, ни абсолютной Множественности. И всё же, поскольку активность в определённом месте и в определённое время не может быть ориентирована в двух противоположных направлениях одновременно, она должна быть поляризована противоположной тенденцией, действующей в неком другом месте (или времени). Сознание же всегда может быть адаптировано к Целостности.

Поскольку человеческие существа действуют в течение Полуденно-Закатного периода (т. е. нарастания принципа Единства), чтобы действовать в сонастройке с Движением Целостности, необходима работа, направленная на бóльшую интеграцию. Но эта активность не требует от индивидуума пренебрежения, отречения или отвращения по отношению к могуществу принципа Множественности. Осознание Целостности может пропитать сознание действующего индивидуума, который затем освобождается от эмоциональной привязанности к цели, которой служат его или её действия. Действие может совершаться «во Имя» Целостности и служить цели определённого момента совершения — цели, определяемой местом и моментом исполнения в целом цикле бытия.

Другими словами, поскольку человеческие существа живут в течение той фазы полного цикла бытия, когда фундаментальным вопросом является подъём принципа Единства — и отсюда необходимость победы над инерционной силой принципа Множественности, доминирующего прежде, — важнейшей функцией человечества на протяжении его эволюции является сонастройка и экстериоризация в интегрирующих действиях эволюционной тенденции, направленной на всё более объемлющую манифестацию принципа Множественности. Основным тоном человеческой истории, следовательно, должна быть кооперация и гармонизация. С другой стороны, поскольку Принцип Множественности всё ещё доминирует (всё более интровертивно в наше время) и настойчиво требует дифференциации, по-настоящему человеческая форма сотрудничества и интеграции должна устанавливать соотношения между полностью самостоятельными единицами сознания. Такая автономия требует развития ума как индивидуализированного принципа образования. Принцип Множественности даёт силу для развития индивидуумов; однако это развитие сознания индивидуальной самости должно быть направлено к центру, посредством постоянного расширения сознания и стойкой преданности возрастающей тенденции принципа Единства. Индивидуумы должны научиться действовать в служении общей цели и вдохновляться интегрирующей силой.

Но, в то же время, индивидуумы, так сказать, свободны не выравнивать свои централизующие и индивидуализирующие энергии — свои воли. Воля вполне может противиться возрастающей тенденции ко всечеловеческому переживанию Целостности, которая развивается через всё более объемлющие модели организации и поведения при взаимодействии. Их самосознающее эго и эгоцентрический ум предпочитают полагаться только на опыт, который они приобрели как отдельные личности. Если человеческие существа следуют такому выбору, они становятся полными (или частичными) эволюционными провалами.

В следующей главе я буду обсуждать проблему эволюционного провала. Сейчас позвольте лишь сказать, что сама возможность для этого появляется в момент, когда сила Божества поляризует Природного Человека в символический Полдень. Мощный поток энергии квазиабсолютной, «высшей» Уникальности, объективирующейся в опыте состояния Аватара, открывает путь и для равносильно «высшей» проблемы. Человеческое существо, весь организм которого переполнен этим чувством-опытом квазиабсолютной Уникальности, громко вопиет: «Я — Одно». Этот вопль столь энергичен, что большинство окружающих людей невольно впадает в благоговейный трепет и поклонение, потому что в обычной жизни они могли переживать подобное, но лишь отдалённо и косвенно. Рано или поздно формируется культ, религия, интуитивно устанавливаются фундаментальные допущения и парадигмы — опоры для развития культуры, растущей на эксклюзивистской основе.

С точки зрения Целостности — это провал первый; но это, возможно, неизбежный результат поляризации, связывающей символические Полночь и Полдень. Не будь этой поляризации, тенденция к ещё более дифференцированным и отделённым формам существования могла бы укрепляться, можно сказать, без конца. Принцип Единства должен заявить о себе решительным образом, чтобы всё направление Движения стало переориентированным. В символическом «переключении привода» Целостность действует через внезапную смену направления Движения. Результаты такого переворота ошеломляют развивающиеся на Земле живые организмы. Такие изменения кратко показаны в начале Книги Бытия (гл. 6) описанием брака «сынов Господних» и «дочерей человека». Это вполне можно считать «первородным грехом» в Эдеме (что бы ни означал Эдем), но результаты такого брака составили коллективный провал человечества — косвенный опыт целостности через культ персонифицированной и эксклюзивной манифестации Единства.

Когда человеческое сознание становится индивидуализированным — т. е. центрированным в эго, с доминированием устойчивого формалистического ума, — этот провал, некогда бывший только коллективным, становится индивидуальным. Индивидуализированная личность ощущает и переживает себя как отдельное целое, как бытие исключительно себя — «Я сам», уникальная, а значит, подобная Богу Единица. Альтернативой такого негативного завершения процесса индивидуализации является радикально трансформирующий опыт принадлежности (по крайней мере, потенциальной) к огромной Общности существ Плеромы, которые ощущают Целостность как Сообщество — или лучше сказать, как «Общую Душу» (в противовес материалистическому понятию «всеобщего благосостояния»).

Другими словами, существенное значение имеет уровень, на котором происходит ощущение-осознание Целостности в человеческом существе. И в наше время, Целостность может быть очень скоро прочувствована даже слабым персональным, сентиментальным и неподготовленным умом (формой сознания). Но сильный ум, централизованный и контролируемый мощным эго, может быть в состоянии ощутить Целостность только в терминах отдельного и исключительного типа индивидуальной самости. Отделённость и крайний, без колебаний, отказ от принадлежности к бóльшему целому ведёт к критическому истощению психических энергий и невыносимому чувству изоляции. Эта внутренняя пустота должна быть наполнена; это духовный голод. Способы его «утолять» ведут к тёмной дороге в направлении состояния квазиабсолютной изоляции — то есть к положению центра без какого-либо круга, или математической точки, не имеющей ни содержания, ни размерности. Такое состояние крайне противоположно состоянию Божества, в котором духовный урожай всех возможных опытов и их значений конденсируется в Сознании близком по сути к абсолютному единству и простоте.

По всей видимости, ничего объективного и конкретного об этой четверти цикла бытия не может быть сказано, поскольку любое «есть» имеет для нас преимущественно объективный характер. По отношению к человеческим существам, какими мы знаем их сегодня, этот отрезок всего цикла бытия относится к послесмертию и состоянию всё более и более субъективного бытия, впрочем, с частичным присутствием некоторого вида объективности, поскольку идущий на убыль принцип Множественности относительно силён. (Посмертное состояние и понятие реинкарнации я собираюсь рассмотреть во второй главе части III.)

С планетарной и космической перспективы, эта четверть начинается с Плеромы, Сообщества относительного меньшинства человеческих существ, достигших состояния Освещённого Человека. Последнее состояние предполагается необходимым в Воротах Тишины — в коротком мгновении цикла бытия, в котором принципы Единства и Множественности находятся в абсолютном равновесии, — через которые проходят эти совершенные, излучающие дух индивидуумы. Состояние Освещённости поляризует в цикле противоположный момент полнейшего равновесия между Единством и Множественностью — Врата Звука, через которые Богом-Творцом испускается творческое Слово, объединяющее в себе все творческие Иерархии, действующие между символическими Полуночью и Восходом.

Образ Плеромы, сформировавшийся в моём уме, если не идентичен, то похож на то, что стремилась передать через термин «Белая Ложа» Е. П. Блаватская, основатель современного теософского движения.* Но к сожалению, это наименование было искажено и материализировано. Плерома, по сути дела, это Сообщество индивидуализированных, но всё же единодушных существ «Света». Определяющее прилагательное «белый» здесь применено, поскольку такое Сообщество полностью отражает исходную «солярную» вибрацию творческого Слова, которое было в начале и продолжает пульсировать на протяжении всего цикла (им запущенного). В течение длительного процесса мультикультурного развития формируются «Ложи», тайные братства, каждое из которых символизируется определённым цветом светового спектра (Голубая Ложа, Зелёная Ложа и т. д. ). Плерома является «белой», поскольку это гармония всех цветов и всех культур — «гармония всех Лучей», как любят выражаться оккультисты.

__________
* Термин «Ложа» без сомнения был инспирирован традицией масонства, сыгравшей весьма важную роль в XVIII и XIX веках.

Существа Плеромы продолжают быть «индивидуумами» в том смысле, что каждый из них является актуализацией только одной из мириад «Букв» творческого Слова (Логоса), в конкретной форме и особом виде деятельности. Они и есть исполненная индивидуальная дхарма. Но существа Плеромы полностью осознают, что индивидуальная дхарма составляет только одну ноту в бесконечном аккорде общей планетарной Души. Этот аккорд как целое резонирует в каждом таком индивидууме. Они используют свою прошлую идентичность в качестве модальности для поступков в среде личностей и (несмотря на всё человеческое) совершают «над-личностные» действия не только для целого, но как целое. Существа Плеромы это человечество, действующее через индивидуализированную форму ответа на потребность человека и планеты в конкретике данного времени и места. В расширительном, глубоком смысле, он или она являются Целостностью-в-действии.

Плерома это сама планетарная реальность. Она может рассматриваться как «освещённый Ум» Земли, а современное человечество составляет конкретный ум нашей планеты — конкретный ум, рождённый из сложных взаимоотношений человеческих существ, расселённых в биосфере; своим взаимоотношениям они придают значение в терминах различных (по-разному сложившихся) культур. В этом смысле, мы можем предположить, что какой-то вид человеческих существ, живущих на одной из планет, способен дать жизнь и поддерживать высоко развитые формы жизни; что эти существа являются «человеческими» в том смысле, что они развили некий вид ума, способный наделять истинным значением любые виды активности, имеющие место в жизненном поле их планеты; и что с приближением конца планетарного цикла объективного бытия, Плерома постепенно проявляется из такого «человечества». Она появляется во всё более субъективном и инклюзивном состоянии сознания и однонаправленной деятельности. В этом состоянии она находит своё соотношение с Плеромами других планет, будь они в нашей солнечной системе или в других системах внутри Млечного пути и прочих галактик.

Астрономы говорят сегодня о кластерах галактик и о метагалактиках, но предубеждения и эмпирические ограничения подталкивают их иметь дело только с тем уровнем космоса, на который могут реагировать наши органы чувств и инструменты; эти реакции затем интерпретируются интеллектуально, согласно рациональным постулатам логики и математики. Картина, которую представляю я, тоже является интерпретацией, но она основывается на ином типе согласованности и логики. Она постулирует взаимоотношения между субъективными, духовными аспектами галактик и возможностью космических Плером. Эти космические Плеромы представляют собой состояния преимущественно субъективного бытия, близкого к состоянию почти абсолютного единства, которое я определил как состояние Божества — т. е. состояние почти чистого сознания и предельно упрощённого, конденсированного субъективного бытия.

После Заката Движение Целостности переходит от планетарного к межпланетарному, галактическому и космическому состоянию Плеромы: большей унификации, упрощению и концентрации. Этот процесс поляризует, соответственно, период после символического Восхода, в течение которого производится вся серия объективных, непрерывно усложняющихся, космических, звёздных, планетарных и биологических форм существования. Таким образом, в течение этих двух четвертей цикла бытия (от Рассвета до Полудня и от Заката до Полуночи) Движение Целостности переходит в комплементарно противоположное положение. Одно из двух направлений ведёт к Природному Человеку (Полдень), другое — к состоянию Божества (Полночь).

Целостность в состоянии Божества, насколько возможно полно, обретает субъективный характер всеобъемлющего единства. Всеобъемлемость, однако, подразумевает включение в сознание провалов человеческой эволюции, упомянутых выше. Множество этих провалов уподобились почти полностью бессознательным центрам растворившихся кругов, лишённым содержания настолько, что периферия и центр почти неразличимы. Они не «существуют вовне» (exist), но в некотором мистическом, субъективном смысле, они «существуют внутри» (inist) как тени Целостности в «памяти» существ Плеромы. «Неуспехи» хранятся в этих существах на любом уровне (планетарном или космическом), потому что «провалы» составляют столь же неотъемлемую часть цикла, как и «успехи». Это неотъемлемое включение всех теней в субъективное сознание является тем, на что указывает выражение «божественное Милосердие».

Милосердие никак не связано с «чувством» в человеческом смысле слова; это резонанс состояния субъективного бытия. Это почти абсолютное Единство, помнящее Множественность, и только это «воспоминание» делает невозможной его абсолютную уникальность. Это Целостность, толкающая почти полностью субъективную Единицу к возвращению в объективное существование всего, что было провалено полностью или частично в течение движения Дня вплоть до самой Полуночи; поскольку в сознании этой Единицы сконденсирована вся сила и весь духовный урожай опыта космического бытия, приблизившегося к почти совершенному единству. Это Целостность, толкающая Движение радикально изменять своё направление, позволив принципу Множественности восходить в очередной раз к возможному превосходству в Полдень. Это Полночь, мечтающая о неизбежном Полудне, и эта мечта — это видение будущей вселенной, которая будет ответом на определённую потребность провалов «цикла-который-был-прежде» — есть потребность в «повторном шансе» испытать Целостность в полноте конкретной объективной жизни нового человечества на материальной планете.

Существование такого человечества, способного к выбору значения (которое будет придаваться опыту), пока остаётся весьма отдалённым. Это может произойти только после окончания построения некой (на самом деле) осуществимой формы жизни. Это требует не только формирования архетипов преобразования потенциальной энергии в кинетическую, но и пробуждения частичных провалов прошлого (цикла) от продолжительного сна в состоянии бессознательной или полубессознательной субъективности. Прежде этого, должна быть преодолена инерция почти абсолютных провалов прошлого цикла (в Книге Бытия символизируются «тёмными водами пространства»).

В течение периода, следующего за символической Полуночью (состояние Божества), энергия Движения Целостности, сконцентрированная в состоянии почти абсолютного единства, должна быть прежде всего преобразована в активное божественное Сострадание. Затем, условно говоря, «сон» Божества должен быть постепенно определён в единицах различных уровней архетипов. Этот процесс формирования является преимущественно субъективным, поскольку принцип Единства всё ещё доминирует; но принцип Множественности возрастает в силе, и то, что произведено в субъективности «божественного Ума» — становится всё более объективным. Этот процесс — процесс формирования архетипов — иерархичен. Эзотерические традиции и множество теологов относятся к нему как к созданию ранжированных рядов «творческих Иерархий». Чем более удалёнными от Полуночного состояния Божества являются эти Иерархии, тем больше их компоненты развивают конкретизированные функции.

Западные традиции говорят о единичном Творении, божественном «Да будет Свет!». Но восточные мудрецы и метафизики настаивают на нескольких Творениях, что подчёркивает творческий процесс. И всё же характер процесса изначально унифицирован, поскольку принцип Единства имеет огромную инерцию, даже при отступлении. Он держит под контролем и ограничивает действие принципа Множественности так долго, насколько это возможно. Критическая точка, которая может быть уподоблена взрыву, очевидно, имеет место. И всё-таки это не похоже на тот Большой Взрыв, который предпочитают рисовать в своём воображении большинство астрофизиков. Более значительно это может быть представлено человеческому сознанию при помощи виталистического образа — великой «птицы вечности» (калаханса), появляющейся из «яйца» пространства; но это «пространство» есть ничто иное, как божественный Ум. Определённые контуры будущей вселенной формируются в том Уме шаг за шагом (творческие Иерархии — одна за другой), и только вслед за этим, Слово, или Логос, «произносится» — по сути одно Слово, и всё же с наметившейся разделяемостью на множество составляющих его «Лучей», или «Букв».

«Слово» является и кинетической энергией, и формой; это обширный, многоуровневый спектр космических вибраций. И через быстро распространяющуюся энергию, содержащуюся в магнетических связях космического формирующего Ума, распространяется бесконечное Милосердие Божества. Древние философы и святые в почтении поклонялись этому, называя «Единой Жизнью». И тем не менее, вскоре это распадается на фантастическое множество «жизней», где бы ни развивались благоприятные условия существования. В любом из этих мест — виды жизни коллективно испытывают континуум изменений. Изменения принимают теперь объективные и в конце концов (когда развивается человечество) измеряемые формы, и каждый вид жизни реагирует на изменения согласно своей собственной структуре и темпераменту.

Континуум изменения продолжает развёртывание в течение Ночного периода великого цикла бытия, но изменение это гораздо более субъективно, нежели объективно. Его нельзя измерить движением планет или звёзд, поскольку их ещё нет. Мы должны, следовательно, думать об этом как о субъективной длительности. Если объективные измерения времени применять к «продолжительности» Ночного периода, это можно сделать, опираясь на допущение о сущностной симметрии, присущей Движению Целостности, и установив соответствующие временные значения. Эта предполагаемая симметрия — манифестация сбалансированного дуализма Единства и Множественности. Она вытекает из понятия цикличности, которое само по себе является ничем иным, как осмыслением динамической сущности Целостности.

Набросав таким образом множество наиболее характерных аспектов развития циклического процесса – настолько, насколько могу видеть, – я собираюсь предпринять следующую попытку, проясняя некоторые точки на диаграмме, которых я лишь коснулся выше.

Картина мира Движения Целостности — эстетическая по сути картина. В самом глубоком смысле этого слова, она является поэмой — Поэмой Бытия. Движение Целостности имеет форму и симметрию, а взаимоотношения между принципами Единства и Множественности развиваются в циклической игре контрастов; Целостность это великая Гармония Бытия. Гармония, несмотря на подразумевающееся противопоставление, превосходит царство конфликта, поскольку в ситуациях конфликта человеческие существа очень часто чувствуют себя крайними антагонистами, стремящимися лишить друг друга права на существование. Целостность требует «со-существования» противоположностей в положении бесконечного изобилия возможных смыслов.

И тем не менее, в каждой определённой фазе или моменте циклического процесса, этическая ситуация может быть воспринята с готовностью; на человеческом уровне сюда включён «моральный» выбор. Каждое человеческое существо до некоторой степени может и, следовательно, должно выбирать: между тем, что называется «плыть по течению» — и попыткой сопротивления основному движению. Находясь в полном сознании или почти полностью бессознательно, индивидуум либо ориентирует своё бытие (по крайней мере, главные его составляющие) в направлении следующей эволюционной фазы цикла Человека, либо упрямо (пусть и бессознательно) цепляется за ценности и образ жизни текущей фазы эволюции — уже оставшейся по сути дела в прошлом.

Эволюционный «успех» просто означает сознательную настройку на Движение Целостности и обдуманную попытку актуализировать в сознании и деятельности понимание и ценности, соответствующие следующему эволюционному шагу (что в потенциальном состоянии присутствует). Провал, с другой стороны, это результат неспособности покидать прошлое, поскольку ум, эго-воля и физические привычки (подсознание) наотрез отказываются изменяться коренным образом или, по крайней мере, привыкать к служению вновь появляющимся идеалам и (абстрактным) понятиям. Но всё же несколько фундаментальных принципов управления активностью остаются на протяжении всего периода человеческой эволюции. Они не исчезают, поскольку это сущностные характеристики самого направления, в котором эволюционный цикл движется после достижения символического Полудня. В это время (как мы уже видели) «схождение» могущества состояния Божества происходит посредством серии Аватаров, в которых, и через которых, архетипический Образ Человека приобретает экзистенциальную и объективную форму. Период Движения Целостности между Полуднем и Закатом это, главным образом, период актуализации потенциала, присущего такому архетипическому человеческому Образу. Следовательно, единой сущностной дхармой всех человеческих существ является переход из состояния Природного Человека к состоянию Освещённого Человека — то есть позволение нарастающей силе принципа Единства фокусироваться во всём существе человека, без какого-либо исключения.

Однако несмотря на то, что все человеческие существа потенциально могут достичь освещения, чаще всего они на это не идут. Это должно быть нами принято безэмоционально и, более того, должно быть понято: в провалах есть (симметричная) необходимость, как и в успехах. Однажды возможность двигаться вперед и предпринять следующий эволюционный шаг предоставляется индивидууму. Ему или ей приходится давать ответ на эту возможность осознанно. В то же время, сопротивление неизбежно принимает форму если не всей личности, то, по крайней мере, некоторых её фрагментов, присущих генетической человеческой природе (т. е. природе, свойственной всем человеческим существам). Движение всегда развивает инерцию среди всего, что имеет форму.

С несколько иной перспективы это означает также, что какой бы новый вид энергии ни высвобождался, инерция, присущая старым знакомым формам, неизбежно манифестируется как негативное, в той или иной степени деструктивное использование высвобождаемой новой энергии. С тех пор, как более ста пятидесяти лет тому назад промышленная революция начала чрезвычайно ускоренными темпами высвобождать новые формы энергии, и сравнительно недавно была высвобождена чудовищно разрушительная ядерная энергия, человечество таким образом впервые прямо столкнулось с этим опасным фактом лицом к лицу. Библия как раз упоминает неизбежность провалов утверждением «Господа Бога», что в определённой ситуации Он отделит и испытает на способность к выживанию одну треть человеческих существ, так как остальные две трети подвергнутся гибели.* «Бог», кажется, не заботится о том, какие именно человеческие существа спасутся, но имеет лишь намерение дать особый шанс «одной трети». Является ли эта пропорция фундаментальной или относится только к определённой исторической или символической ситуации, в данном случае, неважно. В Евангелии (от Матфея, 18:7) Иисус произносит — «ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит».

__________
* Откровение 9:18.

Провалы должны происходить, поскольку если этого не будет, вселенная как целое может достичь совершенства и (в Божестве) абсолютной уникальности. Исчезнет таким образом причина божественного Милосердия и Идея новой вселенной. Но абсолютное Единство невозможно: если принцип Множественности был бы абсолютно побеждён, то не мог бы возникать жизненный мир. Не много же смысла можно извлечь из утверждения, что новая вселенная периодически возникает из абсолютной Единицы, которая как бы «желает» этого снова. Если «желание манифестации» присуще этой абсолютной Единице, то становится очевидно, что Она (или Оно) не является Единицей абсолютной; но только относительной. Никакое «желание» множественности не может действовать в состоянии абсолютного, вневременного единства и всесилия.

Говорить, что речь идёт, дескать, о высочайшей тайне — не менее бессмысленно, чем утверждать, что мир управляется случайностью. Действие элемента случайности во вселенной необходимо, в противном случае, порядок, не вызывающий сомнений, мог бы привести к абсолютной повторяемости, к ницшеанскому вечному возвращению. С другой стороны, тотальное отсутствие принципа согласованности может сделать невозможным любой процесс с определённым характером и целью. Несмотря на то, что одинаковые структурные принципы действуют в каждом цикле бытия, события не повторяются точь-в-точь такими, какими они были, поскольку фактор связанности расширяется на каждом шаге циклического развития. Как не поддается определению Целостность, так не поддаются определению и возможности взаимоотношений. Более того, элемент непредсказуемости включён во все виды существования, поскольку в течение одной половины цикла существования принцип Множественности доминирует на мировой сцене, на свой лад создавая ощущение бесконечности — переживание чувства, что для человека нет ничего невозможного.

Принцип множественности манифестируется желанием существовать как отдельное существо. Даже в посмертном состоянии внутреннего бытия (inistence) это желание не утрачивается полностью. В другом смысле, принцип Множественности манифестируется в «призраках» – всевозможных призраках на нескольких уровнях бытия. Все воспоминания опыта взаимоотношений, в широком смысле слова, можно назвать призраками. Поэтому призраки — воспоминания о провалах прошлого — существуют даже в почти полном единстве высшего сознания Божества. Они и пробуждают божественное милосердие, и оно означает признание единством такого (динамического) положения, при котором множественность не может быть отвергнута.

Не может быть отвергнуто прошлое; оно является неотъемлемой частью настоящего — в любой текущий момент. Провал не может быть отброшен в сторону; его призрак присутствует в любом успехе. Не только гибель любых отношений скрыта в их зарождении — каким бы восторженным не было зарождение, — но и провалы в цельности мира, малые или большие, потенциально содержатся в моменте величайшего счастья или пережитого состояния единства. Эти факты должны быть приняты, но приняты в живом и устойчивом осознании значения, которое они могут явить открытому уму — уму целостности. В таком уме провалы и успехи постоянно находятся в движении, в устойчивом и над-эмоциональном контрапункте, устанавливающем высшую антифонию бытия.

Самые глубокие корни провала формируются в двух великих поворотных точках Движения Целостности — символической Полуночи (когда принцип Единства достигает своего апогея) и Полудня (когда всесилен принцип Множественности). В этих двух точках должна происходить смена динамического характера и направления движения дуальности. Вечно изменяющиеся взаимоотношения между принципами Единства и Множественности либо интериоризируются, либо экстериоризируются в формах и через формы. Эти формы к тому времени приобретают инерцию, и инерция неизбежно представляет собой помеху для необходимой переполяризации и перенаправления движения. Всё, что отождествило себя с этой инерцией, как бы ни было оно проявлено, порождает семена провала.

На уровне этического суждения, провал манифестируется как прямой или косвенный источник «зла». Но зло и провал в своей основе — не более, чем результат непринятия необходимости нового эволюционного шага. Первоначальные грехи фактически являются «грехом уклонения». То, что не было сделано, когда этого требовала дхарма, рано или поздно приводит к неизбежным деструктивным действиям — «грехам совершения». Индивидуумы (или коллективы индивидуумов), которые не идут вперёд с Движением Целостности, отстают, блокируя тем самым пути всем идущим вослед; они могут даже заразительно провоцировать движение отхода назад.

Поскольку в Движении происходят два великих момента переполяризации, возможны два вида сопротивления: сопротивление, принадлежащее Ночному полуциклу субъективного бытия – и сопротивление, принадлежащее Дневному полуциклу человеческого сознания, интерпретируемому как объективный, экзистенциальный мир. Таким образом, метафизики и оккультисты ссылаются на два основных вида провала, или зла: «космическое зло» и «экзистенциальное зло».

Космическое зло коренится в субъективном сопротивлении центров сознания, которые отказываются принимать решающее изменение в символическую Полночь, когда тенденция к тому, что кажется возможностью абсолютной уникальности, должна быть заменена исходом Милосердия, необходимого новому, управляемому принципом Множественности, миру. «Сопротивленцы» так сильно тянутся к желанной им цели (к абсолютной уникальности), что отказываются отождествляться с Милосердием состояния Божества. В буддизме Махаяны эти сопротивленцы называются «Пратьека Будды» – Будды духовного эгоизма. Нацеленная всегда в одном направлении, крайне сконцентрированная воля этих существ — воля достижения Нирваны (состояния уникальности) — делает невозможным для них «запоминание» провалов мира. В этом мире им было под силу достичь неокончательного просветления — возможно, в некоторых случаях используя кого-то из человеческих существ, сознающих свою направленность к провалу как средство достижения их собственных духовных устремлений.

Милосердие в состоянии Божества требует, чтобы все провалы половины цикла (частичные или полные, начиная с появления Природного Человека), были коллективно «запомнены». Сконцентрированные во всеобъемлющей «памяти», все негативные реакции на эволюционную нагрузку, случившиеся в течение человеческого периода цикла, должны предстать такими, какие они есть. Из этой конфронтации появляется полное Милосердие. Это даёт ход субъективной, над-ментальной Идее новой вселенной, в которой всем частичным или полным провалам старой вселенной будет дан «очередной шанс» достичь совершенного Освещения и состояния Плеромы единодушного сознания. И тем не менее, даже когда состояние Божества достигнуто, и направление Движения Целостности полностью изменено (новым подъёмом принципа Множественности), некоторые компоненты Целого так очарованы идеалом абсолютной уникальности, что не в силах позволить Милосердию затрагивать их. Они сопротивляются изменению, связанному с направлением нового движения.

Таким образом семена «космического зла» сеются. Они воздействуют на сами основания будущей вселенной, поскольку оказывают влияние на формулирование божественным Умом многих архетипов, дающих форму творческому Слову, Логосу. Многие мифологические повествования говорят о «войнах Небес». Они символизируют различные фазы субъективного процесса создания архетипов в течение периода, предшествующего символическому Рассвету, то есть прежде Творения объективного мира. Из-за «космического зла» в Творении содержится потенциальная возможность провала. Она актуализируется как человеческий провал и человеческое зло на протяжении периода человеческой эволюции, следующей Пополудни. Возможность провала присуща человеческой природе как бессознательный (в основном) и принудительный субъективный фактор.

Что касается экзистенциального зла, то оно является результатом объективного сопротивления биологически контролируемых человеческих организмов и (позже) индивидуализированных, самосознательных личностей тому, что инспирируется всё более увеличивающимся мощным движением к Единству и высвобождением энергии, сопровождающей такое движение. Это сопротивление объективно, поскольку оно коренится в инерции устойчивых структур, будь то структуры биологические, психологические или социокультурные. Духовный источник экзистенциального зла может быть обнаружен в негативной реакции на схождение силы Божества и конкретной актуализации архетипа Человека во время, и после, символического Полудня — поворотной точки и «дна» цикла. Отказ человека принять обратный поворот и переполяризацию Движения Целостности на деле означает отказ постепенно сонастраиваться энергии любви и объединения. Об этом говорят эзотерические традиции — об отказе духовных сущностей, достигших относительно высокого состояния сознания (но ещё не состояния Плеромы), от воплощения в животно-подобные тела проточеловеческих существ, которые остаются таковыми до тех самых пор, пока духовные сущности не воплотятся в них.

Поскольку каждый Аватар представляет собой определённый аспект архетипа Человека и является одним из Эталонов, с которым должна быть сонастроена определённая раса или культура (или даже человечество как целое), сопротивление целой культуры или отдельной личности новому сущностному Качеству, высвобождаемому этим Аватаром, становится «источником зла». Это сопротивление обычно фокусируется в инерционном поведении определённого социального класса людей и вызывает компенсаторные, как правило, жестокие революции. Эта ситуация сложна, поскольку процесс индивидуализации амбивалентен. Этот процесс является определённо напряжённой и сложной стадией отношений между Единством и Множеством. На этой стадии человеческой эволюции, серьёзные проблемы представлены необходимостью перехода от культур, основанных на биологических стимулах или эксклюзивизме религиозных и социально-политических традиций (в духе собственного превосходства по отношению к другим), к состоянию глобальной цивилизации, включающей все человеческие существа и действующей на уровне всеобъемлемости. Этот новый уровень требует интегрирующей деятельности и (в трансцендентном смысле) психодуховного объединения по-настоящему самостоятельных, полагающихся на себя самих, индивидуумов; но развитие таких зрелых индивидуумов вначале включает в себя развитие отдельных эго-сознаний, в которых принцип Множественности, слабеющий, но всё ещё мощный, ведёт жестокую битву с увеличивающейся силой Единства за превосходство. Любой индивидуум, в котором эта битва проиграна, обнаруживает себя соскальзывающим в мутные воды, где великая гордость, гнев и вожделение постепенно отгораживают его или её борющийся центр сознания и воли от остального потока общечеловеческой эволюции и объединения. Возможным концом является окончательный отказ от силы любви и любого божественного проявления; и после долгих лет терзаний ослабевшей души, проведённых в попытке вернуть уходящие энергии, наступает состояние почти абсолютной изоляции.

Этот конец — конец того, что традиционно называется «тропой тьмы» (поскольку укоренён в негативном ответе на «свет» Божества) — устанавливает состояние полного провала человеческой эволюции. Всё же и он представляет собой (хотя бы и ничтожно малое) состояние почти абсолютного единства — единства центра без круга и таким образом без субстанции и сознания. Такое состояние противоположно состоянию Божества всеобъемлющего единства, которое есть чрезвычайно сконцентрированное состояние почти полного объединения всех субстанций, силы и сознания обширного универсального цикла бытия. Состояние почти абсолютной темноты является состоянием почти абсолютного безразличия, поскольку там, где нет больше энергии и субстанции, даже ненависть и сознательное отречение не в силах больше существовать. Это состояние почти абсолютной материальности, максимум распада. И всё же оно только почти абсолютно, так же, как и Божество — почти абсолютное состояние всеобъемлющего единства бытия; поскольку любая абсолютность по определению отрицает возможность любого, возникающего когда-либо относительного состояния.

Даже в самой глубокой темноте «чистой» материи и, в кажущейся тотальной, индифферентности по отношению к бытию, должно таки присутствовать (и присутствует) чрезвычайно слабое стремление к субстанциональному существованию. Не будь этого, не возникало бы никакой реакции на высвобождение творческой силы символического Восхода нового цикла. Это творческое высвобождение, однако, должно периодически «перемешивать» почти полностью индифферентную материю пространства, им охватываемого. Эта материя поначалу почти полностью сопротивляется ритмическому движению творческой энергии божественных Строителей нарождающегося космоса. Требуется постоянно повторяющаяся ритмическая деятельность: её отражение наблюдается в магических ритуалах первобытных обществ; в методах современной коммерческой или политической рекламы это так же видно; и легко заметить даже в сегодняшней, «медитационной» или «минималистической», музыке.

Появление манифестаций великих Аватаров как духовного семени, из которого рано или поздно прорастает новая культура, указывает нам на повторяемость процесса. Как уже объяснялось, каждая манифестация имеет своё собственное качество; каждая подчеркивает один специфический аспект архетипа Человека — одно из «Имен» Бога, для религиозного сознания, — нуждающийся в актуализации и латентно присутствующий в основании дхармы культуры («правды бытия»). Каждый Аватар «прививает» развивающейся человеческой природе, имеющей вначале строго биологическую систему организации, некое духовно-ментальное Качество. Человеческая природа, однако, сопротивляется изменению, и это сопротивление является основной причиной экзистенциального зла.

В этом смысле, отказ следовать «пути, истине и жизни», явленным Аватаром воочию, или более точно: отказ принять его силу в качестве движителя во внутренней или внешней жизни — корень человеческого провала, будь то индивидуальный провал, или провал всей культуры. И всё же не так просто отделить индивидуальный провал от коллективного, поскольку индивидуумы занимаются созданием и развитием коллективных религиозных и социальных институтов, которые в свою очередь структурируют коллективный психизм всей культуры, с удобством им управляя; а культура, со своей стороны, обуславливает индивидуумов. Коллективный психизм это скрепляющая членов культуры энергия интеграции. Подобным образом жизненная энергия («прана», или «ци») интегрирует клетки биологического организма.* Социальные и религиозные институты структурируют коллективный психизм культуры; они извлекают духовную силу из энергии, генерируемой в коллективном психизме культуры благодаря «схождению» новой аватарной манифестации. Но чаще всего социальные и религиозные лидеры используют энергию, реализованную в социальных институтах, получая таким образом власть над людьми — над теми, которым они (и, возможно, поначалу это точно так и понимается ими) обязаны служить. Таким образом, культурные институты ограничивают движение в сторону единства, становясь слишком прямолинейными и (поэтому) искажёнными. В конечном счёте культура должна разрушиться.

___Термин психизм будет определён более детально в главе 8. Также, см. мою книгу «Вне индивидуализма: психология трансформации» (Wheaton, II.: Theosophical Publishing House, 1979).

Когда приходит время основательного развития процесса индивидуализации, религии и культуры это одобряют во имя Аватаров, которые проецировали в человеческий мир определённое духовное Качество самостоятельной и централизованной самости («Я есть»), воплощать которое предназначено носителям культуры. Но сила божественного высвобождения всегда использовалась для строительства коллективных институтов, в то время как реакцией индивидуальных человеческих существ стало развитие всё более вульгарного и агрессивного эго, затемняющего, или даже отрицающего, свою духовную индивидуальность. В большинстве случаев человечество переходит от одного провала к следующему (хотя они могут быть частичными), направляясь только к сравнительному успеху. Возможно, это касается библейских «двух третей»; возможно, коснётся и большей части, поскольку среди «оставшихся» пройти такое испытание, многие не справятся с ним. И тем не менее, человеческие провалы должны случаться постоянно, пока принцип Множественности доминирует на мировой сцене вплоть до символического Заката — Омеги существования мира.

Атомы, растения и животные не могут «провалиться». Однако они могут отражать карму провала планеты как целого или, как в случае раковых клеток, человечества как целого. Любое человеческое существо может обеспечить провал; и это часть величия Человека, как и великая его ответственность. Факт провала должен быть принят безэмоционально, с пониманием того, что посредством самой неудачи, Человек пробуждает Милосердие в состоянии Божества. И тем не менее, человек не должен легко относиться к своему собственному провалу и отвергать его экзистенциальные результаты — они могут быть глубокими и в конечном итоге по-настоящему разрушительными; также не следует ему поддаваться обаянию тех сил (в его собственной природе или в обществе), которые идеализируют прошлое, подсовывают устаревшие характеристики, облекая их будто бы в новые символы для новых коллективных институтов – всё это провоцирует назревающий провал.

Возможно, коллективные институты будут необходимы человеческим существам среднего сознания ещё много грядущих тысячелетий; но хотя они и обуславливают поведение развивающихся человеческих существ и лимитируют формы, которые может принимать творческий процесс, они не должны ослеплять сознание детерминированных и ментально открытых индивидуумов. Человек должен отдавать коллективному то, что принадлежит коллективному, а индивидуальному — то, что относится к индивидууму. Для любого человеческого существа, готового и способного стать по-настоящему индивидуальным, провал случается только тогда, когда под давлением, кажущимся невыносимым, кандидат в индивидуумы отказывается от своего сознания и воли — ощущения индивидуальной энергии и неповторимости личности — в пользу коллективной нормы.

Индивидуум должен быть способен выстоять в одиночку, даже среди коллективности, в которой он или она был рождён и образован. Он и она должны находить безопасность в живом, повторяющемся и ясном осознании индивидуальной самости скорее, чем в поисках «убежища» под сенью социального института и его коллективной дхармы, какой бы она ни была прекрасной и обнадёживающей. Освещённый Человек должен достичь Освещения как индивидуум. Даже несмотря на преображение Значением Целостности и поддержку невидимых Компаньонов высшего Сообщества, к которому он собирается примкнуть, индивидуум по сути дела остаётся один; он свободен провалиться, если печать гордости или стремление к прошлому продолжают жить в его или её личности.

В высший, равноденственный момент в человеческой эволюции, когда силы принципа Единства и Множественности равны, и Альфа поляризует Омегу, можем ли мы думать об индивидуумах, далеко обогнавших массы человечества, или об одухотворённом человечестве Последнего Дня — Человеке, проходящем Вратами Тишины в мир растущей субъективности? Проходя через этот наполненный благоговейным трепетом порог, ум становится зеркалом, в котором Бог-Создатель излучает Свет поднимающегося Солнца вселенской дхармы — той, что однажды пробудила Хаос к пространству-времени и движению. Освещённый Человек резонирует этому творческому Слову, которое есть Звук и Свет; и в этом резонансе Целостности — в каждом целом, которое было, есть и будет — звучит высший Смысл всеобъемлющего бытия.

Как только не интерпретировалось слово дух! А прилагательное «духовный» использовалось настолько неправильно и так извращённо, что растеряло бóльшую часть своего сущностного значения. И всё же эти термины остаются основополагающими в евроамериканской культуре, потому что едва ли кто-нибудь сможет обойтись без них. Следовательно, я должен точно объяснить значение, которое я придаю им в этой книге, со ссылкой на то, что происходит в начале двух полуциклов Движения Целостности. Для этой цели я буду рассматривать полуциклы, начинающиеся в (символические) Полночь и Полдень цикла. В каждой из этих точек принцип Единства наиболее характерно запечатлевает полноту влияния своей власти над Движением Целостности. Эта власть и есть дух.

В течение фазы Полуночи, когда принцип Единства наиболее интенсивен, почти непреодолим, дух является динамизмом высшего Милосердия состояния Божества. Высвобождение (на почти что полностью субъективном уровне) этого Милосердия начинает процесс формирования, который как «создающий-образ-божественный-Ум в действии», ведёт к созданию архетипов и в конце концов Слова (или Логоса — всей совокупности архетипов). В начале процесс идёт полностью субъективно, затем всё более и более объективно — он может быть назван «интеллектуальным» процессом. Мифологизация процесса образуется в результате усилий всевозможных уровней творческих Иерархий, но ведущей силой в их основе является дух — Милосердие Божества. Это оно постепенно проявляет свою цель в ответ на космическую потребность: потребность должна быть удовлетворена.

В момент символического космического Рассвета, когда свобода в творении физической вселенной отдаётся кинетической энергии, дух действует как сила, способная сдерживать агрессивные, при этом, прогрессирующие, импульсы Множественности, то есть беспорядочные выбросы взрывающегося вещества, принуждая высвобождать энергию иначе — в виде космического излучения (комплекса излучений). Соответственно, дух может мыслиться как всё ещё непостижимая сила, и манифестацией этой силы является гравитация (одна из нерешённых наукой фундаментальных проблем — прим. пер.). В конечном счёте она проявляется как «жизнь» — сила, интегрирующая материальные и химические элементы в экзистенциальные целые, которые мы называем клетками, сила, поддерживающая целостность множества биологических отрядов, семейств, родов и видов, развивающихся в биосфере Земли.* Поскольку эволюция продолжается, эти системы биологической организации актуализируют соответствующие архетипы, которые были сформулированы между символической Полуночью и Рассветом.

__________
* Для виталистического сознания, доминировавшего в до-греческие и до-буддийские времена (и сегодня по-прежнему активного во многих частях мира), основанием вселенной является «Единая Жизнь», называемая также «океаном жизни». Главной характеристикой Единой Жизни является её власть двигать, трансформировать себя, и постепенно становиться менее обусловленной материей; менее плотной, более светлой и тонкой. Путь эволюции видов жизни — от ползучих тварей к летающим птицам.

Со временем, бесконечное разнообразие классов, отрядов, семейств, родов, видов и разновидностей развивается в биосфере, вскипающей «жизнью» по причине беспрерывной дифференциации специализированных характеристик. На этой стадии, биосфера переполнена множеством жизней, окутанных страданием от конфликтов и катастроф, циклов болезней и бесплодия. Это необходимо для того, чтобы избежать чересчур высокой концентрации сущностей, поедающих друг друга. Затем, Движение Целостности, позволяющее принципу Множественности доминировать на Земле, меняет своё направление. Архетип Человека принимает более конкретную форму, постепенно раскрывая элементы полноты своего существования через последовательность Аватаров.

В последовательности (и через последовательность) планетарных, расовых и культурных Аватаров, и в конце концов через личности с особенными миссиями, через освещённых индивидуумов, близких к достижению всеобщего братства людей (humanhood) в «божественном Браке», дух действует в рамках человеческого строения. Он стремится интегрировать архетипические Качества — Буквы творческого Слова — в характерную человеческую природу (которую он медленно, но неуклонно трансформирует), в культурные и социальные сообщества.

Все возможные архетипы актуализируются в индивидуализированных личностях (и через них), жаждущих испытать сонастройку со своей сущностной бытийственностью – т. е. с определённым духовным Качеством, своей дхармой, воплощающейся в ежедневном существовании благодаря вечно-обновляющим действиям теопатии (божественного откровения духа внутри существа).

Дух, следовательно, действует в Движении Целостности как интегрирующий принцип. В моей книге «Планетаризация сознания», в которой обсуждался в основном Дневной период всего цикла бытия, я строго подчёркивал понятие ОДНОГО — как универсального принципа интеграции — каталитического агента, «присутствие» которого эффективно объединяет несходные элементы всех уровней материальной, органической и человеческой организации. Я утверждал, в частности, что это слово относится не к «Единому», или некоему Высшему Существу, но к неперсонифицированному интегрирующему принципу, которому не может придаваться какая-либо определённая форма или тождественность. Этот интегрирующий принцип действует в целом цикле бытия двумя основными способами: как Милосердие, излучающееся из состояния Божества в символическую Полночь, и (после Полудня) как сила, стремящаяся интегрировать человеческие организмы (в их последовательно развивающихся биологических, культурных, психических, интеллектуальных и индивидуализированных аспектах) с духовными Качествами.

Последние постепенно приобретают конкретизированные формы, определяющие в начале дхармы социокультурных коллективностей, затем дхармы индивидуализированных человеческих существ. (После состояния Плеромы, в котором освещённые существа достигают «божественного Брака», дух действует всё более субъективным способом, но для современного материализованного сознания такое действие должно представляться тайной. Оно может быть связано с перепонтенциализацией энергий на тонких уровнях материальности и с укреплением того, что в состоянии Божества станет божественным милосердием.)

Поскольку дух является «силой» (шакти), в которую, и через которую, принцип Единства действует в рамках Движения Целостности, дух господствует, когда этот принцип достигает максимальной силы; его интенсивность уменьшается, когда увеличивается принцип Множественности. И всё же заметим, что движение к увеличивающемуся числом и всё более дифференцированному множеству (относительно) отдельных форм существования действует всего лишь в рамках Движения Целостности. Кто-то может подумать о нём как об антидуховном, но скорее всего это будет ошибкой, поскольку его действия принимают немыслимое многообразие форм. Развёртывание множественности питает энергией активность эгоцентрического желания и волю быть особенным и уникальным любой ценой, но говорить об этом как о «зле» — только сбивать с толку. Процесс индивидуализации определённо не является злом сам по себе, хотя религии часто неправильно понимают его природу. Более того, следует быть осторожным, персонализируя эту силу дифференциации, т. е. придавая ей «человеческий, слишком человеческий» характер. Это просто тенденция к расширяющемуся умножению и фрагментации бытия, и эта склонность сопротивляется интегрирующему действию духа.

Можно рассматривать это как теневой аспект бытия, но это правомерно только после того, как человеческая ступень эволюции становится достигнутой. Ибо только после того, когда сила принципа единства увеличивается в человечестве, и через человечество, — начинает сиять «солнце» Единства. Затем тёмные материалы, из которых были созданы человеческие существа — не только как физические тела, но также как невежественные системы внутренних верований и религиозных догм — выделяются и отбрасывают «тень». Тени появляются в Полдень планетарного цикла, поскольку будущее состояние Освещённого Человека становится потенциальной возможностью с момента появления аватарной последовательности. Очень маленький авангард человеческих существ уже актуализировал эту потенциальность (во всяком случае, частично). Но «солнце» аватарного братства встречает неизбежную тень, когда направляется на человеческих существ, совершенно не видящих света или сознательно от него отворачивающихся. По мере того как сознание и воля человеческих существ становятся всё более прозрачными, эта тень постепенно теряет свою темноту.

В человеческом существе, действующем на родовом уровне, или в религиозных и социально-политических сообществах, всё ещё жёстко унифицированных исходным аватарным откровением, эта тень манифестируется как продукт центробежной силы, отчуждающей личность от однородного целого. Но, когда процесс индивидуализации начинается как определённый переход между всё ещё биологически обусловленным состоянием культуры и планетарным состоянием Плеромы, развивается особая ситуация. Поскольку принцип множественности убывает, его сила становится интернализированной, или интровертной, придавая более острый, более эксклюзивистический характер эго — то есть индивидуализированной способности приспосабливаться ко всё более уникальным семейным и социокультурным сюжетам.* Поскольку принцип Единства (на этой фазе) прибывает, он усиливает действие истинно «индивидуализирующего принципа» или «высшей самости» (термины, которые будут определены более точно в главе 9), и этот принцип стремится к интеграции духовного Качества и человеческого существа. Таким образом, почти неизбежный конфликт между Единством и Множественностью начинает действовать более явно в субъективном ключе — т. е. в человеческом сознании и уме. Он переживается как конфликт между эксклюзивистским эго (т. е. «Я есть уникально то, что я есть; и всё, чем я владею является только моим») и «высшей самостью». Конфликт становится психологическим. Как правило, психологи не в силах осознать то, что Юнг (в ограниченном смысле) называл Тенью: она строится той самой силой, которая однажды породила бесконечное множество видов жизни и вывела их из единого океана — колыбели жизни, как мы теперь говорим. Но в психологии эта сила действует в рамках новой системы координат, возникшей с того момента, когда власть духа начала увеличиваться в символический Полдень — т. е. в рамках психизма (человеческих существ), действующего при взаимодействии и любом сотрудничестве людей в сообществах.

__________
* Я упоминал особый подход к этой интернализации направления к множественности в ранней серии статей (1942-43 гг.), ныне исправленной и объединённой в моей книге «Пульс Жизни», которая позже была переименована издателем в «Астрологические знаки: Пульс Жизни» ( Shambhala Publications, Boulder, 1970). Эта книга интерпретирует цикл бытия в терминах сезонного цикла года и зодиака (см. с. 21-25).

Начиная убывать, власть множественности и дифференциации всё ещё доминирует в течение от-Полуденно-до-Закатной четверти цикла — как раз в течение этого периода «человеческая история» имеет место быть. Большинство современных людей пока ещё управляемо её интернализированной манифестацией — сильной эксклюзивистской само-увлечённой и само-ограничивающей эго-волей, которая отбрасывает самые тёмные тени на то, что уничижительно назвали «человеческим состоянием» философы-экзистенциалисты, шокированные (мнимой) абсурдностью существования на Земле. Действительно, проблемы, с которыми сталкиваются человеческие существа, кажутся непреодолимыми, поскольку процесс индивидуализации кипит в беспорядочном человеческом мире, всё больше и больше легитимизируя интеллектуальный, равно как и физический, терроризм и пытки. И тем не менее, поскольку принцип Единства усиливается, дух высвобождается через Аватаров, инспирирующих формирование религий и культур, и в результате через индивидуумов, которые осознают движение духа и способны актуализировать свой внутренний божественный центр (духовное Качество, Букву творческого Слова).

Однако в то время как дух играет всё более важную, трансформирующую и освещающую роль в эволюции человечества, силы, находящиеся в позиции противопоставления духу ведут огромное число людей к положению, которое можно квалифицировать не иначе как частичный провал. Многочисленные полные провалы тоже происходят; в них, бытие постепенно уменьшается до состояния почти бесконечно малой точки, лишённой содержания и какого бы то ни было смысла. Но с точки зрения философии Целостности, эти провалы поляризуют постепенное появление духо-освещённых существ; и всё же количественная пропорция между провалами и успехами, разумеется, останется неустановленной.

Частичные провалы названы «отставанием» в человеческой эволюции, но вполне очевидно, что «отстающие» составляют большинство среди человеческих центров бытия. Поскольку они не могут преодолеть инерцию желания жить в физическом теле, они втягиваются в волнующие драмы, в которых испытывают фрустрации любви, желание обладания и трагическую горечь (рождающих новое желание) потерь, и кроме того, желание личного существования как уникального и высоко ценимого (пусть даже отделённого и отчуждённого) «Я». Эти человеческие существа не достигают Освещения в решающий «Судный День» планетарной эволюции. Они могут отставать даже внутри небольшого периода принятия решения — быть на стороне духа или против него — символического отделения «овнов от козлищ». Можно сказать, что эти «отстающие» выбывают из планетарного эволюционного движения в частично субъективное состояние некоего «сна». В этом состоянии они поглощаются «сновидениями», которые главным образом повторяют или развивают сюжеты прошлых жизненных периодов. Карма заставит их пробудиться вновь в новой вселенной, в которой они снова получат свой шанс достичь освещения и состояния Плеромы единодушного бытия.

В случае провалов полных, второй шанс тоже будет дан снова, но для таких существ это означает нечто большее, чем просто новое пробуждение от «сна». Необходима мощная переорганизация энергий и мобилизация из почти абсолютного отрицательного состояния индифферентности по отношению к существованию и взаимоотношениям всех видов. Это требует новой вселенной, в которой они смогли бы снова испытать притяжение освещаемых смыслом взаимоотношений, любви. Это требует соприкосновения в символическую Полночь с огромной волной всеобъемлющего, всё помнящего милосердия — источника духа в его высшем состоянии. Это соприкосновение с необъяснимым всеохватывающим «видением» (ни одно из слов, увы, не окажется здесь адекватным), исходящим из состояния Божества, — видением нового цикла бытия.

Это видение должно обрести определённую форму, образованную бесконечным множеством форм, из которых каждая потенциально может быть необходимым средством для регенерации какого-то типа провала — полного или частичного, прошлого вселенского цикла или планетарного. Видение должно быть определено, дифференцировано и сформулировано в огромном числе духовных Качеств бытия, которые в своей совокупности составляют творческое Слово или Логос. Хотя речь идёт об одном Слове, но оно составлено множеством Букв; подобным образом, в религиозном символизме Бог-Творец, Единый, имеет множество «Имен» (например: Сила, Сострадание, Любовь, Красота, Справедливость, Разум, Универсальное Знание, Милосердие, Доброта, Совершенство, Полнота Бытия, Постоянство, Разрушитель, Спаситель и т. д.).*

__________
* В оккультной терминологии творческий Бог часто рассматривается как один «Луч» Света, несущий в себе три главных Луча, которые в свою очередь распадаются на множество цветов и форм. Или рассматривают творческую силу как мистическую, т. е. не воспринимаемую физически. Почти полностью субъективный Звук (нада или Ом), который как творческий Тон имеет несчётное число обертонов (точнее, частей тонов) и действует в «нисходящем» направлении. Энергия этого творческого Тона (называемого также Фохат) заставляет то, что мы назвали полными провалами, выходить из состояния окончательной индифферентности к взаимоотношениям и существованию. Он увлекает эти отделённые, статичные, почти что максимально малые точки бытия в громадные вихри космической протоматерии — первой стадии существования, берущей на себя провалы, которые в своей почти окончательной отделённости станут тёмным основанием материи, т. е. нетронутым хаосом.

Каждое из этих духовных качеств стремится к конкретной манифестации в течение периода новой вселенной или, в более узком смысле (т. к. вселенское Целое содержит иерархию подцелых, и от них — под-подцелых и т. д.), в течение планетарного цикла, в котором некоторый вид «человечества» развивается и ищет Освещения. После символического Полудня этого цикла, эволюция человечества по сути становится попыткой установить постоянную связь между каждым из этих Качеств и соответствующими линиями развития человеческих существ, наделяемых конкретными физическими организмами.

В начале эта связь может быть только родовой и коллективной. Каждая расовая линия человеческого развития, и каждая культура, исходно имеют отношение к определённому континенту или области биосферы и связаны с определённым духовным Качеством (Лучом или под-Лучом). Это качество «проецируется» (или отражается) особенно ярко через несколько прототипических существ (или через одного из них), которым впоследствии поклоняются, их почитают как «великих предков» расы, племени или народа; даже современные нации не обходятся без почитания «Отцов» и героев, запечатлевших себя в истории примером высокочтимого образа жизни в сложных условиях. Такие прототипические личности становятся, по меньшей мере, символами укоренённости человеческой общности в прошлом, прославляемом и идеализируемом долгое время после того, как оно фактически кануло в лету. По крайней мере, в терминах ярких черт характеров и важнейших поступков этих личностей, они считаются Аватарами для общности, для которой они стали олицетворением определённого качества бытия (или некоторой группы таких качеств).

Коллективное аватарное братство может стать индивидуализированным, когда процесс индивидуализации успешно преодолён, когда каждая личность освободилась от зависимости в паттернах семьи и культуры и достигла полнейшей независимости от коллективной власти общества и (по крайней мере, какой-то степени) подлинной духовной автономности. Когда это происходит, устанавливается определённая связь между одним из духовных Качеств и индивидуальной личностью. Я упоминал об этом в предыдущих работах, называя это «один-на-один-взаимоотношения» между духовной сущностью (или Качеством) и живым человеческим существом.* Процесс установления таких один-на-один взаимоотношений может быть предпринят и (частично или временно) достигнут в течение последовательности человеческих жизней (этот процесс мы будем рассматривать в части II, в которой нам предстоит исследовать сложное, как правило, неверно понимаемое понятие «реинкарнации»). А пока позвольте подчеркнуть, что конечной целью такого процесса является свершение соединения духа и материи, особого духовного Качества (или Буквы творческого Слова) и отдельной индивидуализированной личности, в «божественном Браке».

__________
* См. «Планетаризация сознания», часть II, глава 7, «Поле Души, Ум и Реинкарнация».

Это соединение, и особенно ведущий к нему процесс, включают в себя (и требуют) деятельность ума — что является сложным и крайне важным фактором в цикле бытия. Ум может действовать по-разному и различными способами в зависимости от того, что требуется в течение определённого периода цикла. Все аспекты «ментальной» активности могут, однако, быть поняты, если мы осознаем, что ум является совершенно необходимым типом деятельности, через который принцип связанности действует, и этот принцип — наиболее существенный фактор в Целостности.

В своём самом фундаментальном аспекте, понятие Целостности включает в себя понятие связанности и предполагаемые в Целостности сущностные взаимоотношения — взаимоотношения двух принципов, Единства и Множественности. Это взаимоотношения динамические и постоянно изменяющиеся, но это структурированные взаимоотношения, принимающие форму циклического процесса, Движения Целостности. Структурирующий, формообразующий фактор — ум. В своём изначальном и универсальном аспекте это «ум Целостности». Менее метафизично, на любом уровне бытия, фраза «ум целостности» по сути дела относится к уму, который осознаёт взаимодействие двух великих, активных в бытии сил в любой из ситуаций, если она воспринимается и переживается как целое. Такой ум способен оценивать (непредвзято) их относительную интенсивность, определяющую состояние бытия, в котором разворачивается данная ситуация.

Философия действующей Целостности, представленная в этой книге, осознаёт и полностью принимает дуализм противоположных и комплементарных тенденций в каждой манифестации и на каждом уровне бытия; но это не дуалистическая философия, поскольку её сущностная реальность — это взаимоотношения между двумя любыми полярностями, говоря более абстрактно, их связанность. Целостность есть связанность, рассматриваемая как высшая, всеобъемлющая реальность бытия. Поскольку ум подразумевается во всех дуалистических взаимоотношениях как третий фактор, и поскольку именно он придаёт форму взаимоотношениям, ум может рассматриваться как прямой агент Целостности. В каждый миг циклического континуума изменений (термин означает основание тому, что человеческое сознание понимает как время) ум даёт теоретически обоснованную форму взаимоотношениям принципов Единства и Множественности. Определённая форма делается возможной за счёт установления баланса между двумя великими принципами в данный момент; к тому же, восприятие этого человеческим умом обусловлено тем, какой вид системы взглядов ум способен использовать.

Поскольку пропорция между движением к Единству и Множественности постоянно изменяется, и поскольку эти изменяющиеся взаимоотношения создают перевес как в сторону субъективной реальности, так и в сторону условий бытия и объективной реальности, ум действует безостановочно и всеми возможными способами. Деятельность ума в течение периода между символической Полуночью и Рассветом, по всей видимости, сильно отличается от работы ума в процессе своего развития в культурах, сменяющих одна другую на протяжении истории человечества на Земле; и всё же существуют полярные взаимоотношения между этими двумя типами ума: первый зовут «божественным», второй — «человеческим». Подобным образом, действия ума между символическим Рассветом и Полуднем — от начала физической вселенной до появления Природного Человека и зарождения аватарного процесса — очевидно, наиболее не похожи на деятельность ума в рамках последовательности планетарной и космической Плеромы, формирующейся после символического Заката, точки Освещения. Каждый период, под-период и под-под-период цикла бытия образует различные виды ума и требует его действий; однако во все времена ум придаёт форму действующим, существующим в данное время, взаимоотношениям между любыми парами оппозиций. Что же тогда является формой?

В самом основном смысле слова, форма является более или менее сложным переплетением взаимоотношений, связывающим более или менее многочисленные элементы в рамках поля деятельности и/или сознания целого. Целое может быть конкретным физическим организмом, музыкальной сонатой, содержащей точно выбранные множества нот, — все ноты согласованы в особом порядке и в соответствии с общепринятой системой организации, с тональной системой (в западной культуре), с математической пропорцией, конституцией и правовым кодексом нации, а может быть использован любой другой способ организации множества элементов, сущностей или понятий. Термины форма (как порядок, структура) и вид (form and shape) — часто используются небрежно и даже взаимозаменяются, однако, слово вид следует использовать только по отношению к внешнему облику сущности. Вид объекта или тела может быть описан объективно, в терминах физических ощущений; а также он может быть измерен с необходимостью. Но никому не под силу измерить форму концепции или метафизической системы. Можно заявить, что форма существует в пространстве; но если подразумевается только пространство физического материального мира, тем самым игнорируется факт, что система тесно взаимосвязанных идей имеет ясную форму (но так же можно сказать «структуру»), а она реально существует, но только в интеллектуальном виде пространства. Это пространство «интеллектуально», поскольку система является сложной организацией отношений, которые вовсе необязательно воплощены в материальные сущности; а впрочем, обладатель системы может использовать конкретные образы или физический опыт в качестве символов, пробуждающих его или её намерение.

Мы хорошо осознаём сегодня принцип инерции: любой объект, находящийся в состоянии покоя или двигающийся в определённом направлении, будет оставаться в покое или продолжать движение до тех пор, пока на него не будет оказано воздействие внешней силы. Но в широком смысле слова, инерция – сопротивление изменению. Скорость и направление двигающегося объекта мешает изменению; подобным образом, основной характеристикой любой формы является сопротивление изменению, т. е. сохранение определённого набора взаимоотношений, делающих форму такой, какой она является. Все религиозные, социальные и культурные институты имеют сильную инерцию. Однажды сформированные и утвердившиеся в действии, как правило, они могут быть трансформированы, но не иначе как с громадными трудностями. Культура как целое медленно — или, в иной раз, стремительно — изменяется; поколение за поколением она «эволюционирует» в том что касается её внешних способов действования, моды и даже отношения к некоторым идеалам. И всё же её основные допущения, религиозные верования, фундаментальные символы и характеристики проживания – чрезвычайно устойчивы; порой жесткие кризисы или бедствия требуются для того, чтобы реально произошло новое начинание. То же самое можно сказать и о личном эго человека, которое, в каком-то смысле, действует как институт своей персоны – со своей собственной рутиной, давно устоявшейся верой и сопротивлением к трансформации.

Если ум (на каком бы уровне он ни действовал) является формирующим фактором, который производит форму из набора взаимоотношений, тогда что же трансформирует умственную организацию или физические организмы? Что преодолевает инерцию, присущую стабилизированному образованию? Это движущая сила Движения Целостности, манифестирующаяся как континуум изменений — он является основанием для того, что мы называем словом «время». Снова мы сталкиваемся с дуализмом: постоянное изменение и присутствующая в формах (в комплексах отношений) тенденция удерживать и сохранять себя. Такой дуализм, по сути говоря, не отличается от дуализма Множественности и Единства; поскольку человеческие существа всегда стремились и стремятся к внутренней психологической безопасности в своих представлениях, то в своих обожествлениях Высшего Единого, пребывающего вне множественности и в непреодолимости для множественности, они склонны понимать Его как Неизменность, и часто — как Совершенную Форму бытия.

Принятие постоянного изменения так же, как неизменных форм бытия даёт начало понятию божественной (точнее, квази-божественной) реальности устойчивых архетипических форм и мира вечно изменяющегося земного существования в физической субстанции. Ум действует на обоих уровнях, архетипическом и экзистенциальном, но действует различно на каждом из них, поскольку типы форм, производимые на любом из уровней, имеют различные функции в цикле бытия. В обоих случаях функцией ума является придание той или иной формы энергии духа; и всё же ум может прекрасно действовать, обслуживая также силы, работающие против духа.

Ум как таковой нейтрален. Нейтрален так же, как принцип связанности, и как Целостность сама по себе, — поскольку они полностью равнодушны к Единству или Множественности как таковым. Целостность совершенна, хотя и является динамической и вечно изменяющейся связанностью всего, что есть и что может быть. В Целостности форма и движение находятся в противопоставлении, но не в конфликте. Полярность подразумевает форму; а форма — ум. Ум, следовательно, присущ Целостности; и всё же он действует по-разному, всегда в особом ключе в каждой форме или категории форм.

В течение периода Движения Целостности между Полуночью и Рассветом, ум действует в манере упорядочивания эскиза высшего высвобождения божественного Милосердия — духа, исходящего от Божества. Этот космический абрис является «Формой», необходимой для того, чтобы божественное милосердие стало действенным и удовлетворило возникающую потребность множества типов провалов человеческого прошлого. «Творческие Иерархии» в работе между Полуночью и Рассветом действуют как аспекты божественного Ума. Они становятся всё более определёнными и относительно индивидуализированными, когда усиливается принцип Множественности. И всё же они держатся вместе как божественное «Воинство», за счёт силы всё ещё доминирующего принципа Единства; и огромное число архетипов, ими создаваемых, являются формами внутри божественного Ума (это точнее, чем сказать «формами Ума»).

Эти архетипические формы сохраняют свою силу в течение бесконечно длительного периода эволюции — от Творения до появления того, что я называю Природным Человеком. Они действуют, можно сказать, как «управляющие пространствами» для развития и деятельности биологических отрядов, семейств, родов и видов — таким образом для действия «жизни», которая (как мы помним) является новой манифестацией интегрирующей активности духа, оказывающего воздействие на множество материальных элементов. В любой определённой жизни вид и инстинкт представляют собой результат комбинации энергий жизни, направленных на сохранение своего специфического ритма и постоянного присутствия архетипической формы, построенной божественным Умом для определённой манифестации жизни.

В течение последней части периода между Рассветом и Полуднем, проточелоческие расы могут рассматриваться как крайние проявления доминирования принципа Множественности, поскольку в них сила архетипических форм особенно слаба. В оккультной космогонии они называются «лишёнными ума» не только потому, что истинно человеческий ум тогда ещё не появился, но потому, что их формы, очевидно, были нестабильны и неопределённы, так как подвергались частым видоизменениям по причине межрасового смешения.

В этой Полуденной точке цикла, сила Единства находится в своём наибольшем отливе. Происходит реорганизация энергии посредством «схождения» (или проекции) архетипа Человека через (и в самой личности) Аватара или последовательности Аватаров. Милосердие, исходящее из состояния Божества дышит повсюду, где на нашей планете появляются существа нового, истинно человеческого типа. Поскольку баланс между принципами Множественности и Единства определённо меняется после символического Полудня, Целостность принимает новую форму манифестации; новый ум начинает развиваться в том, что действительно становится «человечеством». От действия этого человеческого ума принимают форму культуры. Культура является сложной формой ума, «одухотворенного» энергией, высвобождаемой Аватаром в момент его посмертного ухода. (В течение жизни Аватара эта энергия была «сконцентрирована» и сфокусирована, в потенциальном виде она содержалась во всей его личности).

В первой главе этой книги я коротко и сжато коснулся основных стадий, через которые проходят культуры в своём развитии; намного подробней я рассматривал эти вопросы в предшествующих работах.* Это развитие является коллективной манифестацией роста и комплексным расширением ума в течение Полуденно-Закатного периода великого цикла. В идеале, развитие ума в человеческом виде неотступно следует за постепенным подъёмом силы принципа Единства — энергии «святого духа», высвобождаемой через Аватаров. Каждая культура обладает определённым «творческим словом», которое является и вибрирующим духом-энергией (или «тоном»), и набором создаваемых умом форм (исходных символов, религиозных представлений, ритуалов и т. д.). Но поскольку сила принципа Множественности всё ещё доминирует, человеческие существа могут по-разному реагировать на это «Слово». Они ментально интерпретируют Слово и эмоционально реагируют на «тон» нового высвобождения духа-энергии лишь по мере достигнутого ими состояния ментального и психологического развития. Это состояние в большой мере зависит от условий старой дезинтегрирующей культуры (которая до сих пор воздействовала на ментальность) во время растущей новой волны аватарной силы.

__________
* См. «Культура, кризис и творчество» (The Theosophical Publishing House, Wheaton, Illinois, 1977) и «Вне индивидуализма: психология трансформации» (The Theosophical Publishing House, Wheaton, Illinois, 1979).

Как уже было сказано, человеческая воля может быть сонастроена с ритмом и тоном-качеством Движения Целостности. Но воля, следуя выбору личности, может преследовать обратную цель: противостоять новому высвобождению духа по причине давления скопившегося, ставшего непреодолимым, гнёта «кармических долгов».

Индивидуум может сопротивляться изменению и (сознательно или подсознательно) отказываться выполнять свою дхарму, поскольку он или она подконтрольны эго, эмоционально привязанному к своей форме и со временем набравшему сильную инерцию; чем больше красоты в форме, тем сложнее окажется действие по разрыву связей. Воля индивидуализированной личности в сущности является духовным определяющим фактором. Воля духовная существует наряду с эго-волей: то и другое — результат высвобождения истинно «индивидуализирующего принципа» (см. главу 9). Эго-воля привязана к выстроенной умом форме — личной самости, к «Я» сам. «Некто Джон» или «Джейн» — такая форма, как правило, является побегом на древе жёстких, лишённых сомнения предположений и поведенческих норм в отдельной культуре, в рамках которой эго было вынуждено развивать определённый характер.

Ум, сознательно контролируемый сильной и жёсткой эго-волей, или полусознательно ей загипнотизированный, «замораживается» в рамках определённой формы. В одном случае, ум может развивать свои потенциальные возможности в наибольшей глубине, показывая наиболее полное и всеобъемлющее значение, но в другом случае — полностью потерять гибкость и «усохнуть». Окружность мандалы личности, центром которой является эго-воля, может постепенно сокращаться, поскольку содержимое круга гибнет от истощения. В итоге окружность и центр сокращаются до почти бесконечно малой точки. Для человеческих существ, это полный провал, если не употреблять выражение «абсолютное не-бытие». Пустота такого состояния поляризует состояние Божества — крайне сконцентрированной, и в то же время, всеобъемлющей полноты бытия. Оба состояния почти абсолютно субъективны, но субъективность может быть квинтэссенцией объективного опыта взаимоотношений, полностью прожитых во всеохватывающей целостности значения; но может быть также и квазиабсолютным уходом от любой объективности и всех видов связанности — совершенно пустым и бесцельным состоянием изоляции, глупой карикатурой на индивидуальную самость.

Поскольку постепенная актуализация всех потенциальных возможностей архетипа Человека происходит в длинной череде обществ и культур, каждая из которых имеет развитие одного определённого аспекта этого архетипа в качестве коллективной дхармы, — ум становится всё более доминирующим фактором. В начале в животном, инстинктивном виде, он является слугой жизни; но инстинкт ограничен формой и потребностью сохранять родовую морфологию и особенность вида на протяжении длительного процесса постепенных изменений. Несмотря на то, что в человеческих существах инстинкт продолжает действовать на строго биологическом уровне, по ходу жизни он замещается интеллектом — т. е. способностью адаптироваться (не только телесно, но и как психическое существо и цельная личность) к требованиям любой ситуации. Цель такой адаптации — достижение максимума благосостояния и удовлетворённости, а говоря иначе, минимума дискомфорта, боли и дряхления организма. Интеллект определённо относится к способности личности приспосабливаться к требованиям его или её социокультурного окружения, что означает также способность приобретать те знания, которые общество считает действительно важными и ценными, ожидая от своих членов прямой заинтересованности получать такие знания.

Сегодня ум обычно отождествляется со способностью извлекать, изучать и накапливать информацию; но до тех пор, пока изучаемый предмет интерпретируется с позиций системы, почти полностью искажённой основными представлениями культуры, с её подходом к знанию вообще, — обучающийся ум является «умом культуры». В евроамериканском обществе (восхваляющем анализ, эмпиризм, особый вид логики, умножение исследовательских проектов и накопление данных и механически полученной информации), ум культуры часто называется интеллектом, несмотря на то, что в прошлом (в древней Греции) это слово имело более глубокое, духовное значение. Интеллектуалы сегодня — это личности знания, хорошо информированные и обученные; и всё же их умы в основном остаются банками данных, складскими хранилищами для неосмысленной, не связанной между собой, информации. Надо сказать, что «информация» это неудачный, даже запутывающий термин, поскольку разрозненные данные не имеют формы; поэтому то, что сегодня называется информацией, в основном, остаётся объёмом данных, ничем между собой не связанных.

Вопрос, однако, заключается вот в чём: связанных чем? Для большинства людей само собой разумеющимся является относить себя к культуре, всегда базирующейся на более или менее эксклюзивистских концепциях, ясно определяющих: что следует, а чего не следует, принимать как знание. Строго физические, обусловленные органами чувств, редукционистские и статистические методы (на которых зиждется сегодня «научное» знание) исключают всё, что не может быть измерено и изучено объективно. Это и есть ум культуры в действии. И всё же, поскольку человеческая эволюция становится всё более поляризована подъёмом принципа Единства, субъективные факторы теперь неизбежно будут приобретать всё большую значимость и смысл. Ибо ум целостности это ум, способный интегрировать настолько полно, насколько это позволяет объективный и субъективный опыт. Он воспринимает все ситуации как интегрированные целые; он видит Целостность в действии везде и во все времена. Он воспринимает человечество как целое, несмотря на то, что общество по-настоящему основанное на целостности человечества, сегодня кажется скорее недостижимой Утопией, чем возможной перспективой будущего.

Осознание того, что все индивидуумы и все сообщества человеческих существ составляют целое, не может быть судьбоносно поддержано решающим большинством мужчин и женщин до тех пор, пока всевозможные коллективные эго, которые мы превозносим как «суверенные нации», держатся за свою эксклюзивность. Единство мира не может стать реальностью до тех пор, пока нации не откажутся от своего эмоционального, культурного, религиозного и политического эксклюзивизма и своей животной привязанности к определённой территории — её, видите ли, они должны контролировать посредством «мужественности», потому что, как они верят, земля уникальным образом была им дана Богом. Основная проблема не в вовлечении легко возбудимых масс и экономических или бизнес интересов: последние, как раз, в виде современных международных корпораций, глобализируют их. Проблема же относится к качеству ума, находящемуся в действии на всех континентах сегодня; поскольку один только ум может эффективно сфокусировать неопределённые и разрозненные стремления многих человеческих существ к единству, о котором пока приходится только мечтать. Множество людей, без сомнения, пребывают в великих субъективных мечтах о тысячелетней «Новой Эре», но одна лишь субъективность не может порождать реальность. Реальность проявляется во взаимодействии субъективности и объективности. Целостность является реальностью, и целостность (она есть связанность) реализуется в форме. Движение Целостности является формой в постоянном движении и пересоздавании. И это движение в каждый момент открывает в уме вечно изменяющуюся, но всегда гармоничную, форму Целого.

Это Целое — космос. Это также архетипический Человек; а также это вы или я, если мы позволяем уму целостности структурировать всё наше бытие в образе Целостности. Так мы тоже становимся Реальностью — вместо того, чтобы оставаться мечтой, спазматически спаривающейся с глубинной смесью алчности, похоти, гнева и тщеславия.

Во второй части книги рассматривался паттерн цикла бытия, Движение Целостности в терминах абстрактных принципов, применяемых универсально, но в третьей части внимание фокусируется на цикле бытия определённой сущности — цикле, переживаемом мужчиной или женщиной. Биолог или психолог рассматривает такую сущность прежде всего как физический организм, чей жизненный путь помещается в интервале между датами рождения (если угодно, зачатия) и смерти. Но с точки зрения перспективы интеллектуальной позиции, очерченной в частях 1 и 2, «жизненный путь» мужчины или женщины составляет только одну половину от всего цикла бытия — это символический Дневной период преимущественно объективной деятельности и сознания. Личность, называемая Джоном или Джейн, относится к этому Дневному полуциклу. Полное понимание природы такой личности требует рассмотрения второй половины цикла — Ночного периода преимущественно субъективной деятельности и сознания.

Трудность, возникающая при попытке рассмотрения этого Ночного полуцикла, заключается в том, что он не соотносится с человеческим (известным как Джон или Джейн) существом, чья материальность, как можно догадаться, — лишь внешний вид, допускаемый комбинацией многих факторов, которые в своей совокупности составляют целое бытия. После телесной смерти эта комбинация прекращает существование в качестве знакомого нам Джона или Джейн, человека, которого мы знали как живую личность; и всё же эта личность, физически прожившая жизнь, обладала некоторыми факторами, которые уже были получены ей прежде, и которые не исчезают с земной кончиной. Как я уже неоднократно утверждал, в концепции Целостности бытия, которую я представляю, нет места для небытия. Есть только бытие — бытие в постоянном и ритмическом (или циклическом) состоянии трансформации, в котором происходит непрерывное комбинирование и перекомбинирование элементов. Бытие подразумевает множественность элементов, поскольку «быть» значит существовать как целое — как один из вариантов бессчётного числа (поскольку óное неопределимо) конкретизаций Целостности.

Когда я говорю Джон или Джейн, я имею в виду временную комбинацию факторов, составляющих человеческое существо в состоянии физического существования. Эта комбинация разрушается смертью, но Целостность сохраняет свою идентичность бытия в новых условиях, так как существо являло собой одну из её фаз. Физически живущие Джон или Джейн не являются целым бытия. Он или она представляют собой — я повторяю — только половину цикла бытия. Каждый из многообразных элементов, составляющих определённую личность в течение этого полуцикла, следуют своим собственным курсом в течение другой половины цикла — символического Ночного периода. Новая комбинация составляется, когда заканчивается весь цикл, поскольку конец одного цикла является началом нового. Континуум бытия не имеет конца; Движение Целостности никогда не останавливается.

Новое — это результат старого. В некотором смысле, это перерождение старого; но не все элементы прежней комбинации (Джона или Джейн) станут частями новой комбинации (например, Джека или Барбары). Это должно быть так, поскольку цикл бытия определённого человеческого целого — открытый цикл. Он должен быть открытым, поскольку фактически он является лишь крошечным под-подциклом в рамках цикла человечества, планеты Земля, солнечной системы и её галактики. В течение периода между рождением старой комбинации и рождением новой, вся вселенная — в частности, вся планета и человеческие общества и их культуры — в значительной мере, так или иначе, меняются. И всё же новое может быть названо результатом старого, поскольку успехи и провалы старого оставляют новому наследие кармы. Карма подталкивает (или, в относительно редких случаях, Сострадание понуждает) к формированию нового человеческого существа, «Джека», поскольку «Джон» не смог в течение своей физической жизни осуществить (актуализировать) Целостность бытия, мимолётной манифестацией которой он был.

Определяемая таким образом концепция «реинкарнации» намного более сложна, чем её общеизвестная формулировка. Последняя не только ничем не обоснована и философски неудовлетворительна, но стоит на узкой и подавляющей психологической позиции. Её произвёл на свет благочестивый материализм в культуре. Эксклюзивистский научный эмпиризм и поклонение персональным ценностям почти исключают для обычного мужчины или женщины представление о целостности бытия. Слово «реинкарнация» в последнее время стало популярным словцом (а часто и финансовой наживкой), легко привлекающим таких людей, которым их собственные жизни кажутся банальными, ограниченными и никчёмными. Очевидно, само слово «реинкарнация» подразумевает ситуацию мистического воплощения сущности: душа воплощается в человеческом организме; эта душа каким-то способом переживает кончину физического тела и, через некоторое время, «перевоплощается» в развивающемся (в матке женщины) эмбрионе.

Важная проблема состоит в том как идентифицировать эту душу, как определить её происхождение и природу, и как очертить что вообще может быть нами понято (об этой душе) и что может ожидаться от её будущего существования. Для того, чтобы решить эту проблему удовлетворительно требуется объяснение не только взаимоотношений между душой и телом (в котором она, так сказать, воплощается), но также и объяснение взаимоотношений между душой и психическими и ментальными компонентами личности как целого. Такое решение требует выхода за пределы определённой личности, переводя внимание на рассмотрение взаимоотношений между душой, личностью, культурой и обществом, так как последние формируют характер персоны и основной подход к жизненному опыту и приобретаемому знанию.

Религиозные и философские традиции всех культур — и в том числе сегодняшняя западная наука — предоставляют либо общие подходы, либо догматические полагания относительно этой проблемы. Ни традиционный христианско-европейский подход, ни подход новой психологии (в её различных формах, подразумевающих, что они основаны на эмпирических и «научных» исследованиях) не даёт по-настоящему удовлетворительных и благотворных оснований для широко обсуждаемого в наше время сознания «новой эры». Ниже последует изложение альтернативного подхода не только к проблемам входящим в концепцию реинкарнации, но так же к проблеме, остающейся по-прежнему фундаментальной, проблеме понимания того, что представляет собой, в самом широком смысле слова, Человек. В части I этому понятию придавалось абстрактное и универсальное значение в терминах полного цикла бытия. Теперь я попытаюсь прежде всего очертить картину основных факторов, входящих в тотальную жизненную ситуацию, которую мы называем человеческим существом: тело, психика, ум, дух; затем попробую предположить, что происходит с каждым их этих факторов после смерти, в течение символического Ночного периода всего человеческого цикла, и что включается в перекомбинацию этих факторов в новом существе.

Исследование строения Человека я собираюсь начать с физического тела, поскольку, что ни говори, но в нашем экзистенциальном мире, всё то, что мы рассматриваем в качестве Человека, будет отнесено к биологии. Даже если мы верим в божественное откровение, касающееся природы Человека, такое откровение должно иметь форму, ограниченную лишь способностью человеческих существ (как физических организмов) воспринимать, понимать и ассимилировать. Следовательно, в предложенной диаграмме кажется правомерным поставить физические компоненты в верхней строке листа — для того, чтобы они первыми попали на глаза читателю. Чаще всего поступают иначе — используется обратный порядок, и он подразумевает, что весь ряд компонентов показан в одном акте восприятия, то есть пространственно; и это означает, что вертикаль верха и низа понимается как шкала ценностей. Такой подход расходится с представленным в этой книге подходом, — при котором бытие рассматривается как процесс, фаза за фазой разворачивающийся в сознании человеческого существа.

Хотя физическое тело является объективным основанием человеческого существования (и все знания проистекают из измерений форм), оно обладает двумя «природами». Первая является продуктом биологических сил, действующих в биосфере Земли и достигших высокого уровня сложности и организации в виде жизни homo sapiens.Но тело — это больше, чем видовой биологический организм. Субъективированный в великом разнообразии напряжений и деформаций, посредством а) определённой культуры и б) определённой личности, этот продукт внеличностной планетарной «жизни» обретает свой сложный набор характеристик, придающих ему более или менее индивидуальный характер. Следовательно, природное биологическое тело должно быть отделено от того, что является результатом давления, придающего ему относительно индивидуальные характеристики. Это давление является экзистенциальным проявлением кармы как конкретной личности, чьим телом она является, так и коллективной кармы отдельной культуры и определённого сообщества.

В терминах циклического паттерна Движения Целостности, «жизнь» представляет собой общий тип структурной организации, принимаемой посредством баланса сил (в рамках Движения) в период какой-либо фазы развития планеты, материальные и химические условия которой благоприятствуют этому виду организации. В течение периода, предшествующего символическому Полудню, жизнь принимает ряд форм возрастающей сложности. Когда достигается Полуденная точка (это если многократно упростить описание процесса), форма человеческого тела стабилизируется и достигает истинно человеческого типа биологической организации. Будучи манифестацией планетарной жизни, это человеческое тело управляется не только инстинктами, направляющими любую форму жизни в рамках биосферы; оно также глубинно соотносится с определённым регионом биосферы (тело является его продуктом). Структуру человеческого тела можно уподобить музыкальной теме, на которую создаётся множество вариаций. В разных регионах биосферы жизнь производит тела разных цветов кожи – расы. Каждый тип играет особую роль в осуществлении всего ритма биосферы.

В начале эти типы физических тел, однако, не имеют культурных, личных или индивидуальных характеристик. Они развиваются постепенно, как относительно поверхностные модификации расовых типов, которые, тем не менее, сохраняют свою основную природу и биодинамические ритмы. То, что мы сегодня видим, ощущаем и о чём думаем, как о «своём теле», является биологическим образованием определённого типа, который частично дифференцирован — и в некоторых случаях искажён — посредством надбиологического давления культуры, а также личного характера и конкретной индивидуальности. Такое давление может быть определено как итог прошлой кармы; но этим итогом является сплетение как коллективной, так и индивидуальной кармы. Надбиологические модификации основной расовой природы тела — это тоже (и в некоторых случаях даже более того) неизбежный результат энергичных усилий личности, способной нейтрализовать прошлую карму посредством исполнения тяжёлой дхармы.

В эзотерических традициях и народных мифологиях многих культур, термин физическое тело включает в себя, в дополнение к плотному материальному телу, концентрический ряд более тонких материальных образований. Хотя им обычно придаётся вводящее в заблуждение наименование эфирное тело, они скорее составляют окружающие, и проникающие друг в друга, оболочки более тонкого вида материи, которая имеет многообразие характеристик и функций. Говорить об эфирном «теле», наверно, недостаточно. Тело действует по большей части как «поле сил», или проводящее поле. Его можно рассматривать как «транспорт» для энергии жизни, которую оно фокусирует и распространяет среди клеток физического тела. Оно, в любом случае, состоит из материи, существующей на нескольких уровнях вибрации энергии — т. е. уровнях её тонкости.*

__________
* Несмотря на то, что нулевые результаты знаменитого эксперимента Мейкельсона-Морли (в 1880 году) для большинства ученых послужили причиной полного отказа от концепции эфира, недавние открытия в астрофизике указали им на необходимость пересмотра своих ранних, и скорее всего, преждевременных утверждений, не позволявших рассмотреть в эксперименте все факторы. Эти открытия наводят в конце концов на мысль, что пространство не «пусто», но «заполнено» «энергией — насыщенной субквантовым посредником, составленным из крайне малых нейтральных частиц, названных нейтрино, которые пронизывают всё пространство, проникая сквозь любую материю». См. «Повторное открытие эфира» Х. С. Дадли в «Науке будущего», Джон Вайт и Стенли Риппнер, (Doubleday & Co., New York, 1977), с. 184-190.

Аналогично тому, что материя плотного физического тела существует в нескольких состояниях (твердом, жидком и газообразном), материя тонких эфирных проводников, как принято говорить, существует в четырех состояниях. Самый нижний («четвертый эфир») является той линзой, через которую конкретизируется и вливается карма.* Высшие три являются по сути дела безличностными; они придают видовую человеческую форму энергии жизни, которая направлена в биосферу и через биосферу Земли. Самое высшее (седьмое) состояние, кажется, должно быть (мистически) прямо отнесено к наиболее объединённому состоянию субъективного бытия. Аватарные манифестации могут иметь фокусировку на этом уровне «духовной» материальности. Каждая из основных человеческих Рас (под которыми я имею в виду определённую стадию в эволюционном процессе) является вариацией на основную планетарную тему — тему Человека. Эти вариации могут быть мифически персонифицированы под именем Ману. В одном аспекте, Ману является прототипом коренного типа человеческих существ в течение определённого Расового периода, в другом аспекте, Ману символизирует полноту всех существ, составляющих Расу, а точнее, сущностную духовную вибрацию и роль, которую Раса должна играть в строительстве земной ноосферы — планетарного Ума.

__________
* В розенкрейцеровской космологической концепции, Макс Хейндл говорит о «четвертом эфире» как о «химическом эфире», посредством которого «работают силы, являющиеся причиной усвоения и выделения». В других эзотерических доктринах, этим силам соответствует солнечное сплетение нервных центров (область одной из чакр), связанных не только с ассимиляцией продуктов питания, поддерживающих деятельность физического тела, но и с более тонким типом психической ассимиляции. Утверждается, что «боги» говорят с людьми через солнечное сплетение — т. е. этот центр является воротами, через которые различные психические потоки, включая великие Образы коллективного психизма народа, входят в сознание всё ещё не индивидуализированных личностей. В физическом теле кармические процессы работают в значительной степени через многообразие функций, участвующих в метаболизме пищи: функций желудка, печени, поджелудочной железы, кишечника и т. д. . Принятие пищи — это вид взаимоотношений с той едой (вегетарианской и животной), которую съедают. Желание еды и желание сексуального акта (обладания) являются двумя наиболее фундаментальными аспектами «желания». Желание дышать является иным, даже более императивным, но и более «духовным», желанием. Посредством вдыхания воздуха, входящего в легкие и в кровяной поток всех живых тел в биосфере (поскольку дыхательная смесь воздуха стремительно циркулирует вокруг земного шара), единство всех живых существ представляется, и до некоторой степени субстантивируется бессознательно, хотя мы сами являемся тому подтверждением.

Физическое тело является составной сущностью, в которой планетарная сила жизни действует в рамках объединения триллионов клеток, молекул и атомов, упорядоченных её интегрирующей силой. Когда эта сила останавливает своё действие, эфирные субстанции тела абсорбируются жизненным полем Земли так же, как элементы распадающегося плотного физического тела возвращаются в твердые, жидкие и газообразные слои земного шара.

Будучи организованным целым деятельности, физическое тело имеет своё собственное самосознание — то, что часто называется «элементарным» сознанием. Каждая клетка тела имеет сознание — такое сознание относится к манифестации интегрирации всей её деятельности в рамках поля, заданного определённой формой. В большинстве случаев эта форма определяется кармой, действующей, в частности, через эфирное поле. Поскольку существование человеческих существ имеет место в течение половины цикла, характеризуемого доминированием принципа Множественности, природа человеческого сознания преимущественно объективна. И таким образом, с самого начала, и в основном, она детерминируется состоянием физического тела, которое является наиболее объективным аспектом человеческого типа организации. И всё же: принцип Единства усиливается после Полуденной точки великого планетарного цикла, и притягательная сила материального существования и телесного удовлетворения медленно ослабевает.

Субъективная полярность бытия в человеческом теле никогда не бездействовала и продолжает действовать. На самом деле она является внеличностной и видовой силой «жизни» как таковой — жизни как силы, интегрирующей многочисленные элементы, из которых состоит всё тело. Эта сила изначально сфокусирована на эфирных уровнях физического тела, поскольку они составляют то поле, в котором главным образом работают структурные факторы. Эти факторы — и через них бесформенная энергия жизни (как посредник принципа Единства) — нуждаются в периодическом усилении. Они регулярно должны регенерироваться под воздействием требований, предъявляемых принципом Множественности в течение дневной активности, — энергия здесь рассеивается, и человеческая структура находится под влиянием сил, скажем так, относительной «расформированности». Эта регенерация происходит во сне.

Во сне объективное сознание останавливается, но продолжает действовать большая доля субъективной активности (но не вся полностью), которую мы называем сновидением. Во сне и в сонном состоянии, пропорция между объективной силой принципа Множественности и субъективной силой принципа Единства отходит от пропорции, характерной для состояния бодрствующего сознания. Новая пропорция варьируется в течение сна; поэтому индуистские психологи-философы разделяют состояние сновидений и состояние сна без сновидений. С точки зрения психологической практики, то, что бодрствующее сознание выхватывает как «сны», по большей части состоит из образов деятельности, спровоцированной событиями в спящем теле, из сбивчивых воспоминаний промелькнувших намедни событий, а возможно, символических представлений (часто искажённых) о действительных событиях, произошедших на более «духовных» уровнях ума, которые контролируются принципом Единства.

Сон это периодическое отражение ума в условиях временных состояний возрастающей субъективности, имеющих своё место в сфере объективного существования. Но следует заметить, что смерть физического тела относится к перестройке баланса между Единством и Множественностью; хотя это и похоже на состояние сна, но необратимо априори. Мы говорим, что человек в состоянии глубокого сна «мёртв для мира». Но этот человек просыпается в силу того, что принцип Множественности доминирует в мире существования — человек принадлежит этому миру как материализованная система биологической организации. Когда сила принципа Единства превалирует над принципом Множественности, физическое тело человеческого существа мало сказать «переходит в состояние сна», — оно умирает. Принцип Единства становится чересчур силён, тем самым делая жизнь в биосфере невозможной. Объективное существование «убивается» слишком высоким уровнем субъективности.

Баланс между субъективностью и объективностью в живущем человеке весьма тонок; он может лишь слегка отличаться от нормы эволюции человечества тех времён, которые выпали данному человеку для жизни. Подобным образом, температура человеческого тела (98.6 градусов по Фаренгейту или 37 градусов по Цельсию) может отклоняться от нормы, но только в очень небольшом диапазоне, так как возникает риск летального исхода. Таким образом, человеческое существо не может субъективно спать чрезмерно глубоко, не может также объективно быть бодрствующим сколько угодно. Он или она не может действовать слишком отклонившись от превалирующего нормального баланса субъективности и объективности, оставаясь при этом живым в физическом теле. Вопрос, однако, ставится так: разве не может человеческое существо в течение физической жизни иметь другое «тело», для которого «нормально» — это когда фактор субъективности сильнее (по отношению к фактору объективности), чем роль его же присутствия в физическом теле. В таком ином теле баланс между Единством и Множественностью может значительно отличаться от превалирующего в мире физических организмов (т. е. в биосфере).

В организме биологическом, присущий Движению Целостности динамизм принимает характер и модель действия силы жизни, поскольку пропорция между силами двух принципов заключена в определённые рамки. В результате, происходит разнообразие электрических и химических явлений. Если пропорция изменяется слишком значительно, эти явления останавливаются и мы говорим, что жизнь закончилась. Но динамизм Движения Целостности не изменяется; просто он действует в другом виде. Этот вид действия, по-прежнему обладающий хорошо определяемой объективной основой, более субъективен, чем действующая в биосфере сила жизни. Я уже говорил об этой основе как о психизме, вырастающем из постоянной взаимосвязанности человеческих существ, переживаемой в форме культуры — т. е. как результат рождения и последовавшей за ним обусловленности той культурой, с которой они теперь тесно связаны.

Психизм это связывающая, интегрирующая сила, представляющая собой новый аспект (или вид) действия энергии Движения Целостности. В то время как принцип Единства убывает между символической Полуночью и Полуднем, полдень представляет собой поворотную точку, в которой направление движения меняется на противоположное; принцип Единства начинает усиливаться, тем самым бросая вызов принципу Множественности. Совершается поляризация между Полуночным и Полуденным состояниями. Сила Божества (божественного Милосердия) «проецирует» себя в царство жизни, и Аватары, в которых, и через которых, «Луч» милосердной силы действует, воплощают череду «откровений». Через процесс человеческой эволюции (имеются в виду миллионы лет) каждое откровение становится духовным основанием определённой культуры-целого и её религии. Каждая культура-целое обеспечивает архетипические формы, на которых основываются межличностные и социокультурные взаимоотношения. Психизм это коллективная энергия, взрáщенная этими взаимоотношениями в течение веков.

В то время как субъективный принцип относительно слаб в атомном или биологическом полях интеграции, в психизме он находится в динамическом подъёме, хотя пока ещё не всегда различимом. Сила психизма не может быть так же сильна, как связующая сила в атомах или сила жизни в живом организме, но она предполагает возрастание её значения в человеческой эволюции и, стало быть, важна не меньше самой жизни. Сила психизма интегрирует людей таким же образом, как сила жизни интегрирует клетки тела; психическая интеграция более субъективна и тонкá. Но как бы то ни было, она является не менее связующей силой на отведённом ей уровне действия; изгнание из первобытного семейного круга и племенного сообщества эквивалентно психической смерти.

С помощью того, что я теперь могу называть конкретизирующим умом, психизм «кристаллизуется» как психическая структура. Последняя является скорее полем сил, чем «телом», и всё же действует она наподобие тела. Это может быть названо телом желаний.

Термин желание следует понимать в его фундаментальном значении. Все желания это ни что иное, как желания взаимоотношений с другими сущностями, будь то люди, объекты или вид власти, позволяющей владеть людьми или объектами (например, власть денег, славы, авторитета и т. д.). В санскрите, желание это кама, и за этим словом стоит очень много значений; но английское слово desire также имеет множество значений: некоторые из них позитивные, другие — негативные. Слово «желание» может относиться к любви и к ненависти, к чувству собственничества или отречения. Желание может применяться также к набожности и вере. В своём наивысшем аспекте желание является Милосердием, исходящим из состояния Божества; а в религиозных космологиях говорится о мотиве для творения вселенной как о «желании» Бога к манифестации. Психизм, переживаемый членами племени (или даже членами более сложной, менее гомогенной культуры-целого) является результатом мощного желания межличностной связанности. Это стремление и есть кама в действии — так же, как сильное желание спаривания, побуждающее мужчину и женщину к объятиям, является жизнью в действии. Спаривание объединяет биологические структуры; психическая любовь объединяет психические «тела» людей.

Психическое тело, или тело желаний, называют также «астральным телом» — этот термин ещё больше запутывает. Его первоначальное значение может быть понято, если думать о соответствии общественного устройства небесам, как это делали древние китайские философы. Основной целью китайской культуры было сделать общество («Государство») отражением величественного порядка, проявленного небом. Китайская семейная, социальная и культурная жизнь была крайне ритуализирована; все взаимоотношения были частью ритуала, подразумевающего отражение небесного порядка звёзд и планет, движущихся по небу. Небо таким образом было «астральным телом» китайского государства, а император и его астрологи пытались сделать всё возможное, чтобы сложные взаимоотношения в семье и в социальной жизни могли отражать небесный порядок. Для достижения такого результата они использовали «музыку, ритуалы и наказания». Подобные средства традиционно использовались и на западе: возбуждение религиозной веры, ритуалы разного вида и моральные или социокультурные санкции, включая отлучение от церкви и даже пытки (инквизиции) — при этом, имелось в виду, что всё это делается ради спасения души.

То, что в данном случае обозначалось словом «душа» — не что иное, как астральное тело, или психическая самость, — тело желаний. Культура и религия предполагали преобразование желаний человека как социокультурной единицы — переход от эгоистических и биологически побуждающих желаний к желанию спасения через веру, альтруизм и товарищескую любовь. Целью поклонения Христу или Церкви, поклонения гуру в Индии, являлась трансформация многих собственнических желаний, преобразования жажды удовольствий и взаимоотношений в духовную жажду и связь с объектом духовным. На низшем уровне психического желания, душа называлась «животной», или менее уничижительно — «живущей душой»; самый высший уровень именовался «божественной душой». В большинстве человеческих существ душа разрывалась на части в критическом конфликте между животным и божественным; результат такого (на протяжении жизненного пути) конфликта человека определялся в символический «Судный день» тем состоянием бытия, которое окажется доступным после смерти. В христианской традиции ярко показывались три возможности: небеса, страдание и чистилище.

Но несмотря на это, ни философы, ни теологи не прояснили, что всё царство желаний неизбежно развивается из человеческого опыта социокультурного проживания. В то время как это состояние укоренено в биологии, оно, тем не менее, превосходит «жизнь». Физическое тело является организмом клеток, строго интегрированное общество и культура является организацией личностей. В результате, основные энергии в действии различаются на каждом из уровней организации. Взаимоотношения, действующие на биологическом уровне качественно отличаются от взаимоотношений социокультурного уровня психизма. До тех пор, пока человеческое существо действует как физическое тело, его или её психическая энергия глубоко (связана и) зависима от энергии жизни; но когда физическое тело разрушается, психическое тело желаний как таковое продолжает действовать.

Психическое тело является продуктом межличностных, социокультурных взаимоотношений. Если бы рождённое человеческое существо смогло выжить без взаимоотношений с другими человеческими существами, он или она не имели бы психического тела. Он или она может быть проточеловеческим животным, но не человеческим существом. Проточеловеческие манифестации жизни становятся, по крайней мере, потенциально человеческими в Полдень цикла: существа собираются вместе в племенные группы посредством схождения силы Божества через изначального Аватара. Аватары, периодически появляющиеся среди людей-в-процессе-создания, дают им мощные Образы, которые становятся основанием социокультурной жизни и, следовательно, развития на уровне психизма, относящегося (на этой фазе цикла) к коллективной душе племени.

Человеческие существа имеют желания в той мере, в которой они являются «человеческими», в мере проявления себя «личностями», т. е. членами общества и культуры. У животных есть инстинкты. Мужчины и женщины, действующие как биологические организмы, тоже могут быть подвергнуты принуждению действовать в инстинктивной манере, но такие действия естественны скорее для животного, нежели для человека. До той степени, до которой человеческое существо является человеком, действуют персонализированные желания, и эти желания обусловлены, и часто полностью предопределены, социокультурными паттернами племени, социальным классом и определённой религией, которым принадлежит человек. И вот, в наши дни, стремление к благосостоянию и личному комфорту, переживаемое рождёнными и обученными в Соединенных Штатах человеческими существами, является коллективным желанием, характеризующим национальный психизм. Каждый человек придаёт этому коллективному психическому стимулу некоторый особенный колорит или форму, согласно его или её темпераменту, обстоятельствам рождения и образования. Сегодня, однако, эти коллективные желания могут стать индивидуализированными, поскольку процесс индивидуализации начал действовать на планетарном уровне, оставляя, по крайней мере, некоторый оттиск на коллективном психизме всех народов.

Этот процесс начался, поскольку на планетарном уровне человечества-как-целого Движение Целостности достигло фазы, на которой принцип Единства приобретает бóльшую силу — всё же недостаточную для того, чтобы сбалансировать принцип Множественности. Символически говоря, человечество может достичь точки за серединой отдаления Полудня от Заката. Процесс индивидуализации подразумевает усиливающуюся возможность для человеческих существ развивать то, что может быть названо «телом индивидуальности», и оно настолько же отличается от психического «тела желаний», насколько последнее отличается от живущего физического тела.

Чем же является, в таком случае, это «тело индивидуальности»? По существу это «интеллектуальная» структура, используя термин интеллектуальный в совокупном смысле, в котором, в предыдущей главе, был определён ум. Как формирующий агент, ум может действовать как служитель духовного Качества (одной из многих Букв творческого Слова), стремящегося установить с индивидуальной личностью один-на-один-взаимоотношения — или же действовать как служитель «природы желания», над которой доминируют виталистические стимулы и императивы определённой культуры и коллективной традиции.

Между символическим Полуднем и Закатом цикла бытия, фундаментальной целью эволюции является совершение «божественного Брака» духа и материи внутри человеческого существа. В этом объединении противоположностей, всеобъемлющее значение Целостности проявляется в момент Освещения — момент динамического баланса, в котором принципы Единства и Множественности обладают одинаковой силой. Это объединение должно быть заключено в рамки формы, которая может сопротивляться интенсивному «пылу» объединения из-за угрозы быть им разрушенной.* Этой формой является ум целостности — ум, наполненный урожаем длинной последовательности актуализаций, жизненного опыта, направляемого духом, но укоренённого в субстанции земного существования.

Когда этот ум достигает совершенного состояния развития, карма отработана; то есть искажения, внесённые в гармоническое и ясное Движение Целостности на протяжении жизненных путей целого ряда человеческих личностей — их «грехи» соучастия и неучастия — гармонизованы.** Внутри интегрирующих образований, наполняющихся этим умом целостности, в завершающий момент Освещения — Целостность обретает своё Значение вновь. Полное значение Образа Человека, «увиденного» в предшествующем состоянии Божества, постигается. Это есть одно обширное, всеобъемлющее значение, или, как говорят оккультные и мистические традиции, Человек потенциально является не только микрокосмом объективной проявленной вселенной, но также алхимическим сосудом, внутри которого все силы символического Дня и символической Ночи бытия могут предстать гармонизованными в своей сущностной природе — духовной и материальной одновременно. Потенциально, Человек это полная манифестация Целостности. Стать такой манифестацией есть дхарма Человека, и поле для такой манифестации должно обрести форму посредством ума целостности — ума, освещённого духом, то есть Состраданием, исходящим от состояния Божества, в котором принцип Единства достигает пика своей силы (манас тайджаси — освещённый ум, санскр.).

В то время как в построенных этим умом формах принципы Единства и Множественности могут достичь своего гармонизированного выражения за счёт энергии Сострадания, оживляющей эти формы, — дух является в них активным фактором; ибо на каком бы уровне он ни действовал, дух укоренён в Сострадании и воле к всеобъемлемости. Сострадание обеспечивает стимул к построению новой дхармы, балансирующей и гармонизирующей любую древнюю карму: дхарма и карма являются двумя комплементарными аспектами Целостности. Ум выстраивает архетипические формы дхармы. Каждый архетип структурирует невидимое «поле сил», внутри которого дух стремится установить определённые и постоянные взаимоотношения с конкретным человеческим организмом, рождённым в соответствии с действующими в биосфере Земли законами природы.

В своей книге «Планетаризация сознания» я назвал такое поле сил «идейным полем».*** Это поле действует в огромном многообразии клеток и органических функций в человеческом существе, функций, стремящихся к удерживанию внимания и притягивающих к себе силу центральной самости. В этом поле дух как Сострадание и стимул к единству стремится воздействовать на этот конгломерат желаний, присущих состоянию биологического и психологического существования.

__________
* Хорошим символом такой потребности служат попытки физиков-ядерщиков использовать энергию атомного синтеза в практических целях. Немыслимый перегрев способен превращать в пар любую из известных материальных субстанций, порождая внутри неё процесс синтеза. Пока для этой проблемы нашлось единственное решение — создание предельно мощного магнитного поля в качестве сдерживающего фактора.

** То, что подразумевается под серией человеческих личностей, будет обсуждено в последующих главах.

*** См. часть II, глава 7, «Поле души, ум и реинкарнация».

Это состояние существования является тем, что общепринятый ум понимает как жизнь, но всё это оттого, что западная ментальность отказывается видеть в жизни универсальную силу, которая кратко, в течение ограниченного времени фокусируется на оплодотворённой клетке (или прорастающем семени) и пронизывает её. Шри Ауробиндо ссылался на такое состояние биологического существования и его разнообразные желания, определяя его словом «витал». Некоторым образом, интегрирующий дух и, часто, очень противоречивые «голоса витала» должны встретиться и найти общий язык друг с другом. Ум, в своём индивидуализированном аспекте, строит идейное поле с целью создать почву для встречи. Но первостепенно ум должен заниматься основными биологическими импульсами организма, обеспечивая стабильное существование и длительную его сохранность. Этот биологически доминирующий ум, на человеческом уровне существования, становится «низшим умом», для которого лучший термин — конкретизирующий ум. Другой тип ума, однако, действует на уровне, превосходящем экзистенциальное существование. Обычно он называется «высшим умом», архитектором идей. Он придаёт дхарме чётко выраженную форму, предназначенную для одного человека.

«Тело индивидуальности», упоминавшееся мною в заключение предыдущей главы, надо сказать, манифестируется только тогда, когда индивидуум исполняет свою дхарму полностью. На ранних стадиях процесса индивидуализации, как правило, эго узурпирует силу, по сути дела принадлежащую истинной самости; когда это происходит, «тело индивидуальности» (посредством ментального тела) «окормляется» в основном умом конкретизирующим, направленным на отбор, обобщение, ассимилирование и концептуализацию опыта личной и социокультурной жизни. Этот опыт обуславливается желанием (камой) множества взаимоотношений с объектами и другими людьми — взаимоотношений, в большой мере, меркантильных и собственнических.

В своём архетипическом аспекте «тело индивидуальности» является предположительно тем, что в индуистской философии известно как карана шарира, и среди теософов — каузальное тело. Термин тело, однако, сбивает с толку, поскольку примешивает ожидание хорошо организованной системы активностей, наделённой неким собственным сознанием; в наши дни в большинстве человеческих существ «тело индивидуальности» вряд ли сформировалось. Даже «тело желаний» (или астральное тело) обычно не является полем активностей, достаточно хорошо организованным для объективного централизованного сознания, действующего в нём объективно — но настолько же объективно, насколько эго способно оперировать факторами в физическом теле. Эффективный тип организации требует сильного, активного, формообразующего ума организующего типа.

На уровне желаний экзистенциальных взаимоотношений — с их взлетами и падениями и неотъемлемым драматическим, и порой, агрессивным характером, — организующим фактором является конкретизирующий ум (или «низший ум»). Это интеллект в современном смысле слова — он как систематизирует, так и концептуализирует опыт тела и психический уровень личности, придавая ему значение. Он делает это соотнесением полученного опыта либо с коллективной традицией и стилем жизни сообщества, либо с выстроенным характером личного эго. Эго в свою очередь укоренено в биологическом темпераменте личности и определённом балансе её функциональной деятельности и потребностей.

Для эффективного развития «высшего ума» духовная сущность (целям которой этот ум посвящён) должна достичь точки в своём развертывании, в которой она может сфокусировать свою энергию — энергию Сострадания — в направлении определённого человеческого организма. Но достижение «одного-к-одному» взаимоотношений между определённым человеческим существом и духовным Качеством в то же время требует, чтобы человечество как целое (биологический вид homo sapiens) достигло определённой стадии в своей физической и (через серию культур-целых) психологической эволюции. Достижение этой стадии делает возможным рождение и развитие человеческих существ в достаточной мере чутких, чтобы отвечать на «зов» духовного Качества — этот зов должен быть ясно сформулирован высшим умом.

Другими словами, это дуальный процесс: он включает в себя «нисхождение» (или инволюцию) духа в благоприятно сложившуюся организацию ума — и «восхождение» (или эволюцию) живых форм, не только к полноценно человеческому, но и к совершенно индивидуализированному состоянию. Эти противоположные потоки встречаются на уровне ума; но поскольку ум имеет в основном нейтральный (т. е. ненаправленный) характер, ум человека обнаруживает на себе бремя решения двух задач: он должен способствовать заведомо определённой структуре как нисхождения духа, так и восхождения биологических систем, растущих числом в биосфере Земли. Обычным результатом является раздвоенность человеческого существа — две системы деятельности и сознания. Эти системы принято называть «высшим Я» и «низшим я», и христианская традиция с давних пор представляет концепцию человеческой природы как ненадёжный союз ангела и скота.

Эти два аспекта взаимосвязаны и часто их ошибочно смешивают на уровне ума. На самом деле, ум представляет собой третий фактор в довесок к дуальности духа и материи (сама дуальность напрасно так акцентируется). Посредством ума, оппозиции могут быть гармонизованы и в конечном счёте объединены после длительного процесса подготовки и многократных к тому попыток. Таким образом, организация Человека фактически триедина, и каждый из этих трех компонентов имеет тройственный характер. И тем не менее, на практике мы обнаружим сегодня двойственную природу человеческих существ. Наиболее плодотворный подход подразумевает комбинацию из двух понятий: в то время как он придает уму центральный, главенствующий характер, ему также непременно приходится иметь дело с самими реалиями человеческого существования и (чаще всего, скрытыми) причинами многих, глубоко укоренённых, внутренних конфликтов.

В продолжение разговора, я попытаюсь ниже перечислить и кратко описать основные компоненты всего человеческого существа, и начну я с тройственной духовной сущности, неизменного фактора во всей последовательности личностей — фактора, который соотносится с принципом Единства. Вдобавок, я собираюсь направить внимание читателя на диаграмму, заявленную в предыдущей главе.

Духовной сущностью в Человеке является комбинация:

(I) универсального фактора — силы божественного Сострадания — основания для всех видов существования;

(II) определённого духовного Качества бытия;

(III) принципа индивидуализации, функции, которая экстериоризирует, определяет и фокусирует определённое духовное Качество таким образом, что оно может входить в один-на-один взаимоотношения с человеческим организмом, появившимся в биосфере Земли.

Первый фактор может рассматриваться просто как отражённый свет или сила состояния Божества. В этом состоянии принцип Единства достигает величайшей силы, которую он может достичь в определённом цикле рассмотрения. Но поскольку существуют циклы внутри циклов — иерархия циклов, — степень всеобъемлемости и качество Сострадания, исходящее из состояния Божества любого цикла бытия, соотносится с тем уровнем, который определённый цикл занимает в иерархии. Поскольку (как мы помним) не может быть состояния абсолютного Единства, то характер всеобъемлемости и универсальности, о котором мы можем говорить обращаясь к полному бытию определённого индивидуума, является лишь относительным; он относителен возможностям в рамках цикла этого индивидуального существа, действующего при этом в рамках бóльшего цикла человечества-как-целого, планеты Земля, нашей солнечной системы и т. д. .

Второй фактор в духовной сущности соотносится с творческим Словом. Духовное Качество является только одной из Букв этого слова. В другом символизме, этот второй аспект духовной сущности является одним «Лучом» духовного «Солнца» — одним из многих Лучей или цветов спектра божественного Света. Оккультные традиции говорят о двух — изначальном и второстепенном Лучах; другие традиции различают Буквы Матери и прочие Буквы в космическом Алфавите бытия.

Третий компонент в духовной триаде соотносится с Прометеем и его даром Природному Человеку. Это принцип индивидуализации, сила экстериоризации, требуемая для того, чтобы привести духовное Качество в ясно сфокусированное состояние. Третий компонент тесно связан с «высшим умом», необходимым для формулирования — придания архетипической формы — духовного Качества. Для сфокусированности духовного Качества таким образом, чтобы оно могло войти в один-на-один взаимоотношения с человеческим организмом, нужно его «индивидуализировать». Эта индивидуализация духовного Качества поляризует необходимую индивидуализацию человеческой личности, то есть последняя проявляется из коллективного психизма его или её культуры. Индивидуализация духа требует действия духовной воли, которая является волей на самом деле; но то, что сегодня большинство людей называет волей — это концентрированная энергия желания (кама). Духовная воля это «свет», укоренённый в Сострадании; эго-воля это «тепло», генерируемое хаотичной природой желания.

Высший ум придаёт постоянную форму свету воли; низший ум предлагает теплу желания неустойчивые, постоянно варьирующиеся формы. Процесс человеческой эволюции состоит из преобразования огня желания в свет Сострадания и превращения запутанной множественности мыслительных процессов низшего ума — в цельное откровение, «видение целого» освещённым умом, умом целостности.

Низший ум, тем не менее, выполняет важную функцию в течение первых фаз развития человеческого сознания, когда это сознание возникает из состояния биологического (растительного и животного) сознания — состояния, в котором оно структурируется и контролируется инстинктами. Когда Природный Человек вступает в стадию биосферного существования, он «затемнён» силой Божества, высвобожденной через изначального Аватара, в котором архетипический Образ Человека манифестируется как духовная сущность. Сила Божества, так же, как архетип, придающий ей форму, почти полностью находится за пределами сознания тех человеческих существ, которые ещё только появляются на поверхности биологического состояния сознания. Недавно появившись, человеческие существа близки к животному состоянию настолько, что их ум может действовать единственно как низший, или конкретизирующий, ум.

Функцией этого ума является придание конкретной формы тому, что делает проточеловеческие организмы человеческими. На этой стадии «придание конкретной формы» означает выражение «неописуемого и непостижимого» в символах, основанных на необычном или определённо напряжённом опыте жизни в биологическом мире. Конкретизирующий низший ум таким образом отражает реальность царства архетипов — царства высшего ума, который в этот момент предельно трансцендентен и неописуем. Это и есть на самом деле то, что низшему уму всегда следует делать. Его функция заключается в переводе духовной реальности в жизненные термины — в символы, образы и ритуальные жесты, которые становятся основанием для культур, объединяющих и «одушевляющих» растущие группы человеческих существ.

Однако сознание первобытных человеческих существ всё ещё привязано к энергиям жизни и инстинктам, действующим, как чётко отлаженные механизмы, стремящиеся высвободить энергию в выполняемой деятельности. Следовательно, символические формы и магические ритуалы культуры неизбежно применяются со злоупотреблением, обслуживая желания жизни. Рано или поздно человеческие существа, чьи биологические энергии являются экстраординарно сильны, используют конкретизирующий ум, мошеннически комбинируя эти энергии и добиваясь более эффективного их средоточения. Тогда низший ум исполняет две функции: он твёрдо поддерживает традиционные структуры и формы своей культуры, и он вливает силу в развивающийся психизм сообщества, над которым обычно доминируют наиболее сильные (один или несколько) человеческие существа.

Когда начинается процесс индивидуализации и формируются культуры-целые, дхарма которых заключается в привлечении определённо сфокусированного внимания к архетипическому идеалу самостоятельной (ответственной) индивидуальной самости, конкретизирующий ум придаёт такому идеалу социально-политическую форму. Понятия демократии, «ценности и достоинства индивидуума», примата индивидуального над коллективным и универсального мотива для определённых чувств, постепенно становятся официальными догматами нового социального порядка. Эти идеалы обретают своего рода религиозную санкцию и, в результате, формулируются в политических законах; но большинство людей вновь и вновь, и очень часто успешно, обходят санкции и законы, нередко с молчаливого одобрения священников, прокуроров и судий. Желания, наполняющие психо-астральное царство, генерируют энергию посредством низшего ума; таким образом, ум становится слугой эго.

Эго является психической структурой, организованной посредством конкретизирующего ума, но оно также является и до некоторой степени отражением принципа индивидуализации, в рамках описанной выше триады духовной сущности. В идеале, эго отражает этот духовный принцип индивидуализации так, как луна отражает солнце. Таким образом, эго и другие компоненты личности, управляемые эго, называются лунной самостью, в то время как триада духовной сущности в архетипическом Человеке называется солярной Самостью (иногда — Ангелом Солнца).

Эта солярная Самость и её служитель, высший ум, составляют четырехчастную духовную душу, по крайней мере, с потенциальной активностью в каждом человеческом существе. Это может быть соотнесено с пифагорейским тетрактисом (1+2+3+4). Солярная Самость сохраняется в течение всего цикла Человека; она сохраняет идентичность не только в течение символического Дневного периода цикла бытия, но также и в течение периода Ночи. Однако когда подавляющее большинство человеческих существ провозглашает сегодня «Я — Джон» или «Я — Джейн», они не соотносятся с этой солярной Самостью. Они в лучшем случае смутно осознают своё существование в символической форме, заимствованной из знакомой религии или метафизической классификации. Скорее всего, произнося «Я», они это соотносят с личной лунарной самостью, или (психологически говоря) с собственным эго.

Итак, в следующей главе будет дано более детальное рассмотрение комбинации факторов, которые совокупно составляют лунарную, или «низшую», самость (личность). Также будет исследовано происхождение этих факторов и вопрос о том, куда они уходят, когда смерть разъединяет их. Такая картина — того, что предшествует формированию личности и следует за её дезинтеграцией — проложит путь к обсуждению процесса, широко известного как реинкарнация. Читатель, возможно, уже догадывается, что такой процесс намного более сложен, чем принято думать, и что термин реинкарнация может легко вводить в заблуждение.

Слова личность и индивидуальность (person and personality) путаются, потому что каждому из них можно присвоить несколько значений. Другой термин — индивидуальная личностность (personhood), предложенный недавно для описания состояния бытия личности — состояния, которому придаётся недвусмысленно высокая, позитивная ценность.

Слово личность происходит от латинского слова persona, обозначавшего маску греческих актёров, исполнявших роли во вместительных амфитеатрах под открытым небом. Черты этих масок демонстрировали основной эмоциональный характер роли, а их формы скрывали небольшие приспособления, усиливающие звучание голоса. Маски используются во многих племенных ритуалах, часто, с целью демонстрировать выражение лиц богов. Сущность и ценность многих сакральных ритуалов заключается в том, что они позволяют человеческому существу — всего-навсего одному из членов племенного целого — символически и сиюминутно действовать в качестве глашатая бога, который представляет собой целостность (душу) этого племени. Часть целого на время становится тем, кто в состоянии распознавать целостность целого посредством ритуальной идентификации с архетипической формой. В католическом ритуале Мессы священник не надевает маску, но ритуально действует как Христос; и когда римский папа совершает ритуал, он пытается с наибольшей точностью отождествлять себя с Богочеловеком. Опыт такой, даже кратковременной, сакральной символической идентификации через действия и слова может быть гораздо важнее для участника религиозного обряда, чем то, что он или она делает и говорит как простое человеческое существо — за повседневной пожизненной работой или (даже банально) в момент любовного акта.

Когда я здесь использую слово личность (и в других недавних работах), я имею в виду состояние бытия человеческого существа в рамках культуры-целого. Личность совершает множество действий, задумывается над чем-то или озвучивает множество мыслей, которые более или менее предписаны или, по крайней мере, вдохновлены культурой и её традициями. Он или она может проживать эти действия, мысли и слова с ощущением, имеющим особенный, относительно уникальный характер. До некоторой степени, «личность» действует или думает как «индивидуум». Он или она становится, до какой-то черты и при особых условиях, «индивидуализированной» личностью. Обычный человек зачастую просто отражает и проецирует коллективные образы, значения и ценности культуры и языка — всё то, что запечатлел его или её развивающийся ум с момента рождения и поныне.

В редких и специфических ситуациях такая коллективно детерминированная личность может на время стать самостоятельным воплощением сущностного характера своего общества и культуры — «представительным» мужчиной или женщиной. Это проявляется намного сильнее в случае избрания личности на социально-политическую должность, в которой могущество сообщества фокусируется и высвобождается через него или неё в течение исполнения обязанностей этой должности. В ограниченном смысле, это происходит, когда полицейский или судья действует «именем закона»; в большей степени, когда личность удостаивается чести стать президентом страны и принимать влияющие на всех людей судьбоносные решения. Когда личность последовательно действует как представитель и глашатай культуры-целого или нации — или какого-либо религиозного сообщества, института — он или она может быть назван «выдающейся личностью». Эта личность воплощает собой определённую роль в развитии культуры и, в более широком смысле, в человеческой эволюции.

Эти определения терминов — личность, индивидуум, выдающаяся личность — наиболее важны для ясного понимания того, что в целом называется индивидуальностью человеческого существа, в отличие от духовного аспекта его или её души. Индивидуальность это составная сущность, а не просто результат (как полагают материалисты) «развития физического тела в чувствующую и мыслящую личность, способную использовать энергию и волю для принятия самостоятельных решений». Личность обречена быть физическим телом, но вместе с тем, что психологическая и эмоциональные части индивидуальности взаимодействуют в тесной связи с физическим телом, их происхождение, как правило, не от тела зависит. Они укоренены не только в коллективной культуре, в которой личность действует, но также и в индивидуальном прошлом.

Прежде чем разъяснить положение, я отсылаю читателя к диаграмме в главе 8 — «Физические и психические тела». Но я должен выделить особым курсивом, что любой вид категоризации аналитичен и чересчур разделителен. Все перечисляемые факторы до некоторой степени проникают друг в друга и взаимодействуют. Их расслаивание подобно расчленению трупа для описания различных тканей: жизненность тела неизбежно ускользает от аналитика. Поскольку исследователь сосредоточен на деталях, целостность им упускается. Тем не менее, аналитические процедуры необходимы для того, чтобы опыт и знание (или интуиция) могли быть соотнесены.

Физическое тело человеческого существа может рассматриваться как триединство факторов. (I) В своём плотном вещественном аспекте, это совокупность бесчисленного количества клеток, состоящих в свою очередь из мириад молекул и атомов. (II) Планетарная жизненная сила (прана, или чи) оживляет это тело. (III) Действия жизненных сил структурируются двумя факторами: генетически-расовой сетью, сотканной из линий сил, экстериоризующих архетип Человека как биологический вид и под-вид, а также многосложным набором кармических факторов. Из последних, некоторые относятся к коллективной карме череды предков и определённой культуре или культурам, которым они принадлежали; другие относятся к тому, что я называю, во всяком случае, относительно, индивидуальным прошлым.

На уровне психизма и «астрального тела», или «тела желаний», действуют тоже три фактора. (I) Энергетическим фактором здесь является сила желания, кама, которая, как и прана (жизненная сила), относится не к индивидуальной, а планетарной природе. Энергии желания придается та или иная определённая форма посредством (II) «низшего ума». Действия этого конкретизирующего ума направляются (III) набором кармических факторов, к которым буддийская доктрина относит скандхи. Они являются факторами, содержащими «фрагменты» предыдущей индивидуальности (или предшествовавшей серии индивидуальностей).

Основная проблема заключается в том, как определить и интерпретировать взаимодействие между конкретизирующим умом и этими кармическими факторами. Согласно превалирующей популярной интерпретации, за этими кармическими факторами стоит определённая психо-духовная сущность, «реинкарнирующаяся душа». В общепризнанном буддийском учении, с другой стороны: то, что вновь появляется в новом человеческом существе, является по сути дела только «кармическими взносами», собранными предшествующим человеческим существованием. Эта доктрина называется анатма — термин буквально означает «без атмана», так как атма (или атман) в индийской традиции относится к высшему аспекту духовной сущности в Человеке. В то время как этот универсальный принцип, атман, пронизывает всё без исключения, он всё же нигде конкретно не сосредоточен. Таким образом, говорить о «реинкарнирующемся» атмане делается бессмысленным.

Для современного теософа, наследника учения Е.П.Блаватской, «реинкарнирующий принцип» не есть атман, но один из аспектов «высшего ума». «Что-то» внутри, но пока что по ту сторону от высшего ума, включает себя в новую попытку объединения духовного Качества с новой индивидуальностью. Это «что-то» и есть то, что я называю принципом индивидуализации (духовной волей). Он стремится к экстериоризации духовного Качества в ответ на давление силы Сострадания.

Эта периодическая попытка реализовать принцип индивидуализации может, конечно, интерпретироваться как «реинкарнация», и всё же в действительности ничего не «воплощается», то есть не становится плотью. Если говорить о воплощении, то следует обратиться к кармическим обстоятельствам прошлой индивидуальности, которые придают определённую форму физической материи. Но «придавать форму» материальным процессам ещё не означает «становиться» материей (плотью).

Мы видели, что карма действует в низшем уровне, и через низший уровень, так называемого «эфирного тела» человеческого существа («четвертый эфир») и оттуда заполняет всё физическое существование всевозможными способами. На уровне психизма она действует через конкретизирующий ум, придавая личную форму желанию. В то время, как желание всегда означает желание взаимоотношения, оно также может иметь негативный характер. Уклонение или активный отказ от взаимоотношений (особенно, если вовлекается страх или ненависть) является таким же видом взаимоотношений, как любовь или поклонение. Желание взаимоотношений принимает формы, которые контролируются (I) отчасти культурой и религией сообщества, и (II) отчасти личной кармой. Конкретизирующий ум является формирующим агентом, способным развиваться. Эго отчасти является структурой энергий, формирующих силу желания: «Я» есть то, что я себе желаю; и собственная манера, в которой эти определённые желания взаимоотношений объективируются в мыслях и действиях посредством «моей воли» — это эго-воля.

Ощущение «бытия Я» является осознанием того, что желания предполагают наличие желающего существа, субъекта, который хочет добиться объективного результата. Этот субъект наделён некоторой степенью перманентности посредством конкретизирующего ума, несмотря на то, что он изменяется, и развиваясь, с годами подвергается влиянию биологических, социокультурных, интеллектуальных и духовных факторов. Среди них: здоровье и привычки питания, мода, школьное воспитание, личные и эмоциональные кризисы, а также попытки со стороны духовного триединства контактировать, оставлять след, внушать, воодушевляя и трансформируя всё существо.

В конце концов природа желания, централизованная в эго, по крайней мере частично, освобождает себя от биологических принуждений и врождённого вожделения к материальному обладанию, социальному, профессиональному успеху и власти над другими существами. Конкретизирующий ум тоже в конце концов отступает от привязанности к своей культуре и традиции. Тогда его эго-ум становится способным к отражению архетипической формы высшего ума. Он наполняет сознание новыми образами и новыми (возможно, экзотическими) словами. Одновременно (а иногда, вслед за этим) духовная воля индивидуализирующего принципа, исходящая от духовной сущности, должна оказать воздействие на эго-волю напрямую. Заканчивается это «транспонированием» вибрирующей энергии эго в более высокий ключ. Это духовная «модуляция», или мутация.

Затем, когда низший конкретизирующий ум всё более отражает, или зеркалит, архетипический ум, и карма прошлого через выполнение дхармы нейтрализуется, постепенно строится постоянное и духо-вдохновлённое «тело индивидуальности». Оно развивается посредством ума, функционирующего как неразделённое целое; оно наполняется энергией посредством духовной воли (индивидуализирующего принципа) и становится освящённым местом — храмом или Святым Местом — внутри которого, и через которое, духовное Качество может высвобождать свою сострадательную силу через манифестирующие дхарму творческие и/или трансформирующие действия.

Трансформируется не только личность человека; более значительно преобразуется (но для нас — потенциально) культура и общество, которым принадлежит личность, и в конце концов — даже материя физического тела. Материальная трансформация должна действовать через третий и второй уровни эфирной энергетики; они относятся к высшим формам планетарной жизни. Наивысший, первый уровень представляет собой (если активированы все отражения в своей полноте) Образ планетарного Человека в нашем, текущем цикле бытия.

Согласно концепциям, мифически сформулированным в индийских «Пуранах» и переформулированным в «Тайной доктрине» Е.П.Блаватской, в настоящий период эволюции Земли, человечество было сформировано двумя классами «прародителей»: Бархишад Питри или «лунными предками», которые придали человеческим существам их «астральные формы» (или чайях), под сенью которых конкретизировалось физическое тело, и Манасапутра, или «солярными предками». Последние также называются «Светильниками», «Дарителями Ума», Кумарами или, в терминах греческой мифологии, духами Прометея. Под великим многообразием имен, Манасапутры (в санскрите манас означает ум в широком смысле слова) принесли проточеловеческим существам «огонь» самосознания и духовной воли, а таким образом и способность самостоятельного выбора и ответственности за него.

В схематическом наброске Движения Целостности, который я представил, финальное «схождение» этих «Дарителей Ума» в биосферу, в символический момент Полудня планетарного цикла, венчается поляризацией Божества и Природного Человека. Прежде этой поворотной точки в планетарной эволюции — точки, в которой всепоглощающий принцип Множественности, с этого момента, динамически оспаривается увеличивающимся принципом Единства — живые существа, пребывающие в человеческой форме, всё же не могли обладать принципом индивидуализации. Этот принцип — этот корень истинно духовной воли — вполне может рассматриваться как «дар» от всеобъемлющего Сострадания состояния Божества.

Это божественное Сострадание требует создания новой вселенной, поскольку прежняя завершила своё существование с громадным грузом провалов: одни были полными провалами, большинство других — частичными в каждом случае. Все провалы — так же, как и успехи — должны быть включены в сознание Божества, управляемое Единством. Потребностью этих провалов — само их наличие в качестве преимущественно субъективной «памяти» — становится новая попытка достижения совершенного состояния Освещенного Человека. Бархишад Питри (лунные прародители) это частичные провалы прошлого планетарного или космического цикла. По крайней мере, они являются мифической персонификацией балласта кармы (коллективной или индивидуальной), в наследие оставшейся от прежнего цикла.

Если принципы такой картины генезиса человечества применить к отдельному, ныне живущему человеческому существу, мы должны будем прийти к выводу, что эта ныне живущая личность имеет отношение к предшествующей личности — к его или её собственному лунному предку. Нынешняя личность так же окажется лунным предком человеческого существа будущего. Это ведь не означает, что в настоящее время личность является продолжением предыдущей личности; или, что будущая личность будет возродившейся впоследствии личностью; ребёнок не является своим родителем, и мифологический сюжет не говорит, что лунный предок является новым человеческим существом. Индуистский сюжет говорит нам о том, что астральная форма человеческих существ передается им посредством лунных существ, которые жили в предыдущих циклах; всё то, что может быть передано, является кармой человеческих существ.

Мы, живущие человеческие существа, (как таковые) «заряжены» Состраданием состояния Божества — наивысшим принципом во всём нашем бытии, — чтобы древние провалы наших лунных предков, Бархишад Питри могли быть нейтрализованы (тут позвольте выразиться сакраментально) посредством исполнения дхармы, нейтрализующей провалы. Эти провалы для нас — наша карма. Наша астральная или психическая природа (тело желаний) заполнена этой кармой, она её структурирует. Эта природа является нашей лунной (низшей) самостью, нашими индивидуальными характеристиками. И всё же, эти индивидуальные характеристики — это не «просто карма прошлого», это также необходимый стиль и путь её нейтрализации — наша дхарма.

В этом смысле низший ум и природа желаний (кама) в совокупности составляют одну сторону медали, другой стороной является высший ум и духовное Качество. Структуры кармы и дхармы комплементарны. Карма является негативным аспектом, и всё же она «ожидает», то есть испытывает потребность в так называемом искуплении посредством действия позитивной дхармы. Эта потребность лежит в основе религиозного стремления к искупающему Богу, Аватару или Спасителю, которое присуще всем человеческим существам. В индивидуализированной личности поклонение и стремление к искуплению может быть преобразовано в активную волю превосходить условия, предписанные биологическими инстинктами и социокультурными императивами.

Когда человек говорит: «Я был тем-то, такой-то личностью в прошлой жизни», — он или она фактически идентифицирует свои состоявшиеся личные характеристики с кармой, оставшейся от прошлого человеческого существа, — таким образом с качеством желаний, которые бывшая эта личность пережила и экстериоризировала в объективных ответах. В эти ответы неизбежно включаются несоответствующие дхарме действия; или отказ от действий, совершить которые было необходимо. Жизнь умершего могла содержать добрые характеристики, но направляющий дух, или духовный аспект отжившей свой срок индивидуальности, был абсорбирован и ассимилирован духовной сущностью (умершей личности) после смерти. То, что осталось по существу — память о незаконченном деле и провалах прошлого. Новая личность родилась, главным образом, для того, чтобы иметь дело с этими самыми провалами. Если я говорю: «Я лично ощущаю себя и мою лунную самость» — это значит, что я застрял, идентифицирую себя с собой, и мои желания с набором кармических провалов. Вместо этого, я просто должен идентифицировать конкретизирующий ум внутри меня с моей дхармой (высшим умом).

Самое общее знание человека о подлежащей преобразованию карме может быть ценным на определённой стадии эволюции сознания; но оно также придаёт силу и негативным факторам в природе желаний посредством рационализации их объективной манифестации и провоцированию сосредотачивать на них внимание. По большому счёту, то же самое может быть сказано о многих формах психологической рефлексии и многих аналитических, психологических процедурах, столь модных в наши дни. Вместо всего этого, необходимо сонастраивать лунную самость с солярным существом внутри — архетипическим умом дхармы и духовной волей — и разрешить произойти встрече (мимолётной, как это бывает поначалу) духовного Качества с эго, освобождённым от желания и доктрин внутри поля объединённого ума.

Это поле есть «поле индивидуальности». В «Планетаризации сознания» я назвал его полем воображения. «Поле» могло бы называться «телом» при одном условии: если централизующий принцип способен в нём действовать напрямую и в полной мере, — как эго действует в физическом теле. Действием централизующего принципа в поле воображения является воля. В лунном теле желаний эго-воля приступает к действию, когда низший или конкретизирующий ум придаёт множественности желаний и личных реакций устойчивую форму взаимоотношений с внешним миром. В теле индивидуальности, централизующим фактором является духовная воля — действие принципа индивидуализации (это низший аспект тройственной духовной сущности). Чтобы духовная воля действовала эффективно и согласованно, высший ум должен придать архетипическую форму телу индивидуальности. Тогда оно, вероятно, становится карана шарирой. Этот санскритский термин обычно переводится (неадекватно, на мой взгляд) как «каузальное тело». Оно «каузально» (*«причинно» — прим. перев.) в том смысле, в котором желудь является «причиной» дуба. Отсюда следует, что я говорю о «Божественном семени», по крайней мере, латентно присутствующем во всех человеческих существах.

Разница между этим Божественным семенем и обычным растительным или животным семенем заключается в том, что в Человеке психическая (астральная) сущность находится между Божественным семенем и физическим телом. Эта психически-астральная сущность неспроста так расположена; человеческое существо порождает карму: он или она экзистенциально вольны действовать как те, кем они по существу не являются. Растения и животные не умеют проваливать исполнение своей дхармы; они побуждаемы инстинктами и моторными реакциями на внешние раздражители. Человеческие существа в свою очередь побуждаемы только желаниями, и так до тех пор, пока полностью не потеряют человеческую власть делать выбор, достигая под-человеческого состояния в пагубной привычке неправильного использования энергии воли. Так, например, обстоит с постоянной практикой «чёрной магии», что в конце концов приводит к полному провалу человеческой эволюции. Однако, поскольку человеческое существо может превращаться в полный провал, он или она может стать и «полным успехом». В религиозных терминах, свету небесного союза с Богом предшествует огонь ада; но даже существо Христа смогло достичь полного союза только после того, как вне чистого и всеобъемлющего Сострадания, был пережит ад в течение «трех дней» (что символически означает — «сполна»).

Более того, любой индивидуум должен проявиться посредством своей собственной силы из матрицы коллективного психизма культуры, в которой он или она был рождён. Это проявление никогда не бывает полным отделением от коллективного, даже, если индивидуализированное сознание верит в это. До тех пор, пока человеческое существо не пройдет через Врата Тишины в полном сознании Освещённого Человека, власть коллектива будет оставаться активированной в психических глубинах его или её природы желаний. Эта сила побуждает к участию во взаимоотношениях, в которых удовольствие и боль, приятное обладание и трагические, часто дающие живительный стимул для новых усилий, потери могут быть пережиты.

После смерти память всех взаимоотношений, в которых человек фигурировал, остаётся рисунком сплетения усилий, кармы, — до тех пор, пока человек полностью не распознает значения этих взаимоотношений и желаний, их порождавших, и всех свершившихся результатов. Такое понимание — полное переживание значения — должно приносить плод Состраданию. Тогда карма как не сознающий инструмент для действия Целостности растворяется в Сострадании — в позитивной и сознательной силе Целостности.

Когда смерть обрывает определённую комбинацию факторов, которую мы называем личностью, каждый фактор отправляется своим собственным курсом, повинуясь своей природе. Несколько компонентов состояния индивидуальной личностности разделяются, и всё же они почти всегда остаются внутри планетарного поля существования, которое имеет несколько взаимно проникающих сфер.

Атомная и молекулярная материя физического тела — клетки которого постоянно изменяются в течение лет, и в старости они постепенно отмирают или замещаются токсичными веществами — возвращается в почву, воду и воздух Земли, из чего они проявились и были организованы «жизнью». Рано или поздно эти материальные компоненты переабсорбируются в другие живые организмы и (в новом виде), в качестве еды, могут войти в тела других человеческих существ. Они не теряются; ничто в биосфере не исчезает понапрасну. Повторяющиеся циклы влияют на все формы существования; все элементы комбинируются, распадаются и комбинируются вновь. Более того, несмотря на то, что тело дезинтегрируется, репродуктивные клетки, которые оно высвободило в течение жизненного пути переходят из поколения в поколение, следуя своему собственному (безличному) ритму. Эти эмбриональные клетки, конечно, меняются из-за генетических взаимодействий, и всё же их характеристики вновь появляются в новых формах по ходу развития определённой расовой линии или в рамках комбинации нескольких наследственных линий, активных в определённой географической местности.

Эфирное поле обычно (но не всегда) исчезает очень скоро после смерти, поскольку физическая смерть подразумевает, что жизненная сила, прана, оставила тело; разнообразные течения жизненной энергии прекращают деятельность. Прана возвращается в поле жизни планеты (биосферу), из которой она произошла, но на самом-то деле она никогда полностью не отделялась. Действующая в теле прана фактически была только «заимствована» определённым человеческим существом, предположительно, в момент зачатия. Заимствование было сделано, можно сказать, по сформулированному кармой «договору», в котором есть ограничение, а также определение использования жизненной силы на протяжении установленного (как необходимый или достаточный) периода. Когда этот период заканчивается, договор прекращает своё действие, и формоограничивающая прежде прана возвращается в биосферу. В течение жизни человеческого существа, однако, эта формоограничивающая прана становится тесно связанной с силой желания, камой, и если желание жизни в человеческом существе исчезает почти полностью, жизненная сила бывает парализована досрочно, и может утратить способность удерживать вместе сложные механизмы биологических функций. Биосфера, в основном, действует по закону «ешь — или будешь съеден», а катаболические или анаболические аспекты жизненной силы постоянно борются за контроль над любым биологическим организмом.

Вопрос о том, что происходит с индивидуальностью после смерти, долгое время был, и до сих пор часто остаётся, предметом горячих разногласий. На основе картины, изображённой мной выше, всё последующее будет логическим выводом, но фактический итог зависит от многих переменных. Одной переменной является уровень сознания и деятельности личности, которого она достигла. Во все времена и в любых географических регионах появляются человеческие существа, индивидуальное состояние эволюции которых значительно выше (или ниже) среднего. Уровень эволюции человечества, общества и культуры в это время — также являются важными факторами, которые обычно совершенно не рассматриваются как доводы в предположениях о посмертном состоянии. Таким образом, утверждения, которые могли бы быть применены ко всем индивидуальным ситуациям (например, продолжительность времени между двумя «воплощениями»), могут иметь обоснованность только самого общего характера. Эта обоснованность также зависит от ожидаемой реакции личностей, по отношению к которым эти утверждения делаются. Знание имеет обоснованность только в терминах знающего или (в некоторых случаях) нового поколения, которому знание передаётся.

Таким образом, если человек убеждён в том, что его или её «душа», изначально или по существу, живёт в терминах желания и его осуществления, провала или фрустрации межличностных взаимоотношений — а значит идентифицируется с принципом камы, — этот человек прав, говоря, что личная душа не только сохраняется после смерти, но позже возвращается в виде новой личности. Это «личностный» способ интерпретации ситуации, развивающейся после смерти.

Интерпретация, основанная на Движении Целостности, определяет смерть как начало символической Ночи очень короткого под-подцикла, составляющего определённую человеческую жизнь. Смерть это «Врата Тишины», через которые человеческий центр сознания проходит по завершению экзистенциального Дня (полуцикла). В этот период принцип Единства начинает доминировать в Движении Целостности как переживаемый этим определённым человеком, «бытие» предполагает здесь всё более субъективные состояния, и принцип Множественности и объективности уходит внутрь, производя образы памяти в сознании. Эти образы составляют субъективизированную модель взаимоотношений; они напоминают сновидения, происходящие в физическом теле во время сна; существует множество видов сновидений, вплоть до сильных кошмаров.

Таким образом, в случае человека, тесно идентифицирующегося с принципом камы, тело желаний (в котором кама действует в рамках структур, определяемых конкретизирующим, или низшим, умом) уцелевает в период после смерти. Продолжительность «выживания» зависит от нескольких факторов. Среди них интенсивность и характер желаний, организационная сила конкретизирующего ума. Так же важна степень, в которой карма прошлого была нейтрализована посредством (сознательного или бессознательного) исполнения дхармы, так как высший ум и духовная воля пытаются запечатлеть дхарму в низшем ментальном сознании индивидуальности. Другие определяющие факторы: степень, в которой эта духовная воля и высший ум были активны, степень дифференциации и концентрации духовного Качества, и состояние развития поля воображения как места для потенциального союза духовной сущности и индивидуальности. Поскольку западная цивилизация сегодня в основном делает ставку единственно на личные, эгоцентричные факторы в человеческом существе и в личностных взаимоотношениях с людьми, с деньгами, в профессии, в обладании кем-либо или чем-либо (включая домашних любимцев!), устойчивость всех этих личных факторов в терминах опыта субъективной памяти должна быть нормой в последующий за смертью «период». Но что такое этот «опыт субъективной памяти»?

Поскольку человеческий центр сознания, проходящий через Врата Тишины («Калитку Смерти») своего собственного под-подцикла, действует в сфере, в которой субъективность является всё более доминирующим фактором, весь опыт также должен становиться по большей части субъективным. Опыт не может теперь быть физическим, поскольку тело прекратило поддержку сознания, чувств и желаний. Следовательно, опыт должен быть психическим, если индивидуальность является носителем опыта. (Мы увидим теперь, что происходит в духовной сущности после смерти физического тела — носителя опыта). Но поскольку психизм исходно и сущностно коллективен, характер посмертного психического опыта должен быть преимущественно коллективным — если только умершая личность не была строго индивидуализированной в течение своей жизни.

Рассказы о реальных, как я думаю, контактах с умершим человеком или об опыте клинической смерти и возвращения к жизни, сообщают о том, что человек после прохождения тёмного туннеля встречает умерших родителей, друзей и любимых после появления в мире счастья и света. Подобные описания могут быть важными интерпретациями событий в преимущественно субъективном посмертном состоянии; сновидения, оставшиеся в памяти при пробуждении также являются интерпретациями объективирующего низшего ума того, что произошло в субъективном состоянии сна. То, что осталось в памяти, очевидно, персонализируется (в некотором смысле «мифологизируется») «умом-мозгом» в образах и словах, принадлежащих повседневному опыту проснувшегося человека. Человек, предположительно умерший и снова воскресший, находится в состоянии, не отличающемся по сути от того, которое испытывает внезапно разбуженный человек.

Подобным образом, когда медиум находится в трансе и говорит или действует как умершая индивидуальность, слова и образы, которые использует эта индивидуальность, скорее всего исходят из ума-мозга и из психического сознания медиума. Это не означает, что коммуникация лишена «истинной» основы; это просто означает, что мы имеем дело с интерпретацией, и в лучшем случае, с объективно точным «переводом» субъективной реальности, которая была объективизирована конкретизирующим умом медиума.*

__________
* Как мне это видится, большинство психических явлений (исключая принадлежащие более высокому уровню деятельности и сознания) являются проявлениями подсознательной силы сообщества, то есть энергии, генерируемой преобразованием силы принуждения жизни — в коммунально-социальную энергию, действующую, к тому же, подсознательно, и совершенно неведомую для большинства членов сообщества. «Психической» можно считать личность, в которой коллективный психизм культуры действует, во всяком случае, в относительной независимости от его или её индивидуальности и индивидуального сознания. Психика способна придать голос или форму подсознательным силам и желаниям в другом человеческом существе и до некоторой степени раскрыть прошлое, поскольку прошлое продолжает присутствовать в настоящем. Будущее отчасти обусловлено силами и желаниями, уже действующими подсознательно внутри человека (в биологическом организме, эфирном теле, и/или теле желаний), психика имеет способность рисовать в воображении или «давать почувствовать» нечто из будущего личности или из будущего целой социальной группы, в которой психика имеет его или её биопсихические или культурные корни.

В «Тибетской книге мёртвых», для описания субъективных процессов использована удивительная символическая совокупность образов: различные боги и демоны, Суд Божий и подобное этому. Это не означает, что их не существует, что это «чистое воображение». Это интерпретация, соответствующая ментальности народа, которому она была адресована. Подробные исследования продолжают приносить нам ценные, прекрасные, весьма содержательные интерпретации. И тем не менее, западное сознание отличается от традиционного тибетского сознания, несмотря на то, что уровень, на котором множество европейцев и американцев думают и чувствуют сегодня, не слишком отличается от уровня, на котором сформировалась тибетская культура. Может быть это оттого, что новая культура склонна теперь всё максимально конкретизировать и сознание нуждается в таком религиозном поклонении культу внешних форм. Тем не менее, эта новая культура должна создать свои собственные символы и формулировки. Движение Целостности может обеспечить такими символами сознание индивидуумов, готовых столкнуться лицом к лицу с будущим, в качестве строителей нового порядка (Novum ordo seculorum); вместо того, чтобы стремиться к роли стойких защитников умирающих великих культур. Но как бы то ни было, существует громадное разнообразие дхарм!

Психическая сущность, выживающая после смерти физического тела, действует в терминах коллективного психизма, и при коммуникации с живущими людьми обращается к ним (с помощью конкретизирующего культурно-обусловленного ума психически восприимчивого посредника) в терминах определённого их культурой коллективного сознания. Однако когда личность становится с годами строго индивидуализированной, характер её или его индивидуальности продолжает существовать в посмертный период. Индивидуум может приобрести также способность к достижению вне индивидуалистического состояния перед смертью; он или она может исполнить ритуал перехода Вратами Тишины в качестве Освещённого Человека или, по крайней мере, в качестве частично освещённого сознания, осознающего значение Целостности. Такое сознание весьма предано творческому Богу (Единому изначально) или посвящает себя служению Плероме — «Белой Ложе» Освещённых Существ. Так же могут иметь место и другие возможности, дать определение которым значительно труднее.

Человеческое существо — ставшее по-настоящему автономной, полагающейся на себя ответственной индивидуальной личностью, в решающей степени свободной от диктата биологии и культуры — должно так или иначе сознательно соотноситься с принципом индивидуализации, то есть с низшим компонентом тройственной духовной сущности. Его или её конкретизирующий ум должен хотя бы пытаться отражать архетипический ум и исполнение дхармы (им формулируемой). Идейное поле не должно бездействовать, и связь должна быть отлажена для служения в качестве магнетического духовного канала коммуникации между низшим и высшим умами — теоретически, между принципом желания (kama) и духовным Качеством, созданным по воле божественного Сострадания.

Даже если это несомненно так, связь эта (вероятно, антакарана — в санскрите) непостоянна. Она может быть нарушена на время или навсегда, если сила некоего острого желания ведёт личность к потаканию жестоким или деструктивным действиям, вызванным собственным гневом, завистью, ненавистью, жестоким тщеславием или всё испепеляющей страстью. Если, однако, связь сильна и действует на момент смерти, всё, что было ориентировано на дух, то есть было по-настоящему сострадательно и тем самым удовлетворяло дхарму в течение жизненного пути, «поглощается» духовной сущностью вне канала коммуникации. То, что таким образом поглощается, представляет собой духовный урожай личной жизни. Это абсорбируется и ассимилируется духовной сущностью и становится частью постоянного аспекта идейного поля (карана шарира), которое мы отличаем как «тело индивидуальности».

В большинстве случаев, однако, «что-то» остаётся в психическом мире после смерти. Эти психо-фрагменты становятся всё более субъективными по прошествии времени — причём, времени не измеряемом в объективных годах периодического движения небесных тел (или, с недавних пор в науке, с помощью распада атомных частиц). Это «что-то» является по существу обрывками энергии желания (kama). Но что может означать само желание в преимущественно возрастающей субъективной реальности, в которой сила принципа Множественности — основы взаимоотношений между отделёнными, объективно воспринимаемыми сущностями — постоянно уменьшается? Если не существует объективных взаимоотношений, не может быть и объективированных форм желания, но одна только субъективная память опыта желания.

Эта «память опыта» настолько же «реалистична», насколько и сам опыт реален в объективном экзистенциальном мире. Оба вида опыта легитимизируются во внутреннем мире. Этот субъективный опыт обусловлен объективными событиями физической жизни, и он продолжает пополняться в виде, подобном звучанию обертонов в акустике, — они воспринимаются нами как продление вибраций основного тона. Но рано или поздно звучание опыта памяти рассеивается. Он перестаёт быть опытом централизованного личного сознания; кама исчезает, и вместе с ней исчезает то, что осталось от эго — от «желающего». Но результаты камы всё же остаются в виде кармы. Карма может быть нейтрализована только посредством исполнения дхармы через деятельность в той же мере актуальную и объективную в соответствие карме, производя действия (или чувства, или мысли), уже имевшие место прежде.

Когда под-подцикл бытия, установленный индивидуальной личностью достигает фазы своей наибольшей субъективности (эквивалента положения символической Полуночи, апогея собственного состояния Божества, то есть сравнительного), духовная сущность, стремящаяся войти хотя бы в частичные взаимоотношения с некогда жившей личностью, движима энергией Сострадания (своего наивысшего и наиболее универсального аспекта). Чтобы сделать возможной нейтрализацию старой кармы, духовная сущность стремится к контакту с ещё не рождённым, новым человеческим существом. Архетипическая структура новой дхармы постепенно (с годами) формируется посредством архетипического ума, неразрывно связанного с принципом индивидуализации (с духовной волей, Ichcha — в санскр.).

С точки зрения духовного Качества, задачей нового человеческого существа будет исполнение этой дхармы, но новый человек не является вновь появившимся «человеческим существом из прошлого». Это любое из человеческих существ, готовых к рождению в биосфере, если биологические характеристики могут послужить основой для исполнения новой дхармы. Эта дхарма «проецирует» свой образ на девственную эфирную материю такого человеческого тела при зачатии — на его «четвертый эфир», уровень эфирной субстанции, которая отображает и фокусирует карму в терминах специфики определённого человеческого тела. Поскольку карма это ни что иное, как инвертированный (или негативный) аспект дхармы, то в материи проекция дхармы отражается как карма. В силу этой проекции генетический паттерн, производимый комбинацией двух наследственных линий эмбриональных клеток (спермы и яйцеклетки) до некоторой степени изменяется, причём, часто такие изменения значительны; чем более развита духовная сущность и её духовная воля, тем сильнее трансформация.

Только в этом смысле можно говорить о том, что духовная сущность «выбирает» новое тело; критерий выбора тела — возможность адекватного реагирования на определённую дхарму. Поскольку дхарма определяется кармой ушедшей некогда личности, причинно-следственные цепочки, очевидно, действуют между умершей личностью и вновь рождённым человеком. Но говорить, что последний это «реинкарнация» первого — неверно. Новый человек оказывается в положении продолжателя «дела» умершего — человеком, который занимает освободившуюся «вакансию».

Это соотношение является непрерывной последовательностью не только потому, что старая карма переносится в новую личность, но и потому, что обе личности, вместе со множеством других предшествующих и последующих, составляют плеяду, все последовательные единицы которой соотнесены. Они родственны через взаимосвязь кармы-дхармы с одной единственной духовной сущностью, одной из потрясающего множества Букв творческого Слова, Логоса. Это одно единственное духовное Качество — вместе со своими слугами, духовной волей и архетипическим умом, — представляет полюс Единства в динамическом процессе; полюс Множественности представлен цепочкой индивидуальностей, периодически следующих друг за другом. В течение этого процесса две полярности бытия взаимодействуют, и процесс идёт двумя способами: духовное Качество «нисходит» в материю, становясь всё более дифференцированным, специализированным и сфокусированным — в то время как через «восхождение» последовательной эволюции множества человеческих личностей, участников процесса, вырабатывается всё большая степень тонкости, чувствительности и тщательности сонастройки с вибрацией духовного Качества.

Постепенно эти личности всё более подходят к отражению архетипического Образа, ориентирующего в пространстве вибрацию духовного Качества (Augoeides в греческой мистической философии)*. Процесс «завершается» «божественным Браком», о котором говорят мистические традиции; с точки зрения настоящего оккультизма — «великой Инициализацией».** Последняя личность последовательности не только одухотворяется, но в особом смысле «обессмерчивается», когда духовное качество становится «безличным» (это точнее, чем сказать «безличностным»). Как конкретная, частая манифестация духовного Качества, индивидуализированная, но сумевшая превзойти эго, организация сознания и воли обретает ту же степень неизменяемости, что и Качество — то есть неизменяемости до окончания великого планетарного цикла.

__________
* Augoeides — это неясный термин, означающий «светящееся тело», и считается, что он относится к планетам. Алистер Кроули считал этот термин ссылкой на Святого Ангела — Хранителя Абрамелина; Атман Индуизма, Демон древних греков. Роберт Ломас ассоциирует этот термин с Высшим Я, или душой индивида.

** В великом мифе христианства это завершение имеет место в двух сценах: одна — это Преображение, когда Сын Божий (Христос) полностью объединяется с Сыном Человеческим (Иисусом); другая — Распятие, «Свершилось» («Consummatum est» — это закончено, лат.). Когда кровь (витальный принцип) Сына Человеческого (совершенной, «охристосованной» личности) пролилась и оплодотворила почву Земли, символически начался процесс гуманизации планеты. Следовательно, материя сама по себе стала более отзывчивой к духу и силе божественного Сострадания. Это событие предвещает пришествие будущего человечества с телами, которые станут более чистыми инструментами, позволяющими сохранять надёжную сонастроенность духовным качествам. Недавно начатый процесс «дематериализации» вещества (в развивающейся субатомной физике), одухотворённое видение материи Тейяром де Шарденом (см. его прекрасный «Гимн Материи») и практическая работа жизни Шри Ауробиндо и Матери Миры (в Подичерри, Индия), могут быть предвещающими образцами планетарной трансформации. Негативным аспектом такой трансформации может стать, конечно же, катастрофическая ядерная война, грозящая гибелью большинству представителей современного человечества. И всё же, окажись уничтожение неполным, и оно минует маленькое число позитивно настроенных человеческих «мутантов», от которых может произойти новейший вид, пока нам неизвестный (возможно, с клетками и телами более восприимчивых к свету духа существ, по одной этой причине движимых более высокой вибрацией жизненной силы).

Тот процесс, который я описал выше, имеет дело с одним духовным качеством — только с одним из мириад аспектов творческого Слова (Логоса) — и одной последовательностью индивидуальностей магнетически притягиваемых к этому единственному аспекту. Миллиарды таких процессов протекают в наше время; их самые ранние фазы, имевшие место в сообществах прошлого, давно забыты. В большинстве из них ныне живущая личность является, скажем, строго структурированной системой организации, управляемой биологическими побуждениями, допущениями и императивами его или её культуры в совокупности с желаниями, эмоциями и целесообразностями ненадежного, постоянно смещающегося центра тяжести, эго; так и прежние индивидуальности в последовательности, возможно, чувствовали, действовали и думали в основном таким же образом (в различающихся культурах), на схожем уровне сознания.

Вместо того, чтобы сосредоточивать внимание на этих последовательностях личностей, каждая из которых привлечена (как правило, бессознательно) определённым духовным Качеством, можно подумать иначе — главным образом, о постепенной (в течение миллионов лет) эволюции культур действующего на Земле человечества. Каждая культура также является целым, системой организации, придающей определённую структуру обществу и характер коллективности своим человеческим существам. Эта структура конкретизирует архетип межличностной и социальной связанности, согласуя его с возможностями данной области биосферы и потребностями человеческого вида, на данной стадии эволюции планеты. Культуры это системы коллективного проживания, они постепенно формируются, зреют и разрушаются: либо стремительно, либо через медленный процесс устаревания и институционального склероза (отвердевания — прим. пер.). Обычно они оставляют будущим обществам некоторый вид ментального или, быть может, духовного урожая, и всевозможные плоды обогащают и развивают ноосферу Земли — то есть Планетарный Ум. Но даже этот Ум не является предельной реальностью планеты. Планетарное духовное царство соотносится с духовной сущностью во всеобщей организации человеческого бытия.

Думать о всей Земле как о системе организации, охватывающей все уровни деятельности и сознания (от наиболее материального до наиболее духовного) может оказаться затруднительным для людей, чьё понимание «бытия» ограничивается западными традициями. Однако нет никаких причин оставаться слепым в отношении удивительно хорошо организованного взаимодействия, интегрирующего каждый компонент планеты в единый организм, способный удерживать баланс своих функций, исцелять и трансформировать себя. Этот планетарный организм имеет физически-материальную основу из камней, минералов, почвы и воды; и на этой основе биосфера постепенно развивается. Когда растительные и животные виды развиваются и становятся всё более взаимосвязанными и взаимозависимыми, экосистемы принимают форму; или, по крайней мере, в них развиваются зачаточные формы коллективного психизма, особенно с появлением животных, а затем и первобытных человеческих обществ.

Поскольку содержание этого психического царства становится всё более сознательным и ментальным благодаря действию человеческих культур и социально-религиозных институтов, планетарный Ум, или ноосфера, становится относительно независимым полем, для которого архетипы многих культур обеспечивают структуры, релевантные потребностям человеческих коллективов. Наивысшие уровни этой ноосферы могут рассматриваться как основания к деятельности, в силу которых на всю Землю сходят планетарные или космические энергии. Их можно соотнести с тем, что Шри Ауробиндо называл «над-умом», за пределами которого он предвидел «сверх-ум», относящийся к планетарной дхарме, или высшей «Истине», человечества.

С этой точки зрения, планетарной функцией человечества как целого является развитие сети интегрированного ментального сознания, постоянно наполняющего ноосферу плодами значимого открывающего опыта, сохраняемого каждой культурой. Архетипически, Человек является существом, ответственным за придание значения каждой активности в рамках планетарного организма — значения, соответствующего целому; значения, включающего в себя намного больше, чем все полученные органами чувств данные вкупе с рационалистическими их интерпретациями. В конечном счёте, в это значение включено полное осознание исходного Архетипа. Это много больше, чем «архетипическая структура» — это то, что структурирует разнообразные виды деятельности внутри всей планеты. «Омега-состояние» это не только безупречная реализация «альфа-творческого» высвобождения. По крайней мере в принципе, оно также включает в себя добавочный фактор, непредсказуемый по существу дела — духовный урожай значения, производимый магией взаимосвязанности, непрерывным взаимодействием между всем существующим в рамках планетарного поля.

Фактор взаимосвязанности никогда не следует упускать из виду. Он игнорируется в случае веры в то, что отдельный индивидуум в одиночку может достигнуть состояния бытия, тождественного тому, которое обретает Сообщество взаимосознательных и взаимоактивных совершенных человеческих существ (Плерома) в конце великого планетарного цикла. В виду того, что самосознательное индивидуальное человеческое существо является целым, он или она может испытать Целостность и быть «освещённым» или «инициированным» в терминах упоминавшегося «божественного Брака». Но освещение, которое может получить индивидуум, всегда окрашено определённостью духовного Качества (Буквой творческого Слова), которое определяет его или её духовную идентичность. На уровне любого отдельного существа, свет окрашен; или, возможно, нам следует говорить скорее о свечении, нежели о свете. Мы ведь можем получить чрезвычайно интенсивное инфракрасное излучение, но в нём не будет содержаться всего спектра солнечного света, — только этот свет человеческие существа считают «белым».

Современные исследователи эзотерической философии (хотя, очевидно, она тем самым утратила эзотеричность!) говорят о семи «космических Лучах», исходящих из изначального высвобождения божественной силы; и такая семичастная дифференциация изначального творческого высвобождения кажется универсально принятой эзотерическими философиями (хотя в некоторых из них публично упоминаются только пять потоков энергии). Если одно творческое высвобождение, начавшее цикл, некогда разделилось на семь потоков энергии, логично предположить, что в конце цикла сложная взаимосвязанность семи групп совершенных человеческих существ должна продуцировать синтез значений, который сможет пролить единый белый Свет как высочайшее завершающее постижение, уравновешивающее изначальное единство творческого Слова.

Проблема, описанная в предыдущих главах, встречается на любом уровне существования, поскольку на каждом из уровней, организованная система — сущее — является как целым, так и участником в поле деятельности (а также в сознании) более великого, более объемлющего целого. Каждое целое является манифестацией Целостности, но только на том уровне, на котором оно действует актуально. Более обширное целое, в котором его деятельность имеет место быть, содержит множество других экзистенциальных единиц, которые так же являются целыми, и каждое из них исполняет лишь ограниченные функции в организме целого более великого. Поскольку каждое целое в одно и то же время является и целым, и частью, оно может отождествляться как со своей собственной целостностью — со своим собственным ощущением бытия в качестве полной системы, — так и со своей «частностью», то есть с функцией, выполняемой не только в, но также и для более великого целого.

Каждое целое, достигшее человеческого состояния самосознания, теоретически, может иметь опыт Целостности относительно того уровня, на котором оно изначально функционирует. Заметим, что опыт Целостности на биологическом уровне не имеет того размаха и тех качеств, которые возможны на социокультурном или персональном уровне. Человеческое тело испытывает Целостность как наличие здоровья и витальности в единицах качества, определяющего (и тем ограничивающего) всё, что рождается и созревает в биосфере Земли. На уровне личностной индивидуальности, Целостность переживается в терминах социокультурных ценностей. Переживание Целостности, таким образом, квалифицируется динамическим характером и интенсивностью деятельности и сознания переживаемого целого. В этом смысле, сознание «окрашивается» местом, которое занимает во всем цикле бытия переживающий.

Если целое, достигающее своего циклического пика, проистекает из интеграции духовной сущности и индивидуальной личности, в совершенстве сонастроенной с ней, опыт Целостности включает в себя духовный урожай длинной последовательности индивидуальностей, приведённых в фокус заключительным «божественным Браком». Качество опыта может быть названо «панперсональным», или духовным. На уровне Плеромы он, вероятно, является «панчеловеческим» и планетарным; все «Лучи» (и под-Лучи) и урожай всех культур человеческой эволюции входят в него. Таким образом, это можно символизировать как безупречную всеобъемлющую «белизну» — это она отражается в символическом названии «Белая Ложа». В окончательный момент планетарного осуществления (символический «Судный День»), вся Земля должна испытать планетарную Целостность в её полноте. За пределами планетарной Целостности можно предвидеть опыт переживания гелиокосмической Целостности, в которой вся солнечная система (helios = солнце, cosmos = всеобщая система) сможет полностью испытать своё единство, ясно выявив собственное космическое значение.

Человеческий ум, имеющий страсть редуцировать любого рода опыт к некоторому количественному значению, сталкиваясь с логической невозможностью обнаружить конец последовательности всё более объемлющих целых, может только прикрыться негативной псевдоидеей бесконечности — так же, как мистик говорит о Безвременьи, когда потеряв на миг в своём сознании действие принципа Множественности, он или она переживает экстаз единства. Для «ума целостности», все великие переживания являются всеобъемлющими и столь же компетентными. Целостность есть. На каком бы уровне она не переживалась, это не поддающаяся оцениванию Целостность — она не мала, не велика, поскольку наполнена бытием, которое есть, а бытие наполнено ясностью завершённости существования в мире, освещённом сияющим «светом» гармонии, в котором сбалансированы все телодвижения — все до одного. Там, где такая завершённость и такое совершенство поляризованных активностей существует, там не может быть малого и большого, там нет времени или бесконечности — только Целостность, неопределимая, поскольку определяющий ум полностью поглощён неизмеримым миром полного «бытия».

Упоминание вертикальных взаимоотношений наводит на мысль о картине иерархической структуры, предполагающей нисходящие ветви уровней власти. Решение обычно спускается с уровня на уровень вниз, принимая форму порядка, или набора правил, накладывающихся на соответственные уровни. Такие иерархические структуры действуют в католической церкви, в военной сфере, в национальных правительствах и во всех крупных бизнес-организациях. С точки зрения множества действующих на нисходящих уровнях индивидуальных единиц, такие коллективные социополитические или религиозные институты являются иерархиями принуждения. Деятельность индивидуумов на более низких уровнях, а в тоталитарных системах даже мысли индивидуумов, управляются волевыми решениями их начальников.

С другой точки зрения, иерархия является всё же последовательностью структур. Верховная структура содержит некоторый объём структур помельче, на уровнях пониже, а эти в свою очередь охватывают множество менее объемлющих структур и так далее — весь путь вниз по структурной лестнице вплоть до крохотной компоновки единиц. Такая структура является иерархией содержания.

Иерархия целых (систем организации), охватывающая живую природу, действует главным образом на основе принципа содержания. Физическая вселенная, доступная человеческому восприятию, содержит миллиарды галактик, и каждая из них содержит миллионы звёздных систем с планетами (или без); наша планета содержит триллионы простых и сложных живых организмов, а каждая клетка содержит мириады молекул, состоящих из атомов и так далее. В то время как вселенная, описанная таким образом, является иерархией целых, она не нуждается в объяснениях относительно иерархии принуждения до тех пор, пока на вершине космической иерархии не возникает всемогущий Бог. Воля и ум такого Бога не только должны разрабатывать всю систему и набор правил для возможности управления на любом уровне, но и каким-то образом всегда направлять и контролировать поведение бесчисленных компонентов универсального целого напрямую или задействовать для этого иерархию духовных существ.

Типичный западный учёный не собирается исследовать вселенную как обширный организм, изначально основанный на иерархии последовательности структур. Он или она (учёный-исследователь) заинтересован прежде всего в наблюдаемых прямо сейчас отдельных сущностях, деятельность которых имеет такой интегрированный, устойчивый и повторяющихся характер, который позволяет их рассматривать и определять как «целые». Обладая идентичными характеристиками своей организации, в дальнейшем они классифицируются на возможно более обширные группы и виды, которые точно описываются, именуются и категоризируются.

С недавних пор некоторые биологи и философы науки начали, однако, просчитывать бóльшие системы, в пределах которых взаимодействует огромное число различных классов существования, и каждый выполняет определённую и взаимозначимую функцию в рамках целого. Таким образом они и пришли к осознанию, что все живые организмы в пределах определённого региона (вместе с основой — местной почвой, водой, атмосферой и климатическими процессами) составляют экосистему; а мириады экосистем, в свою очередь, составляют планетарную систему, или поле жизни (биосферу). Таким образом, тенденция к представлению восходящей иерархической последовательности целых всё бóльшей величины, начинает уравновешивать сложившееся убеждение — в течение нескольких веков побуждавшее классическую западную науку — использовать аналитические процедуры для открытия всё более и более ограниченных целых; и А. Энштейн, в разговорах с коллегами, шутливо называл это «всё больше и больше о всё меньшем и меньшем». Эта новая тенденция может означать знание всё меньшего и меньшего и, при этом, всё более глобальных целых, но она должна обеспечить, тоже с более практической полезностью, сбалансированное понимание процессов. Эти процессы подразумевают вертикальные взаимоотношения, поскольку они работают двумя способами. Сущности или системы, активные на нижних уровнях, влияют на сущности или системы, активные на более высоких уровнях, а также целые на высших уровнях влияют и контролируют (в разной степени) поведение целых более низких уровней.

Наряду с вертикальными взаимоотношениями, связывающими бóльшие и меньшие целые, горизонтальные взаимоотношения связывают единицы, действующие на базовом, схожем уровне деятельности и сознания (всегда использую термин сознание в самом широком смысле, но не в качестве ссылки на самосознание или на обычное объективное сознание человеческих существ). Такие уровни могут быть определены не только как биологические, согласно обычной биологической классификации семейств, родов, видов и так далее, но также и на социокультурном уровне: в терминах наций, религий, социальных сословий или классов, групп схожего уровня доходов, возрастных групп или поколений, образования и даже соседства. Равная группа сегодня становится особенно важной, поскольку усиливается основная тенденция к эгалитарному «обществу для всех» и попкультуре. Эта тенденция, питаемая медиа, постоянно тиражируется, насаждая заинтересованность в решении проблем сугубо личных взаимоотношений и личного роста в терминах материального, социального и персонального успеха, — она является последним аспектом движения к индивидуализму и гипотетической демократии в западной культуре. Эта культура развивается со времён ренессанса и приняла в науке и философии форму «атомистического» подхода к реальности; предпочитая такой подход «холистическому».

В современной науке атомистическая тенденция в исследованиях продолжает считаться официальной, и она фокусирует значительное внимание на горизонтальных взаимоотношениях. Такая фокусировка востребована в социологии, политике и популярной психологии. Новое направление в сторону холистического подхода предлагает логическое основание, на котором может развиваться более объемлющая концепция взаимоотношений вертикальных. Пассаж из книги «Акцент на форме» Л. Л. Уита (британского учёного философа) достоин цитирования в данном случае, поскольку предлагает подходящие характеристики обоим подходам. Согласно Уиту, «атомистическая школа» познания была представлена в европейском прошлом «Левкиппом, Демокритом, Гассенди, Ньютоном, Бойлем, Далтоном и современными физиками-ядерщиками» (его книга была написана в 1953 г.); среди лидеров «холистической школы» он называет «Гёте, Бергсона, гештальт-психиатров, Вайтхэда и Яна Смэтса».*

«Классическая атомистическая доктрина гласит, что вселенная состоит из первичных частиц материи, каждая из которых проста, неделима и постоянна. Все наблюдаемые изменения происходят благодаря обратимой пространственной перегруппировке этих частиц, происходящей по причине движения и взаимного влияния. Эти частицы, несмотря на весьма малый размер, должны иметь конечную величину или занимать какой-то объём пространства, потому что конечное их число составляет обычные материальные объекты. Более того, чтобы атомизм «заработал», нужно совсем немного различных видов конечных частиц, поскольку целью является упрощение нашего взгляда на природу. Сложность наблюдаемого явления должна пониматься как результат движения частиц, которые сами по себе просты и постоянны. Такой взгляд имел большое преимущество за счёт того, что придавал физическому измерению и математическому обоснованию нечто для сцепки...

Холистический взгляд … рассматривает вселенную как великую иерархию единств, каждое из которых следует своим собственным путём исторического развития. Каждый паттерн, будь то кристалл, организм, сообщество, солнечная система или спиральная туманность, обладает своим собственным внутренним порядком и является частью более широкого внешнего порядка. Таким образом, вселенная представляется Системой систем, Великим Паттерном паттернов. Каждое целое со всеми своими частями подвержено эволюционным изменениям, которые не могут быть адекватно представлены просто как обратимые движения независимых частиц».**

__________
* Ян Смэтс, южноафриканский философ, государственный муж, видный деятель времён формулирования принципов Лиги Наций, в конце первой мировой войны, в 1926 году, написал основополагающий труд «Холизм и эволюция», в котором предоставил новую интерпретацию эволюции, в наиболее широком смысле слова. Именно Смэтс ввел слова холизм и холистический; распространённое использование последнего может быть не всегда правомерно.

** «Акцент на форме» Л.Л.Уита (New York, 1954) стр. 53f.

Эти две школы — не взаимоисключающие; Уит предвидел их гармонизацию в своей работе «Школа элегантной структуры, комбинирующей интуицию целого с аналитическим осознанием детали». С конца 60-х большая группа научных философов, включая Людвига фон Бенталанфи и Эрвина Ласло, действительно разрабатывали «общую теорию систем» и «философию систем», в которой их «система» соотносится с тем, что, в обобщенном и абстрактном смысле, я называю «целым бытия». Два аспекта принципа связанности — вертикальный и горизонтальный — упоминались, и их значения исследовались как «эзотерическими» группами (например, Школой Арканов, основанной Алисой Бэйли), так и научными философами, особенно Артуром Кёстлером в его книгах «Дух в машине» и «Двуликий Янус: итоги».* Кёстлер говорил о вселенной как о «холарии», употребив новое слово, на которое вышел и я незадолго до этого, не подозревая, что он уже это сделал. Кёстлер, однако, использует слово в несколько ином смысле, он говорит о «конкретной» холарии как таковой, как о некой Сущности, — я же рассматриваю холарию как принцип организации.

__________
* Артур Кёстлер, «Дух в машине» (New York: Macmillan, 1968); «Янус двуликий: итоги» ( Vintage Books, New York, 1978).

Несколько базовых вопросов относительно взаимоотношений (особенно вертикальных): насколько принципиально различается деятельность (и характерные черты) сущностей, действующих на разных уровнях? Что это за уровни? Насколько велико их число? Необходимо иметь в виду несколько различных царств (космическое и планетарное, духовное и материальное) или можно ссылаться только на уровни организации, управления или власти в сфере политики, религии и культуры?

Когда рьяные энтузиасты демократизации или энтузиасты «новой эры» провозглашают приоритет ценности горизонтальных взаимоотношений и осуждают любые вертикальные — даже в семье — как устаревшие и разрушающие высшее право каждого индивидуума контактировать с любым встречным, как с равным человеком, — слова вертикальный и горизонтальный для них соотносятся только с уровнем культуры и индивидуальной личностности. Такие люди мечтают об обществе полностью управляемом эгалитарными принципами; об обществе, в котором все люди действуют на одном и том же уровне, как самосознательные (в идеале) и ответственные, социально политизированные атомы. В такой социополитической культурной системе человек является безликой единицей, абстрактным номером в бюллетене для голосования и в опросах общественного мнения, а также в расширяющихся статистических исследованиях, питающих коммерческие и прочие интересы. Тотальный эгалитаризм и всеобщий индивидуализм в социальных терминах аналогичны тому, что учёными мыслится как завершение процесса энтропии в физике. На самом же деле, среди равных всегда найдутся «более равные».* Любой искренний энтузиаст горизонтального «выравнивания» не может не бросить свой законный вызов любой системе социальной или политической организации, в которой жёстко утверждены иерархические структуры — и особенно, в которых власть, богатство или привилегии образования передаются по наследству. Это необходимо, чтобы система подвергалась трансформации. Структуры таких организаций представляют собой иерархию принуждения, но не иерархию содержания.

__________
* Для обсуждения концепции равенства смотри мою книгу «Мы можем начать снова – вместе», стр. 46-51 и «Культура, кризис и творчество», стр. 161-65.

Одно время феодалы считали «своими» все окружающие их земли вместе с людьми, живущими в окрестностях их огромных защищённых замков; но в случае угрозы нападения подданные могли иметь своим убежищем стены господского замка. Учитывая насколько это важно, можно сказать, по крайней мере, что лорд «содержал» своих подданных; они существовали в пределах его сферы содержания, царстве, где его власть была действенной. Это царство было похоже на мандалу, в центре которой — зáмок и часовня. Хотя бы в принципе, лорд действовал «во имя» этого царства и всего, что в нём содержится. Он обеспечивал безопасность тому, кем управлял. Взаимоотношения были по-настоящему вертикальны, но абсолютно безличностны; им придавался ритуализированный характер жизненной необходимости. Жизнеутверждающие взаимоотношения были сакральными естественным образом, поскольку в те времена религия имела, как правило, виталистическую основу (несмотря на некоторые трансцендентные убеждения). Вертикальные взаимоотношения предполагаются везде, где можно по-настоящему говорить о ритуале.

Вертикальные взаимоотношения связывают по крайней мере два, или в большинстве случаев три, разных в основе своей, уровня бытия. Культурный уровень, на котором исполняется ритуальный или сакральный акт, укоренён не только в биологических ценностях; ритуал несомненно отражает также трансцендентную духовную реальность в общечеловеческом и планетарном масштабе. Любые истинно мощные и по сути трансформирующие символы, мифы или ритуалы следует рассматривать в качестве средств сознательно или бессознательно направленных на служение в качестве каналов коммуникации (или связей) между уровнем духовного процесса (архетипов) и уровнем живых организмов (биосферы).

В иерархии систем, представленной в этой книге, можно ясно определить четыре основных уровня: материя, жизнь, культура (и её важнейший продукт — личностность) и состояние Плеромы — планетарной всеобъемлющей целостности. Проводя аналогию с растительной жизнью, материя соответствует гумусу и корню; жизнь это сила, побуждающая растительные соки транспортировать элементы почвы в стебли и листья; культура подобна цветку, цвет и аромат которого символизируют личностность; а семя — это автономный, самодостаточный индивидуум. Плерома же относится ко всему растительному виду, сила которого сфокусирована в потенции каждого семени.

Каждый их этих базовых уровней содержит под-уровни. Тот вид опыта, который личности и индивидуумы приобретают на социальном, политическом и религиозном под-уровнях, на которых они в основном и функционируют, очевидно, обусловливает ценность, которая ими придаётся горизонтальным и вертикальным взаимоотношениям. В течение индивидуализирующей фазы развития человеческого сознания — когда горизонтальные взаимоотношения более согласуются с процессом развития уверенности в себе, самостоятельности и личной ответственности — существует тенденция их видеть основополагающими и более полезными, чем вертикальные взаимоотношения. Тем не менее, когда человек находится на верхнем уровне иерархии управления (принуждения), он склонен к ним относиться предвзято, но одобрительно; его эго получает удовольствие, привнося в мир порядок или исцеляя (а то и «спасая») безумных людей! Взаимоотношения, основанные на таких взаимодействиях, однако, не будут по-настоящему вертикальными; они не подразумевают содержания многочисленных мелких структур внутри структуры бóльшей. Более того, в истинно вертикальных взаимоотношениях некая сущность, действуя на более высоком уровне, может контролировать, вдохновлять, направлять активность и ментальные процессы сущностей более низкого уровня, но мотивация этого контроля и тип используемой власти принадлежат более высокой сфере бытия.

Вертикальные взаимоотношения работают, когда личность, например, сознательно выполняет физический жест. Взаимоотношения вертикальны, поскольку человеческое существо, действующее на этом уровне личностности (возможно, следуя практике, навязанной или внушённой его культурой и религией) влияет на биологическую деятельность путём управления электрохимическими реакциями в клетках нервной системы, его тела, мускулатуры. Уровень личностности и социальные процессы постоянно взаимодействуют с биологическим уровнем клеток, органов и систем через мысли, эмоции и проявления воли; а клетки могут исполнять свои биологические функции только при условии вертикальной связанности со своими многокомпонентными молекулами. Такого рода взаимодействия очень далеки от существующего в биологической науке (недостаточного) понимания.

Расширительно (но через многообразные, ещё менее объяснимые, процессы), вертикальные взаимодействия, должно быть, могут совершаться по факту соблюдения обязательных условий человеческими личностями и существами, действующими на уровне Плеромы. Эти взаимодействия могут рассматриваться в двух ключах. Личность может иметь религиозный и мистический опыт, в течение которого кажется, что контакт с трансцендентным существом (или с гуру, говорящим и действующим от его имени) установлен, или для кого-то это контакт с одним и единственным Богом, в котором сконцентрированы все духовные ценности, и всё же с «кем-то», — с кем возможен «диалог». Движимый острой личной потребностью, человеческое существо инициирует взаимоотношения с помощью молитвы, просьбы или даже магического заклинания. Результатом могут стать замечательные трансформирующие изменения; но с точки зрения современной психологии, трансформация интерпретируется как разрешение психологического конфликта. Психолог может быть не склонен принимать в расчёт возможность фактических вертикальных взаимоотношений со сверхличностным божественным существом, осведомлённым о человеческой просьбе, и отвечающим на неё почти сверхъестественным образом.

С холархической точки зрения, действующие на уровне Плеромы существа могут не только отвечать на человеческий зов о помощи; они побуждаемы (своей сущностной природой, высшим Состраданием) искать взаимодействия и оказывать давление на мужчин и женщин, действующих на уровне личностности — уровне, который существа Плеромы пережили и превзошли сами. Другая интерпретация такого сострадательного действия заключается в том, что более великое целое, Земля, вертикально соотносится и воздействует на множество мéньших целых (человеческих существ), которых она содержит; но такая интерпретация имеет смысл только в сознавании, что планета является живой, думающей духовной системой, а не просто массивным комом материи.

Земля мыслит через человечество на уровне человеческого ума, а также иным способом, на архетипическом и духовном уровне ума Плеромы. Плерома как целое лучится полным силы и света Богом; но каждый из составляющих её существ «принадлежит» только к одному цвету, или одному из «Лучей», которые лишь в своей совокупности составляют божественную силу и свет Плеромы. Таким образом, существо Плеромы может быть понято как сила притяжения, направленная на отдельных личностей, резонирующих той же базовой духовной вибрации (Тону или Лучу). Однако, этих существ не следует рассматривать как индивидуумов с личными именами; силы их духовных Качеств подобны вихрям, они — центры сознания и деятельности внутри единой Плеромы, «духовного Тела» Земли. Это может быть тем, что апостол Павел символически выразил словами «мистическое Тело Христа», но слово «тело» запутывает многих. Если это «тонкое тело», то его архетипическая форма должна оставаться скрытой с момента зарождения человечества; постепенно, можно сказать, клетка за клеткой, форма наполняется, и человеческие индивидуумы один за другим переходят с уровня личностности на уровень Плеромы.

Это трудный процесс, и в эзотерических традициях он понимается как Путь. Этот процесс, и даже подготовка к более или менее определённому, дающему начало событию включает в себя не только вертикальное «восходящее» движение индивидуальной личности (воодушевлённой новым состоянием бытия), но равно и вертикальный «спуск» Плеромы, сфокусированный одним из великих существ, чьи вибрации могут наилучшим образом стимулировать отклик в существе ищущем радикальной трансформации. Метафизическая логичность действительно заставляет нас поверить, что действие сверху предшествует личной реакции на экзистенциальном (более низком) уровне. Дух является интегрирующей силой. Он постоянно ищет (разумеется, безличностно, в силу своей природы) установления взаимоотношений, связывающих духовное Качество с индивидуальностью, которая может дать Качеству объективную актуализацию.

Когда такие вертикальные взаимоотношения установлены (сперва только как временно действующий контакт), более низкий полюс (индивидуальная личность) может вовсе не осознавать, что нечто необычное произошло. Если личность осознает это, его или её ум, всё ещё обусловленный жёсткими культурными и религиозными убеждениями, может интерпретировать это знание не иначе, как в терминах таких убеждений. В большинстве случаев контакт действует либо через ментальное, либо через интуитивное поле прозрения (инспирации) — иногда, как сильный опыт чувствования, — вероятно, через переживание чего-то таинственного в глубинах подсознания. Только в редких случаях может быть видна физическая форма (силуэт фактического существа) или услышан голос. В таких случаях любое упоминание о «появлении» скорее всего будет названо галлюцинацией, причём, не только психиатром, но даже устами друзей и близких; подлинные сообщения или опыт таких появлений или голосов нелегко отличить от внешне похожих ситуаций «психотических эпизодов». Существует и такая вероятность: по крайней мере в редких случаях, психотические эпизоды могут быть прелюдией или напоминанием о духовных трансформациях, которые были прерваны (в том числе) из-за непонимания или отсутствия поддержки — всего того, с чем столкнулась «обезумевшая» (на короткое время), и всё же духовно открытая, личность.

Как процесс развития личностности (уплотнение и интеграция эмоциональных и интеллектуальных элементов, выращенных культурой), так и процесс индивидуализации (проявление индивидуума над культурной матрицей), с неизбежностью, почти всегда производит остатки бесполезных, неадекватных психических элементов — не ассимилированных образов, символов и понятий, блокирующих или изменяющих поток внутренней личной жизни. Этот остаточный материал можно сравнить с отходами разной степени токсичности, которые извергают фабрики и заводы при производстве, в сущности, полезных для культуры и социума вещей. Эти отходы могут где-то скапливаться, вести незаметную для нас собственную жизнь, отравляя тем самым «воду» и «воздух» (коллективный психизм) культуры-целого.

Более того, попытки культуры построить коллективно принятую религиозную систему для подбадривания грешников, особенно для придания ментальной или моральной поддержки пылким личностям, смутно стремящимся к состоянию более-чем-человеческого совершенства и блаженства, всегда имеют тенденцию к утверждению жёсткого и материалистического истеблишмента. Когда религия институализируется и, подобно любому институту, стремится к общественной и психической власти, самосохранению и экспансии, возникает обширная психическая сеть искажённых образов духовной реальности и неверно истолкованных метафизических понятий. Эти образы и ярлыки также обретают собственную жизнь и кем-то могут быть опрометчиво приняты за действительные формы и голоса великих основателей религий, существ планетарной Плеромы, которые изначально стремились сеять «семена» некоторых ценностей (принадлежащих более высокой сфере) в почву истоков культуры.

Особенно во времена личного или социального кризиса, «ложные боги» часто подменяют существ Плеромы, поскольку по сути благочестивые и незащищённые люди, неспособные мыслить духовную реальность в терминах фундаментальных принципов, легко ошибаются и принимают эти симулякры за соответствующие эталоны. Такие ошибки и непонимание (как формируется психическое или «астральное» пространство) возникают сами собой – как продукт коллективных страхов и эмоциональной незащищённости. Множество людей испытывает недостаток индивидуализированной формирующей силы ума, они просто вынуждены поклоняться идолам, пленившим их сообщество, их группу «равных» или даже всю их культуру.

В своём горнем источнике культура чиста; её символы и мифы являются попытками придать конкретную форму духовному Качеству (или набору Качеств) стремящемуся к экстериоризации, поскольку «время и сезон» для этого наступает в процессе космической или планетарной эволюции. Но после пересечения человеческих равнин и будучи наполненной отходами и психическими ядами многих городов, река часто становится не намного лучше, чем воспетая труба канализации. Припавшие к её водам люди полностью (если точно — в основном) захватываются течением этой реки, дающей возможность преследовать и извлекать свою собственную пользу и выгоду. Они борются за свои «права», чтобы владеть ими и продавать их, и заявлять с убеждённостью, что они очистили то, что продают: всё это окрашено (часто языком войны) алчностью и желанием власти в терминах горизонтального взаимодействия общественных взаимоотношений. Это неизбежно — однажды случается великая засуха. Где-то в другом месте сострадательный дождь Плеромы опять породит новый источник и в конце концов зацветёт новая культура.

Логично предположить, что если существуют уровни деятельности и сознания ниже личностности, на которых сущности действуют (то есть атомы, молекулы, клетки), то должны существовать уровни и выше личностности — более объемлющий тип активных и сознательных существ высоких сфер. Однако мыслитель-материалист не будет удовлетворён заявлением, что убедиться в реальном существовании такого уровня можно только при условии готовности и желания предпринимать особые усилия, делая трудные шаги к установлению контакта с такими сверхчеловеческими существами. Материалист спросит примерно так: «Если такие сущности есть на самом деле, почему я не могу воспринимать их своими органами чувств или обнаруживать их деятельность с помощью инструментов (например, идентифицирующих пути субатомных частиц)?» На философском уровне ответ основывается на том значении, которое мы придаём термину существование. А может ли не быть нескольких видов существования? Наиболее подходящим символическим ответом послужит следующий вопрос: «Могли клетки руки Микеланджело видеть и, что более важно, оценить красоту сикстинской капеллы?»

Как члены относительно продвинутых обществ, человеческие существа осознают, что мы являемся частями более обширной системы деятельности, которую называем Землёй. Мы ведь осознаем, что она является частью солнечной системы (гелиокосма), а основным источником энергии для нашей планеты является Солнце. Но что мы знаем об уровне сознания и деятельности, на котором оперирует этот гелиокосм? На человеческом уровне сознания мы можем осознавать гелиокосмическую реальность только до той степени, до которой руки Микеланджело, на свой манер, «были осведомлены» о молекулярной активности, нервных потоках и мускульных сокращениях. Если же мы не собираемся утверждать, что этими клетками могло осознаваться всё, что касается активности тела художника, не говоря уже о его разуме, религиозных чувствах и убеждениях католической церкви, то почему нас удивляет, что мы не можем воспринимать все компоненты нашей планеты и неспособны осознавать то, что можно назвать «чувствами» и спонтанными реакциями Земли? Руки Микеланджело порой могли дрожать от физического напряжения, — так же и Земля сотрясается порой! Откуда нам знать, что чувствует и о чём думает Солнце в течение пары сотен миллионов лет, по ходу своего регулярного облёта галактики внутри одного из рукавов, или — чем в действительности является наша звезда, Солнце, на своём космическом уровне, особенно если вспомнить, что человеческие существа не проживают на её планете срока в одну сотню лет, а их самоуверенной горделивой науке не более пяти сотен лет отроду? Одиннадцатилетний солнечный цикл может быть связан, например, с результатами (последствиями) размеренного биения гелиокосмического сердца — его плазменная субстанция действительно подчиняется определённому ритму субатомной (или трансатомной) деятельности.

Это говорится не ради того, чтобы утвердить главную формулу алхимического принципа соответствия — «что наверху, то и внизу», — которая является не вполне ясной основой для реалистического знания о существующем мире на надличностном и духовном уровнях. Соответствия такого характера полностью символические, по крайней мере, для современного интеллекта. Однако ведь все вещи, о которых человеческие существа могут думать, включая их собственную индивидуальную самость, по сути дела — символические. Когда человек говорит «Я есть», он или она делает символическое утверждение, собирая воедино множество чувств, ощущений и воспоминаний; это заявление объединяет их в утверждение бытия, которое, более того, убеждает, что эта «бытийность» отличается от бытийности любого другого претендента на эксклюзивное право быть этим «Я».

Подобным образом, любое заявление на вертикальные взаимоотношения с существом Плеромы основывается на обобщении и интерпретации (сознательной или подсознательной) многих ощущений и переживаний внутренней жизни. Если ясные описательные утверждения относительно неземного полюса взаимоотношений возможны, то всё сказанное должно основываться на холархических принципах. Такие утверждения не следует связывать с переносом характеристик и событий уровня личностности и культуры на весьма неоднозначный трансцендентный уровень бытия. Если клетка руки Микеланджело станет воображать себе руки и тело художника как огромные сфероиды, содержащие тот же вид молекулярных конструкций, как и у неё самой, и тот же тип взаимоотношений между ними, — такой образ окажется нереалистичным. Однако ведь это именно то, чем постоянно занимается множество теологов и «эзотериков».

Поскольку концепция холархии основывается на принципе содержания — бóльшим содержится меньшее — если мéньшее действует в терминах материи, то бóльшее должно так же иметь материальный аспект; но для сознания бóльшего, материя может отличаться от той, которой она предстаёт перед умом мéньшим, имеющим под рукой только данные восприятия органов чувств. Например, когда современный эзотерик говорит о совещании Белой Ложи в терминах собрания директоров транснациональной корпорации, такая персонализированная социальная интерпретация не может дать настоящую картину ситуации на уровне Плеромы. И тем не менее, хотя уровень Плеромы планетарного существа превосходит уровень личностности и культуры, он также должен содержать в себе более низкий уровень в трансформированном или видоизмененном аспекте. Существо Плеромы, возможно, оставляет что-то от структурного характера и качества, которым он или она обладали, являясь «завершающими» в ряду личностей, и потому пережившими «божественный Брак» (личности и духовного Качества); но материальный аспект этого существа должен быть такого типа материей, которую обычное человеческое существо воспринять почти не в состоянии — эфирной материей высшего порядка. Материя является энергией, стабилизированной в структуре или поле; и на уровне личностности нашей планеты, эта стабилизация предполагает определённый характер, нацеленный на возможность человеческого восприятия и ответа. Когда уровень индивидуальной личностности превзойдён, без сомнения, действует иной способ формирования энергии.

К сожалению, современный эго-ум обычно не готов и не желает мыслить себя в качестве участника более великого планетарного целого, к тому же, на уровне, уступающем самому высокому из возможных на Земле. В то же время он боится выйти за пределы, определённые нашим современным личным состоянием сознания, чувствования и поведения — состоянием, которое существо Плеромы (на уровне, на котором оно по сути действует), очевидно, превзошло. Наши человеческие умы обычно крепко привязаны к своим личным, эмоциональным и биологическим ограничениям. Следовательно, нарочно или нет, мы интерпретируем иерархическую концепцию структурной организации известных нам иерархий управления — религиозных, социополитических и военных групп, действующих в терминах уровней исполнительной власти. Люди на вершине системы требуют подчинения (или служения) людей, действующих на более низких уровнях; и тем или иным способом они могут принуждать к исполнению поставленных требований, часто совершенно беспощадно.

И всё же, главы государств, как отдельные личности с огромной властью, могут оказаться намного менее зрелыми, и в духовном отношении, менее развитыми личностями, чем их подчинённые, от которых они требуют бессмысленного порой служения, например, на войне. Индивидуумы, находящиеся под контролем социокультурных «более великих целых», это правда, обычно завоевывают свои высокие посты посредством длительных и напряженных усилий за пределами возможностей среднего гражданина или религиозного человека; и тем не менее, находясь у власти, бóльшую часть времени они остаются столь же личностно и эгоцентрически человеческими существами – точно так же, как и подчинённые им люди. Тайный агент, посылаемый военными штабистами (или равноценными специалистами из ЦРУ) раздобыть важные, необходимые его руководству сведения, исполняет опасную миссию во имя её или его национального «бóльшего целого». В случае провала, такая личность хранит молчание даже под пытками — его или её воля закалена осознанием факта, что судьба нации зависит от такого рода отваги. И всё же его или её командир в своём офисе или в Белом доме, хотя и является вышестоящим в вертикальных социополитических отношениях, может оказаться бездарной или напыщенной личностью в горизонтальных гражданских взаимоотношениях «личность – личность».

Другими словами, на культурном и социополитическом уровнях, качество личности может не соответствовать власти, наделяемой должностью. Социальные, политические, религиозные и корпоративные иерархии всегда касаются должностей, а не личностей. Человеческие существа, работающие на низших иерархических уровнях не должны как личности чувствовать себя менее важными по отношению к топ-менеджерам. Эти вертикальные взаимоотношения связывают должности и функции, но не людей самих по себе. С другой стороны, взаимоотношения между начальником и подчинённым также могут строиться на весьма личных эмоциональных элементах; и когда это происходит, ситуация глубоко запутывается. Чем более разрушенной становится система социальных классов, тем более запутанной становится ситуация, особенно, если социополитическая организация имеет де факто тоталитарный характер.

Когда я говорю о вертикальных взаимоотношениях, я не имею в виду такие неоднозначные социальные ситуации, а только взаимодействия между двумя определёнными (и бесспорно разными) уровнями эволюционного развития. Разница между уровнями это не просто вопрос должностей с сопутствующими титулами, униформой и другими знаками социальной власти или благосостояния; это вопрос сущностного бытия. Она не может быть измерена количественно, поскольку предполагает прохождение процесса коренной качественной трансформации. И факт того, что такая трансформация произошла, становится очевиден всем тем, кто и сам имеет опыт такого процесса. Он не нуждается в «сертификации», закреплённой в документах социокультурных или религиозных организаций.

Значимость групп возрастает в современном обществе. Но в сегодняшних теориях формирования и взаимодействий групп превалируют индивидуалистические, эгалитарно-идеалистические отношения. Эти отношения отражаются в подходе (выработанном на протяжении веков), с которым современная наука делает попытку обоснованного толкования развития вселенной. С точки зрения астрофизиков, вселенная начала развиваться после необъяснённого до сих пор наукой, — и по сути дела не объясняемого, — громаднейшего высвобождения энергии, почти мгновенно трансформировавшейся в некоторый вид протоматерии. Исходное пространство заполнилось неисчислимым множеством неорганизованных частиц, двигающихся хаотично, но всё же согласно некоторым «законам» (происхождение которых тоже не может быть объяснено). Двигаясь в пространстве, частицы со временем объединялись, формируя всё большее и большее число единиц. Следовательно, эволюция является результатом постоянного, всё более объемлющего материального скопления, приобретающего постепенную организацию элементов, которые действуют на одном (общем) уровне существования. Эволюция, таким образом, является необратимым процессом. На социокультурном уровне она была прославлена как «прогресс». Но можно ли дать объяснение прогрессу просто на основе предполагаемого, в той или иной мере случайного, «объединения» элементов — будь то атомы, молекулы или человеческие существа?

В середине XVIII столетия франко-швейцарский философ Жан-Жак Руссо приложил немалые усилия, пытаясь показать, что первобытные общества строились на основе результатов «социального договора», означавшего, что все потенциальные члены согласны соблюдать, по крайней мере, основные правила. Видимо, Руссо находился под влиянием, имевшего место около двух сотен лет назад на корабле «Мейфлауэр», важного события — заключения договора о самоуправлении Отцами-пилигримами, избежавшими религиозного преследования на родине. Однако в свете того, что стало известно историкам о первобытных обществах — т. е. о постепенном прорастании человеческих способностей из бессознательных глубин животных инстинктов, — концепция Руссо потеряла свой смысл. Процесс формирования любого общества, прежде всего, контролируется биологическими обстоятельствами и потребностями. И только потом, значительно позднее, результаты осознанных и продуманных взаимоотношений между участниками начинают довлеть в решениях. В значительной степени, характер ассоциативных взаимоотношений, развивающихся в ходе совместной деятельности, определяется природой данной окружающей среды, которую исходные поселенцы не выбирают, но к которой их непреодолимо влечёт.

То же самое верно, даже более неоспоримо, относительно взаимоотношений между новорожденным ребёнком и его родителями. Они так же непреодолимы, как любые вертикальные взаимоотношения, и это видно по тому, как (в основном) действуют родители — или, по крайней мере, должны действовать в любых обществах на природной основе — не как индивидуумы, но как существа, «заряженные» на реализацию идеи сохранности человеческого вида. Через своих родителей новорожденный подключается к homo sapiens — своему виду. Сначала в строго биологическом смысле, затем на социокультурном уровне — в терминах религии и культуры, к которым принадлежат его родители, — и то и другое налагало (так считалось до недавнего времени) религиозную и социальную обязанность: дети должны увековечить своих родителей созданием собственного потомства. Следовательно, взаимоотношения между ребёнком и родителем по сути не следует рассматривать как горизонтальные. Таковые возникают тогда, когда появляются братья и сёстры; но (теоретически) это происходит внутри хорошо определённого поля деятельности, установленного семьей.

В течение двадцатого века все бóльший акцент делался на индивидуализме и личном самовыражении даже очень юных детей, чьё поведение, по бóльшей то части, представляет собой имитацию поведения окружающих (или в некоторых случаях, поляризованное неприятие, страх и бунт). В результате, качество желательных взаимоотношений (внутри семейной группы) разбавлялось качеством иного сорта — взаимоотношений «в группе равных», члены семьи как бы становились участниками группы. Наивные, незрелые или чрезмерно идеалистически настроенные родители стараются быть «в приятелях» своим малолетним детям и (более того!) своим детям-подросткам. Родители больше не в состоянии (или даже не желают) принимать и исполнять свои архетипические функции. Утратив архетипический характер организации, семья больше не является (во всяком случае, в смысле эффективности и многозначительности) ближайшим «бóльшим целым», которому принадлежат дети. Если ребёнок не учится возрастать в рамках этого первичного бóльшего целого и не чувствует сам, что он или она ему принадлежит, то позже, молодой человек столкнётся с трудностью ощутить в себе принадлежность к ещё бóльшему целому — к сообществу или нации, и в конце концов к наибóльшим целым, связанность с которыми переживается человеком непосредственно — к Человечеству и планете Земля.

Когда такие паттерны неблагоприятного развития пронизывают всё общество, единственно возможными для человеческих существ взаимоотношениями становятся взаимоотношения равноправных участников. Теоретически, такие взаимоотношения должны быть горизонтальными, но фактически это не всегда так. Лишённые чувства принадлежности органическому целому, современные псевдоиндивидуалы представляют себе группу равных как существо, сформированное посредством объединения более или менее произвольно построенных горизонтальных взаимоотношений (укоренённая в Соединенных Штатах картина, благодаря неугомонной природе американского общества, с его склонностью к перемещению). Это, конечно, и есть демократический идеал, как он стал пониматься последними поколениями, — все вертикальные взаимоотношения вызывают у них опасение. Есть огромная разница между (часто угнетающей, если не тиранической) «вертикальностью» социальных взаимоотношений (наниматель — работник, управляющий — управляемый, генерал — рядовой и т. д.) и иерархическим содержательным характером бесконечной последовательности природных и космических целых: эта разница не осознаётся.

Может казаться, что этот вопрос относится только к социальным процессам и к месту, которое занимает в современном мире семья и множество групп равных: объединений, клубов и сообществ, сводящих людей с общими интересами вместе; но фактически вопрос относится ко всей картине судьбы и будущего развития сознания и деятельности человеческих существ на Земле. Эта картина радикально меняется, если смотреть на неё относительно «модели» цикла бытия и понятия холархии, которые я представляю. Эволюция Земли, человечества, культур, групп и людей не должна больше интерпретироваться (и пониматься) как необратимое скопление случайных контактов, действующих в рамках законов притяжения и отталкивания (существенных факторов как таковых). Она может рассматриваться как двусторонний процесс, интегрирующий инволюцию форм (архетипов) и эволюцию материальных энергетических систем. Отдельные элементы — будь то атомы, живые организмы, личности или группы — не просто сходятся вместе; они отбираются для совместности. Предсуществующие архетипические паттерны организации постепенно и последовательно собирают вместе материальные элементы — в том числе и на социокультурном уровне — человеческие существа заполняют структурные «поля сил». Взаимоотношения между архетипами и элементами, принимающими их морфогенетическое давление — сперва принудительно и инстинктивно, но в конце концов сознательно, — это по-настоящему вертикальные взаимоотношения.

Такие взаимоотношения фокусируются разными способами. Каталитические агенты есть в химии; на уровне человеческой эволюции подобную функцию выполняют трансперсональные агенты, через которых архетипическая сила формирования способна действовать в виде, соответствующем личным или коллективным потребностям. Человеческие потребности должны удовлетворяться. Полномочия, даваемые социальной, политической или религиозной должностью проистекают из принимающей форму потенции архетипической функции. Должности предназначается функционировать в бóлее масштабной системе, которой она принадлежит. Эти полномочия становятся властью, когда используются должностным лицом или «священником» в великом ритуале общества, бизнеса или культуры; или в ещё более широком смысле, в великом ритуале развития человеческого сознания на пути к состоянию Освещения. Следует отметить, что если эта власть используется для личной выгоды или эго-возвышения, то горе, горе обладателю должности, создающему столь негативную карму.

Итак очевидно, что процесс человеческого существования подразумевает наличие вертикальных и горизонтальных взаимоотношений везде и всегда, но два типа взаимоотношений не следует путать друг с другом. По крайней мере теоретически, горизонтальные взаимоотношения великого многообразия групп равных (превалирующие в нашем эгалитарном обществе) кажутся нам наиболее обычными; но это ситуации, в которых личность должна рассматривать себя как инструмент для активации фундаментально вертикальных взаимоотношений. Почти каждый человек действует как канал для высвобождения биологической энергии человеческого вида из потенции бóльшего целого, которому он принадлежит, осознаёт ли он эту принадлежность (и соответственно ли этому действует) или нет. Эта энергия его использует; он же над ней не властен.

Кто бы ни становился фокусирующим агентом для желательной (или не желательной) деятельности биопроцессов эмбрионального формирования, он устанавливает вертикальные взаимоотношения с продуктом этой деятельности — ребёнком. Эти взаимоотношения потенциально содержатся в простом факте непрерывного создания организмом (или постоянного присутствия) репродуктивных клеток. Однако эти клетки живут своей собственной жизнью. Их образование и циклическое высвобождение порождают мощные биопсихические потоки. Эти потоки стремятся доминировать над сознанием и деятельностью носителя клеток — до тех пор, пока сознание, ум и воля каким-то образом не завершат долгий и трудный ритуал перехода, ведущего к метабиологическому бытию, и в конечном итоге — к состоянию Плеромы.

Подобным образом, но только на уровне культуры и религии, личность может действовать как канал для высвобождения архетипических идей. В той мере, в которой личность действует как агент для человечества (или для определённой его части), его или её деятельность трансперсональна. Она устанавливает вертикальные взаимоотношения с людьми, которые принимают обоснованность этого высвобождения — личность движет людьми, побуждает их действовать. Когда гуру передаёт ученикам поток психической энергии, выработанной огромной коллективностью духовных сущностей (которые как человеческие существа находят вдохновение и трансцендентное чувство удовлетворения в определённом «происхождении»), взаимоотношения между учеником и гуру так же являются вертикальными (и как правило, сопровождаются надлежащим почтением).

На социокультурном уровне, взаимоотношения между творческим гением (или даже тем, кто формулирует новые подходы, переворачивающие коллективное поведение или методы в бизнесе) и его публикой имеют тенденцию к не очень-то пристальному взаимному вниманию и даже к атмосфере обыденности. Более того, поскольку каждый человек сегодня стремится быть «креативным» — что означает обычно лишь «быть продуктивным» в более или менее личностно-выраженном смысле, — отношение студента или ученика к «мастеру» потеряло качество, которым оно обладало во времена средневековья и ренессанса. Если «креативность» сводится к технической умелости или особой сноровке в области исследований, отношения могут быть только горизонтальными. Но там, где «рациональными» умами принимаются только горизонтальные взаимоотношения, неизбежно проявляется компенсация этого. Иррациональный вид деятельности приводит в восторг всё бóльшее число людей; множится число «медиумов». Трансперсональная деятельность встречается со своим тёмным близнецом — посредничеством; и эту пару близнецов порой не так уж просто друг от друга отличить.

Поскольку латинская приставка trans может нести несколько значений, слово трансперсональный допускает двойное толкование. Для современных психологов, участников «движения сознательности», это слово применяется к состоянию бытия или сознания вне личностного уровня и к любой прямой или косвенной попытке пережить (или лучше понять) такое состояние. Однако я использую с 1930 года этот термин для того, чтобы представить действие, происходящее через личность, но которое возникает на поле деятельности за пределами уровня личностности. Здесь действие использует человеческих индивидуумов, чтобы собрать в фокус потоки духовной энергии, над-ментальные идеи или осознания, с целью осуществления трансформирующих процессов, помощи и управления.*

__________
* Насколько мне известно, я был первым, кто использовал этот термин; хотя я вполне мог быть не в курсе, что К. Г. Юнг уже использовал его в немецкоязычной статье в журнале «The Glass Hive» (под редакицей В. Л. Комфорта, 1930 г.). Слово получило широкое использование в 1968 году, когда Абрахам Маслоу, Энтони Сати и другие психологи основали ассоциацию трансперсональной психологии в Пало Альто (Калифорния).

Слово «через» имеет несколько оттенков значения. Оно может означать сквозь, в строго пространственном смысле (например, трансатлантический путь), или при посредничестве — как что-либо сделанное «через» влияние человека. Когда мы говорим о рассеивании солнечного света, сфокусированного линзой, мы можем применить оба эти значения; лучи света проходят сквозь профилированный специальным образом кусок стекла, но данная стеклу особая форма конденсирует лучи, тем самым увеличивая их эффективность в продуцировании некоторых побочных результатов — таких как выделение тепла.

«Трансперсональное действие» может относиться к высвобождению через личность либо потока трансформирующей энергии, способной производить, по-видимому, сверхъестественные результаты, либо получать информацию обычно недоступную для современного ума. Тем не менее, личность, через которую эта сила или информация высвобождается, не может быть просто любой личностью по той же причине, по которой любой кусок стекла не может служить линзой. Личностность человеческого существа должна обладать особого вида формой так же, как и ровной полупрозрачностью. Она должна быть чувствительной к трансперсональным влияниям и сонастроенной качеству бытия, присущего источнику того, что вводится, передаётся или «превосходится».

Любое трансперсональное действие или коммуникация предполагает, прежде всего, наличие существ или источников силы и информации за пределами уровня личностности и культуры, который всегда интеллектуально и эмоционально лимитирован, и до некоторой степени эксклюзивен. Такая импликация, однако, представляет собой проблему для среднего интеллектуального человека нашей, поклоняющейся науке, цивилизации. Интеллектуалам хочется выглянуть наружу за проломы в стенах своих рационалистических замков, и увидев нечто, принять (что такое возможно тоже) — принять эти приводящие в восторг виды, открывающие диковинную природу ландшафтов вне этих стен; они желают совершенствовать технику для того, чтобы пробивать в стенах окна, подумывая уже о том, чтобы сделать и двери, таким образом получив возможность шагнуть когда-нибудь наружу. Но если они сделают этот шаг, ослепляющий свет не позволит им что-либо разглядеть: в этом свете всё предстаёт величайшим, всеобъемлющим единством бытия. Если формы станут появляться, интеллектуалы сразу придадут им тот же отдельный, персонализированный характер, которым всегда обладали уже знакомые им сущности — те, живущие внутри замка.

Эта ситуация по сути останется неизменной, и трансперсональная деятельность будет оставаться непóнятой несмотря на любые утверждения психологов и поклонников Новой Эры; и так до тех пор, пока некоторые концепты не будут всё же приняты. Во-первых, должна быть сознательно принята ясная картина иерархии уровней и типов структурной организации, умом должно быть схвачено полновесное значение любой из структур. Природа и мотив коммуникации, или передачи силы с более высокого уровня на более низкий, должна быть интерпретирована на основе действующих принципов, основанных на фундаментальных ценностях — вместо эквилибристики анализа в квазиинтеллектуальных и технических терминах. Более того, разница между посредническими «коммуникациями» и трансперсональной передачей (или, символически говоря, между простым куском стекла и тщательно сформированной линзой) должна наконец стать ясной. Если эта разница не определена, идеал трансперсональной жизни может стать негативным и содержать потенциальную опасность. Действительно, человек должен остерегаться этой возможности. От него требуется развитие способности различения, причём, основанного только на фундаментальных принципах — таких как принцип целостности, действующей через иерархические структуры, — требуется различение, основанное на Холархии.

Такое различение полностью надёжно, оно подразумевает деятельность освобождённого от культурных предпочтений ума, осознающего архетипические принципы организации и интуицию, ума, способного резонировать определённому качеству, которое (сознательно или нет) экстериоризируется благодаря пробуждению потребности в различительной оценке. Внутреннее чувство ценности должно быть связано с объективным восприятием места и функции всего того, чем наполнена развивающаяся ситуация (цикл деятельности). В оценке (эмоционального характера) любого действия, ценности и значения чего бы то ни было или кого бы то ни было, центральный фактор — надлежащее этому место. Там, где кто-либо выражает качество «одного из цветов», он часто определяет качество взаимоотношений, составляющих любую определённую ситуацию. Это особенно верно в ситуациях, имплицитно считающихся трансперсональными, которые являются результатом взаимоотношений между двумя различными уровнями деятельности и/или сознания.

Что это за уровни? Что мотивирует взаимоотношения? Что является моделью работающих взаимоотношений и взаимодействий между соответствующими факторами? Ответы на эти вопросы зависят от определения природы уровней, которым принадлежат соответствующие факторы — то есть от способности использовать различение. Такая способность требует не просто «чувствования», но ума, способного объективно воспринимать место, функцию и мотивацию, возможно, многочисленных элементов ситуации как целого.

Целостность требует, чтобы к любой ситуации подходили как к целому. Анализ определённой ситуации или опыта может казаться выявляющим только горизонтальные взаимоотношения, работающие между сущностями одного уровня бытия; но так может быть только по отношению к поверхностным действиям и реакциям участников. Вертикальные взаимоотношения так же могут подразумеваться, и они могут быть даже главным фактором, если один или более участников ситуации глубоко не удовлетворяют требованиям уровня (или только поверхностно к нему принадлежат), на котором ситуация развивается. К сожалению, истинно холистический подход часто бывает трудно применить и поддерживать, особенно для человеческих существ, вовлечённых уже в ситуацию, или когда ситуация включает передающих нечто от высших существ людей; или прочих людей, которые становятся бессознательными каналами для действия катаболических сил.

Примером является традиционный случай Аватара, через которого божественное существо (или в более современных терминах, ценности и идеалы нового шага в человеческой эволюции) «манифестирует», или проявляет, трансформирующие идеи. Вертикальный характер взаимоотношений между личностью и силой, или сущностью, действующей через него или неё, должен быть ясен открытому типу ума и чуткому восприятию свидетеля; но история драматически доказывает, что в великом большинстве случаев это происходит вовсе не так. Сегодня философы «редукционисты» и психологи настаивают на том, что зная сугубо личные факторы и горизонтальные конфликты, они могут дать объяснение всей жизни Аватара. Тот же тип объяснений может казаться даже более релевантным относительно творческой деятельности — и некоторых не творческих, и по-видимому, сугубо личных действий и реакций — в биографиях великих художников и при анализе поступков и внутренних мотивов государственных деятелей и изобретателей, которые своими делами значительно повлияли на образ жизни (и мысли) больших коллективов.

С холархической точки зрения, эта редукционистская интерпретация поверхностна и неполна априори, даже если она и приветствуется сегодняшними поклонниками эгалитарной (не иерархической) философии жизни. Такой подход в музыке отверг бы возможность полифонического взаимодействия мелодических линий, поскольку может признать только унисонное пение, — как это и было естественным в большинстве древних культур. С другой стороны, огромное число людей сегодня — считают ли они себя спиритуалистами или, напротив, желают откреститься от такой вывески — внутренне являются редукционистами. Они видят свои действия просто как вариативный аккомпанемент к услышанным мелодиям (наподобие гитарного сопровождения), который как таковой имеет мало значения, и ещё меньше в нём трасформирующих влияний — аккомпанемент к мелодиям, рождаемым трансцендетным «духом», бесплотной «душой», «Мастером», чьё имя представляет авторитет для всех, или даже самим «Христом».

Материалист-редукционист не может видеть дальше, чем позволяют его органы чувств и аналитические умственные процессы. Что касается спиритуалиста, он тоже находится на стадии подчинения силам, принадлежащим уровню коллективного психизма и эмоциональных шатаний масс — коллективных надежд, страхов или ожиданий, которые контролируют открытого ко всему «медиума». В прошлом эти силы ассоциировались с мыслеформами, психологическим напряжением или эмоциями, жившей когда-то в прошлом, но объективно уже не существующей, личности; они могут быть также обоюдными проекциями внутренней путаницы и сильных желаний, так как неразвитый ум не способен с этим иметь дело непосредственно, интегрируясь внутри индивидуализированной структуры самости. Когда процесс индивидуализации определённо идёт полным ходом, вертикальные взаимодействия восходящего и нисходящего движений должны быть видны в любой ситуации, которую можно назвать творческой, трансформирующей или открывающей. Эти два уровня могут быть ещё не готовы к полному взаимопроникновению: тут можно говорить скорее о взаимодействии, чем о поступках и ответных реакциях на таковые; ибо эволюция является по сути двусторонним процессом.

Несколько уровней деятельности можно различить в современном развитом человеческом существе; и все уровни взаимодействуют различными способами — согласно определённой стадии развития личности. Два крайних уровня могут быть кратко обозначены как «дух» и «материя», но ситуация в целом включает в себя определённое духовное Качество, стремящееся к точной и конкретной актуализации в личности, в дифференцированной форме материальной субстанции нашей планеты, согласно фундаментальной архетипической структуре. Для человеческих существ с ограниченными возможностями чувствования земная субстанция представляется «физической»; но органы чувств, способные реагировать на более тонкие и дифференцированные вибрации, могут воспринимать и более тонкие субстанции материальных образований и вибрирующих энергий. Теоретически, всё это уже присутствуют в каждом, но, как правило, в скрытом состоянии; в итоге вся планета может пережить трансмутацию, ведущую к полной актуализации всех тонких субстанций. Таким образом, материя в изменённом состоянии, близком к реалиям завершающейся стадии великого планетарного цикла (омега-состояние, когда дух и материя должны интегрироваться в совершенную форму бытия), не может быть тем же видом субстанции, который можно воспринять нынешними органами чувств или потрогать нашими руками. Она должна стать материальностью столь чувствительной и сонастроенной вибрациям духовных Качеств, чтобы, по крайней мере частично, мог быть завершён процесс полной гармонизации и взаимопроникновения.

Это завершение может произойти только внутри адекватной формы (или структуры) и через неё; в противном случае, насколько бы ни были ценными результаты, можно говорить только о посредничестве. Следовательно, требуется процесс формообразования. Этот процесс разворачивается в двух фазах: первая — в терминах коллективного структурирования (культуры и систем социальной организации), затем вторая, в терминах индивидуализации личностей, оторвавшихся от коллективных культурных матриц. Создание гармонизации и взаимопроникновения духовного Качества и определённого типа земной материи осуществляется работой ума. Человеческий ум действует на двух уровнях: уровне архетипов (форм организации, непроявленных как сущности до тех пор, пока человеческие существа не пожелают видеть и демонстрировать их таким образом) и уровне коллективно-культурного, а также персонального (то есть эгоцентрического) структурирования.

Изначально личностность является просто конкретизацией, выделением специфических признаков коллективных структур в культурах-целых (символов, мифов, традиционных верований, стилей мышления, переживания, поведения и отношений). Личности являются дифференцированными культурными структурами, соответствующими задаче выполнения функций в обществе. Они есть то, что они делают, и природа этого делания определяется прежде всего биологической спецификой (физическими данными, темпераментом, родословной). И всё же индивидуальная самость присутствует в каждом представителе вида homo sapiens как потенциальная возможность; то, что вначале было только «обертоном», содержащимся в инклюзивном «основном тоне» культуры, само может стать основным тоном — творческим источником. Если отбросить (сверхнормальные) исключения, эта потенциальная возможность может развиваться только через нелёгкий процесс индивидуализации, включающий в себя личный опыт катартической неудовлетворенности (или «божественного недовольства»), переориентации, самоиндуцированной интеллектуальной и эмоциональной переполяризации. Это аналогично музыкальной «модуляции» на новый уровень структурной организации (в новом «ключе»). Психологически говоря, индивидуум-в-творении должен быть модулирован на новый уровень централизующей воли и по-настоящему автономной самости. Только на этом уровне дух и материя могут быть гармонизированы, и духовное Качество тогда светится и таким образом пронизывает лучами физический уровень человеческого организма. Индивидуум, имеющий свои биологические корни в теле, может тогда «исполнять» трансперсональные действия или воспринимать трансперсональные мысли. К тому же, такой индивидуум может испытывать трансперсональные внутренние движения, регистрируемые в сознании как определённый вид безличного «чувства» и эмоции — например, то, что называют состраданием буддисты, и что предположительно подразумевается под греческим словом, приписываемым Иисусу: агапе (часто неверно переводится на английский словом charity — милосердие, отзывчивость).

Любая деятельность, которую можно назвать трансперсональной (надличностной — в том смысле, в котором я использую слово transpersonal) должна происходить через посредничество и при посредничестве, в достаточной мере структурированной, индивидуализированной личности. И тем не менее, эта личность необязательно может отдавать себе отчёт, или полностью осознавать, что именно происходит через неё. Когда сознание всё ещё пропитано остаточными характеристиками коллективного ума культуры и эго-ума в личности, трансперсональное движение вынуждено обходить рассудочное сознание и действовать посредством прямого контроля нервной системы в теле действующего исполнителя. С другой стороны, говоря в общем смысле, аватарный тип человеческих существ (на каком бы уровне сознания он или она ни находились в данный момент) является сознанием в действии — причём в той степени, в которой он или она его исполняет. В короткий миг деятельность и сознание смешиваются в трансперсональном «движении», через которое, и в течение которого, дух пронизывает всю материю задействованной материальной системы — человеческого тела.

Это однако не означает, что личность, через которую духом наведённое действие исполняется, это «ничто иное», как то, что сегодня привычно именуется «каналом» для коммуникации с высшим Существом или «Мастером». Обладание каналом обычно подразумевает почти полное послушание или механистически ясную работу, в которой структура и качество существующего самопровозглашённого канала не столь существенны. Как бы ни была корректна интерпретация, процесс этот является посредническим, а не трансперсональным.

Трансперсональная деятельность подразумевает определённое взаимодействие между исполнителем (трансперсонального акта) и его духовным источником, превосходящим возможный человеческий уровень сознания; качество взаимодействия обуславливает форму коммуникации и высвобождение сверхчеловеческой силы. Библия не была «продиктована» Богом иудейскому народу, а Коран — архангелом Гавриилом. Относительно точные трансперсональные коммуникации существа Плеромы с «учеником» совершаются только до той степени, до которой воспринимающая человеческая личностность постоянно сонастраивает себя с вибрацией и силой духовного Источника, а так же насколько мотив для принятия роли посредника свободен от эго, гордости и неуловимого самопрославления. В любом случае, ум человеческого полюса в таком поляризованном взаимодействии обеспечивает, по крайней мере, формулировку (нужные слова и стиль речи), какой бы вертикальной коммуникации (или передаче) ни предстояло случиться.

Более специфично человеческий приёмник действует как фокусирующий агент потребности его народа или культуры. И хотя он или она может не осознавать этого, всё внутреннее существо такого агента принимает форму «молящегося» Плероме — бóльшему планетарному целому, действующему на более высоком уровне иерархии бытия. В случае потенциального «гения» в искусстве и литературе, как и в науке, творческая личность становится, по крайней мере до некоторой степени, «представителем» (не всегда очевидным) своей культуры и своего народа, формируемого этой культурой. «Представитель» как таковой, в одно и тоже время является и проблемой, и решением того, что предлагает дух. Трансперсональное действие, или коммуникация, отвечает не только на личные потребности, но даже в бóльшей степени, на потребности сообщества.

К сожалению, в огромном множестве случаев творческая личность так взбудоражена и экзальтирована опытом творчества (возможно, славой), что эго цепляется за этот опыт и создаёт из него пьедестал для самовосхваления. Этого можно ожидать от многих великих творческих личностей, ибо часто они даже не осознают, что источник их вдохновения и силы превосходит их личностность; они могут рассматривать творческую работу только в качестве «самовыражения» или, в ницшеанских романтических терминах, как «освобождение от мук изобилия». Более разрушающим является «обман» со стороны «духовного учителя», эго которого окрашивает или даже видоизменяет трансперсональную передачу или акт. Такая ситуация почти неизбежно ведёт учеников и вовлечённую публику к вульгаризации или унижению их образа духовной реальности.

Даже природу творческого процесса трудно характеризовать в терминах продуктов культуры, и тем более природу «духовной» передачи знаний, исцеляющих энергий или трансформирующей силы, способной производить коренные изменения в сознании и в качестве воли. Эта трудность в большой мере происходит из-за глубоко скрытой двусмысленности, присущей слову сам. К чему относится приставка сам в слове самовыражение? Что означает слово форма в любом вызывающем трансформацию процессе?

Большинство изучающих восточную философию, теософию, мистицизм или, допустим, сегодняшнюю популярную психологию и «метафизику», верит в существование «высшей» и «низшей» самости. Некоторые психологи и философы, тем не менее, указывают на несообразность предположений о личности, имеющей две самости; поскольку термин самость подразумевает идентичность или индивидуальность — последняя буквально означает не-делимый или неразделённый и относится к уникальному ощущению бытия «Я», и ни к чему другому. Философски, проблема связанная с концепцией двух самостей возникает в результате путаницы между внутренним ощущением-постижением целостности и природой качеств познаваемого в содержимом целого. Это содержимое брало своё начало из двух источников и поэтому может быть интерпретировано в двух различных системах координат; однако из этого не следует, что разговор о двух «самостях» имеет какой-либо смысл. Слово сам не должно иметь множественного числа, поскольку мы не можем говорить о двух «целостностях».

Человеческое существо является целым, содержимое которого (энергии, импульсы и бессознательные постижения) изначально принадлежит уровню «жизни». Это содержимое постоянно модифицируется и частично трансформируется; оно также интерпретируется в терминах новой системы координат — на уровне действования культуры и общества. Только достижение общественной ступени эволюции заставляет философов и психологов заводить разговор о «самости». Человек культуры, как это говорится, должен быть «самосознающим»; этот термин часто определяется так — «сознавая себя сознающим» (или объективно сознательным, подчёркивая разделение между субъектом и объектом). И тем не менее, бóльшая часть содержимого самосознающей личностности (в первобытном ли племени, в сложном ли современном обществе) остаётся продуктом биологических функций и стимулов, продолжая быть «заложником» обстоятельств здоровья и болезни, жизненности и слабости.

Другая часть содержимого личности является результатом межличностных взаимоотношений и функциональной (или дисфункциональной) деятельности в рамках социального сообщества. Социокультурная система координат допускает тенденцию к частичному замещению некоторых своих норм шестерёнками главного биологического паттерна, — движимого волей к выживанию. В некоторых случаях крайнего религиозного аскетизма или патриотического пыла социокультурная система координат, впрочем, может преодолевать биологические стимулы. Опыт самости, то есть опыт централизующего ощущения-осознания бытия «Я», с одной стороны, и качество действий человеческого существа, его «излучений», с другой, — изменяют баланс сил в его или её личностности и в природе содержимого личностности. Сознание и воля могут время от времени разделяться, движимые то силой жизни, то культурой и религией. Тем не менее, нам не приходится говорить о биологической самости и о культурной самости. Самость остаётся самостью до тех пор, пока человеческое целое не дезинтегрируется в момент смерти.*

Однако цельность человеческого существа включает в себя не только биологический организм и самосознание, культурно и ментально развитую личность, но также и более высокое триединство архетипических духовных факторов. С холархической точки зрения, «самость» имеет отношение ко всем этим факторам, а особенным образом относится к силе, способной, как мы видим, интегрировать всю комбинацию компонентов в теле, личностности и духовной сущности. Эта интегрирующая сила является «наивысшим» принципом духовного триединства; и это сила, которая пронизывает всё существующее, и в том числе тело.

Как сознательное эго, человеческое существо не сознает этой всепронизывающей силы; то есть сознаёт не более, чем обитатели земли сознают своё существование внутри солнечной системы, что на самом деле означает ещё и встроенность в галактическое пространство. Подобным образом атомы и клетки нашего физического тела, вероятно, не сознают своей роли внутри более высокого (поскольку более охватывающего) поля органической деятельности и, наконец, самосознания (человеческое тело плюс психика). И тем не менее, все люди самосознания действуют внутри более высокого поля духовной самости, несмотря на то, что на современной стадии человеческой эволюции существует преграда для осознавания этого; физические и ментальные инструменты, требуемые для сознательного восприятия этого поля, всё ещё недостаточно развиты.** Тем не менее, они существуют в свёрнутом состоянии, и опыт некоторых экстраординарно развитых пионеров духа доказывает возможность их необычайного развития. Человеческая эволюция действительно может быть интерпретирована как процесс развития высших способностей восприятия. Фундаментальной целью длинной серии культур и религиозных практик является развитие в людях этих высших возможностей сознания, которые от начала хранятся в архетипе человеческой самости, Человеке.

__________
* После биологической смерти тело разлагается с очевидностью, но менее очевидна смерть психическая. Она происходит, когда построенное культурой содержимое личностности полностью разваливается, фрагментируется и связно уже не вспоминается, хотя биологические функции тела действовать ещё могут. В последнем случае было бы много лучше, как для общества, так и для самого человека, если бы тело уже не поддерживалось «живым» искусственно.

** Это поле предположительно является тем, что в теософии называется монадическим яйцом ауры. В человеческом микрокосме это то, что в древних традициях индийского оккультизма называлось хираньягхарба («космическое яйцо»). См. Т. Субба Роу, «Эссе о Гите».

Что бы ни происходило на уровне личностности и культуры, это находится под глубоким влиянием функциональных процессов и изменений в биологическом организме индивидуума. Таким образом, движение с одного под-уровня на другой в социокультурной системе, в которой родился ребёнок, обычно связано с фактором возраста, в частности, с биопсихическими периодами трансформации — такими как пубертат, изменение образа жизни (или менопауза) и постепенное ухудшение биологических функций в пожилом возрасте. Человек переживает также социокультурные переходы из более узких в более широкие области межличностных взаимоотношений, когда он или она переезжает из деревни в город, из родительского дома попадает в университет, рано или поздно сдвигает своё ощущение вовлеченности. Первейшие интересы переносятся с семейной группы на дело общенационального значения или правительственную организацию; или даже он участвует в решении международных вопросов, например, касающихся будущего человечества под нависшей угрозой возможности ядерного холокоста.

Если переходы не вызваны непредсказуемыми катастрофами, все основные изменения — будь они биологическими, биопсихическими, социокультурными или идущими ещё дальше — требуют длительного периода перехода. Если критическое событие, решение или переезд ускоряет изменение, этому почти всегда предшествует (короткий или длинный) период сознательной или полусознательной подготовки и ожидания актуального происшествия, за которым следует время адаптации. Если изменение достаточно радикально — оно влияет на сами корни бытия и структуру сознания — это кризис. Кризис (от греческого krino — решать) по сути является последовательностью внутренних и внешних происшествий, заставляющих личность принять некое решение или (в негативном случае) толкает его или её почти безвольно изменить свой образ чувствования, мышления и/или поведения. Изменение может влиять на взаимоотношения с другими людьми, с окружающей средой и/или обществом как целым; или оно может проявляться как внутренняя трансформация, новое видение жизни и вселенной, новое глубокое ощущение того, что является ценным и «реальным».

Во многих древних обществах огромное внимание уделялось периодам биологических и психосоциальных изменений, приводящих к новому типу взаимоотношений между личностью, переживающей трансформацию, и его или её сообществом. «Ритуалы перехода» были разработаны для достижения определённых целей. Современные индивидуалистические общества материалистов обычно терпят неудачу в понимании и оценке таких целей и ритуалов, и эта неудача имеет серьёзные негативные последствия в психологическом и социокультурном развитии личности. Это не означает, что ритуалы перехода или ритуальные процессы отсутствуют в евроамериканском обществе; множество социокультурных процессов (особенно в образовании, бизнесе и политике) являются ритуальными де факто. Однако из них выпал элемент «сакральности». Если он присутствует теоретически, как в католических таинствах, большинство исполняющих эти ритуалы людей только поверхностно осознают сущностное значение и вызов, бросаемый жизни; обряды должны были всё это передавать своим участникам.

Согласно католической традиции (к сожалению, размытой сегодня), таинство имеет два аспекта. Будучи символом прогрессивного участия личности в сообществе церкви, оно утверждает фактически и психологически (с точки зрения церкви, духовно) двусторонние взаимоотношения между человеком и Богом через посредничество освящённого служителя Бога, епископа или священника. Эти вертикальные взаимоотношения начинаются с Крещения. С теологической точки зрения оно «субстантивируется» и делается действующим посредством таинства Причастия, в котором член церкви ритуально принимает субстанцию, символизирующую «Тело Христово», в котором все мы «живём, движимся и имеем наше бытие».

С холархической точки зрения, нацеленной интерпретировать духовную традицию по-новому, это Тело относится к духовному уровню существования планеты Земля и символизирует этот уровень (называемый «пневмосферой»). Таинство Причастия символически должно нести причастнику поддерживающую силу осознания бытия полностью человеческого, в универсальном планетарном смысле. Очевидно, что это совсем не то, что происходит с современным ребенком, участвующим в ритуале «первого Причастия», и конечно же, тут нет изначального значения и замысла ритуала, появившегося из обычая совместной трапезы в древних «Братствах». Тем не менее, католический ритуал «первого Причастия» может быть интерпретирован как христианский эквивалент пубертатного ритуала, исполняемого большинством племенных сообществ; но на тот момент, когда детей допускают к Причастию в наши дни, такая связь теряется.

Для мальчика племенного общества пубертатный ритуал обычно означал оставление психической матки матери и получение права принимать участие во всех делах племени в качестве самостоятельной личности. В Индии, юный брахман получал свой «сакральный шнурок» (символ тонкого потока духовных сил, связывающего внешнюю личность с его тройственной духовной сущностью) и в некоторых случаях оставлял материнский дом в поиске гуру, духовного родителя. Природный американский мальчик после нескольких дней в сакральной киве (представляющей психическую матку племени как устойчивого и органического целого), посылался в лес поститься до тех пор, пока не получит в видéнии своё «истинное имя» — свидетельство своего права на место и функцию в племенном организме. В Африке мальчики и девочки должны были проходить через различные испытания, а также ритуальное обрезание, символизирующее новую открытость втеканию вечно плодородного принципа жизни. Во всех случаях эти ритуалы исходно означали сакрализацию и ритуализацию биопсихической динамики сексуальных (репродуктивных) энергий и архетипический конец детства — эмбриональной стадии личностности внутри безопасного, подобного матке, дома.

После многих лет обучения у взрослых, берущих на себя биопсихическое опекунство, процесс, начавшийся ритуалом пубертата, переносился на следующий уровень в ритуале брака, который обеспечивал фактическое потомство (а таким образом и культурно-религиозное), а также биологическое увековечивание определённого племени, расы, вероисповедания или нации.

В католической церкви повторение Причастия мыслится как поддержание в участнике коренной силы церкви в живом и вибрирующем состоянии (на уровне коллективного психизма). Ритуал венчания, в котором Бог понимается незримо присутствующим через священника, подтверждает посвящение предполагаемого будущего потомства увековечиванию религиозного сообщества — не племенного более, но рассматриваемого как всеобъемлющее, общечеловеческое, следовательно, «планетарное». Это «вселенское» сообщество называют «невестой Христовой», планетарной матрицей, из которой постепенно, век за веком, проявляется «Сообщество Святых». Такой духовный организм до некоторой степени сравним с тем, который современная теософия называет «Белой Ложей».

Католические таинства (крещение, первое причастие, венчание и исповедание перед смертью) должны переживаться как ритуалы перехода; протестантская церковь, иудаизм и большинство других организованных религий, разумеется, имеют свои собственные ритуалы перехода. К сожалению, все они по сути превратились в социальные формальности. Вручение выпускных дипломов колледжа является примером секулярного ритуала перехода, релевантного изменению социального статуса; тем же смыслом наделена церемония коронации наследника трона или инаугурации президента. Все такие ритуалы, однако, имеют мало ценности, и ещё мéньше «сакрального» значения, если они не являются (1) переходными – то есть не проводят путём сознательной подготовки к кризису трансформации (2) и не подключают ко всеобъемлющему «бóльшему целому», которое актуально или символически принимает участие в ритуалах (будь то племя, церковь, нация, человечество-как-целое или Христос как мистическое тело планеты).

Когда такие ритуалы понимаются в своём исходном значении и исполняются как истинно функциональные события, они фокусируют на человеке или на группе участников силу нового уровня существования («нового» бóльшего целого). Ритуал перехода является ритуалом получения полномочий и истинной инициации в новую сферу бытия, в которой переживающий получает силу действовать и право быть принятым как равный. Только тогда вновь посвящённый может иметь горизонтальные взаимоотношения со своими предшественниками; до тех пор эти взаимоотношения неизбежно остаются вертикальными, даже если их характер маскируется под товарищескую доброту или сострадание. Также важно, чтобы инициируемый переживал ритуал и переход в ясном сознании того, что означает такое свершение. Старшие, из тех, кто уже пережил переход и утвердился на новом уровне, обычно подготавливают «аспиранта» к ритуалу получения полномочий заранее, чтобы человек пережив трансформацию мог сразу соответствовать своей функции и быть настолько сознательным относительно цели, насколько это для него возможно.

В неподготовленной личности серьёзные изменения переходов с одного под-уровня на другой могут проявляться как зловещие ощущения или предзнаменования, внутренние ментальные тупики и/или психосоматическое давление или болезнь. Полное значение и цель (как и сущностные причины) обычно неизвестны или не ясны тому, кто это переживает — сказываются искажения рационализаций самозащиты эго. Ритуализация придаёт кризису значение — коллективное или родовое, психическое или биологическое, ментальное или духовное, — кризис проявляется как необходимая фаза перехода между двумя уровнями (или под-уровнями) безличностного, более или менее универсального процесса, который неизбежно подчинён эволюционному ритму и «законам». Понимание того, что эти законы действуют не только внутри определённого индивидуума, переживающего кризис трансформации, но и во всех человеческих существах и, в той или иной форме, во всех системах организации — в материальных ли, психических или космических, — должно помочь рассеять сопротивление и страх индивида, помочь полностью сознательно пройти через кризис.

Способность сознательного прохождения через радикальный кризис — с полностью открытым и осведомлённым умом — может показать разницу между успехом и, скажем, частичным провалом. Греческий оракул в Дельфах призывно изрёк: «Познай самого себя». Но кто этот «сам», которого стóит познавать? То, что должно быть «познано» (во всяком случае по первости) — не столько кто «Я» есть, сколько что «Я» есть. Это отсылает нас к содержимому относительно изолированной и дифференцированной сферы (или мандалы) существа, централизованного этим полностью абстрактным ощущением бытия «Я» — отдельной, относительно уникальной сущности, отличной от других. Все значимые факты как основания для получения знаний относятся лишь к содержанию того, что «есть» («am» в англ.), никак не затрагивая «Я». «Я» это универсальный, бесформенный, безуровневый принцип, активный везде, но не обладающий собственными свойствами. «Есть» является паттерном составных взаимоотношений, устанавливающим определённую систему организации. В кризисе этот паттерн переворачивается (чем глубже кризис, тем резче переворот), поскольку меняется фундаментальный характер системы как таковой. «Я» («I» в англ.) остаётся в том же положении до тех пор, пока существующей системе не приходит конец. Когда это происходит — «Я» исчезает; хотя некоторые фрагменты воспоминания о его существовании могут ещё некоторое время оставаться (в сознании) относительно интегрированными.

В случае если сознательное понимание сложной природы «есть» соотносится со сверхличной реальностью устойчивого и значительно бóльшего целого, разрушения всей системы «личностности» можно избежать. Взаимоотношениям действующим на новом уровне может найтись правильное значение. Благодаря тому, что сущностный характер и качество нового уровня символически присутствовали в ритуале и, по крайней мере до некоторой степени, были растолкованы в течение подготовки к нему, взаимоотношениям, действующим на малознакомом новом уровне может быть придано адекватное значение. Внутреннее отношение (или эмоциональные реакции) личности, подготовленной к изменениям, является главным фактором, но это всегда результат глубокого влияния из вне — манеры (или способа), в которой «некто» помогающий процессу представил смысл изменения и его необходимость (или неизбежность).

Это особенно очевидно в специальной области подготовки к изменениям, известной как натальная астрология. Предназначение óной обычно понимается неверно. Сущностная цель астрологии – выявление особенностей организации «есть» как биопсихической системы человека, связанной с его относительно конкретным «Я». Это должно оказать неоценимую услугу этому «Я», раскрывая значения изменений, которых можно периодически ожидать в течение длительного (от рождения до смерти) процесса развёртывания. В течение этого процесса, то, что при рождении находилось в потенции, должно быть актуализировано через сложные взаимоотношения состояния личностности в рамках социокультурного окружения. Философским основанием астрологии является концепция, в которой все системы в природе работают согласно взаимодействию небольшого количества фундаментальных и независимых принципов органического и функционального порядка. Несмотря на то, что человеческие существа наблюдают и испытывают действие этих принципов постоянно, при непосредственной субъективной вовлечённости в то, что они собой представляют, бывает трудно видеть глубже, чем это позволяет поверхностный опыт (внешне – хаотический). В отличие от этого, незыблемый порядок периодического движения небесных тел, открывшийся в универсальном человеческом опыте наблюдения за ночным небом, относится к факторам столь масштабным и выглядящим настолько просто, что человек способен быть весьма объективен ко всему, что они выражают о текущих циклических процессах изменений.

И тем не менее, практикующий астролог сталкивается с двумя основными проблемами: первая — как интерпретировать эти процессы, как придать их фазам конкретные значения и применить к событиям и взаимоотношениям на уровне личностности, и вторая — как эффективно, но при этом, безопасно раскрыть эти интерпретации клиенту, учитывая, что он находится на пороге кризиса трансформации. Это трудно, поскольку абстрактные взаимосвязи (дуговые аспекты между астрологическими факторами, будь то планеты или символические точки) должны быть переведены в лексику, несущую смыслы на уровне событий: биологических, социокультурных и личностно-индивидуальных. Кроме того, точная природа этих событий в основном остаётся неясной, поскольку события могут быть внутренними или внешними; или быть отчасти тем и другим. Есть трудность другого порядка, и она касается интуитивного знания (или эмпатии) относительно возможной реакции клиента на сообщение о предстоящем изменении — жестоком кризисе трансформации. Как подействует на него или неё эта информация на уровне подсознания? В любой области исследования, направленного на изучение человека, основным вопросом остаётся следующий: насколько ценным, практичным и безопасным является знание — такого рода знание, которое не может быть интегрировано немедленно (рационально и без риска) в более-чем-личную картину человеческого существования, будь то нынешнее человеческое существование или предполагаемое в будущем?

Процесс самозащиты может действовать в любой ситуации содержащей истинно эзотерическое откровение, поскольку неподготовленная личность просто не поймёт сказанного или даже не сможет осознать, что какое-то глубокое, скрытое прежде значение вышло на свет. И тем не менее, до того, как новые социальные или личные события могут свершиться, человеческим существам необходима способность воображать их, даже если воображение расплывчато или сбивает ум с толку. Действительно, ожидание предстоящих изменений может производить сильные эффекты (или аффекты), включая страх, ужасную эмоциональную нестабильность, неконтролируемую тревожность и стремление избежать предсказанного сценария событий. Такие реакции заранее ослабляют заложенную, но пока неактуализированную, некоторую способность, которую будущее столкновение может потребовать (или пробудить), способность, имеющую своё место и назначение в длительном жизненном процессе, — как имеет своё место в этом процессе кризис и цель.

Верный способ избежать столь негативной реакции на предвидение астролога — представить будущее событие в качестве неизбежной фазы глубоко значимого универсального процесса. Рано или поздно эту фазу предстоит пережить всем человеческим существам по той простой причине, что они существа «человеческие». Это может быть событием болезненным или разрушительным (или таковым бывает предвкушение). Всему этому следует придавать значение бытия как необходимого и неизбежного шага, ведущего на более высокую ступень опыта и осуществления. Такой угол зрения имеет шанс быть усвоенным подсознанием, поскольку подразумевает прекрасную развязку и сулит прекращение напряжённости.

Какими бы ни были пророческие утверждения — астрологическими, психологическими, медицинскими, политическими или астрономическими — все формы предвидения и ментально смоделированных ожиданий должны восприниматься в таком свете. Достоверность передаваемой информации полностью зависит от системы координат, в которой она наделяется значением и ценностью; и зависит от темперамента, характера и качества воли, понимания личности или группы, столкнувшейся с предвидением и новыми рубежами.

Жить транс-персонально (в наивысшем смысле обоих терминов) значит жить в состоянии перехода между личностностью и типом сознания и деятельности Плеромы. Поскольку это предполагает сознательное принятие состояния активного, позитивного посредничества между будущим и настоящим, это требует от человека позволить вибрации, силе и свету состояния бытия, не достигнутого пока (но желанного, при дверях), проходить через организм — через такой, какой он есть в настоящий момент. Ожидающее состояние (не только сознания и ума, но всей индивидуальности, включая, конечно, физическое тело, нервы и органы) обязательно должно гармонично резонировать ритмам, действующим на более высоком уровне Плеромы. Периодические или случайные состояния кризиса неизбежно заканчиваются. На самом деле, то, что я называю «трансперсональным путём» следует понимать как более обширную, индивидуально не прорисованную, версию «Пути», проповедуемого множеством не очень-то давних эзотерических традиций.

Я считаю, что Путь, в наиболее широком значении и при конструктивном подходе к проблеме, должен пониматься как длительный и напряжённый ритуал перехода. Популяризированная ныне концепция последовательности четырех или пяти «великих Инициаций», восходящая к буддийской (так же и масонской) традиции, относится к решающим переходам в упомянутом ритуальном процессе. В эти моменты последовательные уровни силы и сознания Плеромы попадают в фокус индивидуального следа на Пути ведущем к окончательной трансформации. Весь процесс является ритуалом, поскольку структурирующие его факторы имеют универсальную или, скорее, планетарную значимость; они относятся к архетипу Человека и к тому, что «генетически возможно» для представителя вида homo sapiens. Тем не менее, форма ритуала окрашивается культурой и религией индивида на Пути. Форма подвергается также влиянию реакций, которые можно ожидать от индивида, — его подсознательные мотивы обуславливаются с рождения (частично даже в материнской утробе) определённым набором незрелых паттернов молодой семьи и (чуть позже) религиозных представлений, преодолеть которые впоследствии чрезвычайно трудно, хотя и совершенно необходимо.

Путь радикальной трансформации предполагает вертикальные взаимоотношения между центрами сознания и деятельности на двух уровнях: между личностью, идущей по Пути и одним (или более) из существ Плеромы. Духовная сила планетарного уровня фокусируется через «Мастера» (существо Плеромы) с целью помочь «ученику» до той степени, до которой эта помощь возможна без нанесения вреда. Более или менее определённый способ коммуникации обычно устанавливается при помощи молитвы или медитации на личностном уровне и может принести конкретный или символический, прямой или косвенный ответ с уровня Плеромы. Склонность человеческих существ персонифицировать взаимоотношение и его духовный полюс неизбежна в большинстве случаев, а в каком-то смысле — оправданна; и всё же это может стать причиной неверной интерпретации и придания учеником слишком конкретной, буквальной формы плодам взаимоотношений, которые, как ему кажется, просто не могут не отображать форму его личности; и это потому, что интерпретировались учеником, продолжающим функционировать пока в очень личностном направлении.

Многое зависит вот от чего: на каком (с точностью) уровне может оперировать индивидуальный центр существа (ученика) в обычном для него состоянии и на каком — под огромным давлением. Здесь всё решает качество его воли, чистота мотивов, способность ума создать себе представление о ритуальном процессе трансформации. Телесная гибкость и сила также очень важны, поскольку высвобождение духовной силы с лёгкостью может пошатнуть слабый неподготовленный организм. На уровне коллективного психизма, в котором живёт ученик, то есть уровне культуры, соткавшей для его или её ума структуру, могут пробудиться силы, настроенные непереставая препятствовать любому (индивидуально детерминированному) эффективному восхождению к Плероме как духовному общечеловеческому сообществу. Механизм такого сопротивления не раз был ярко описан в «оккультных» романах. Всё это может оказаться мощным фактором, жёстко ограничивающим возможность достижения конечной цели на Пути в течение биографии индивидуума.

Однако эти ограничения могут рассматриваться как проявления индивидуальной кармы — наследства, полученного при зачатии, наследства от недавнего или отдалённого прошлого, от предыдущих циклов существования. Вдобавок к личной карме, может быть вовлечена также коллективная расовая карма и социокультурная карма, поскольку и индивидуальная, и коллективная полярности человеческого существования неизбежно активизируются при каждой решительной попытке радикальной трансформации фундаментальной природы человечества на любой отдельно взятой стадии планетарной эволюции. Общий уровень эволюции человечества открывает дополнительные возможности для отдельной личности, но так же и успех (или провал) каждого индивида, сознательно вступившего на Путь, до некоторой степени влияет на весь эволюционный процесс на Земле.

Эта ситуация может быть лучше понята, если соотнести Путь (как процесс трансформации) с великим циклом бытия, обозначенным круговой диаграммой в первой части этой книги. Возможность начала этого процесса может возникнуть только в индивидуализированном, сознательном, детерминированном и относительно независимом и самостоятельном образе действования, необходимом лишь на специфическом участке диаграммы — на определённой стадии эволюционной кривой. Это может происходить только за серединной точкой между символическим Полуднем и Закатом. Точка посередине символизирует начало процесса индивидуализации. При наличии полного успеха процесс ведёт к стадии Освещённого Человека, Вратам Тишины, где принципы Единства и Множественности обладают равной силой, и человеческое сознание освещается светом, мощью и присутствием творческого Бога (символический Рассвет или «первая точка» нового космического цикла). Строго говоря, на «Освещённом Человеке» заканчивается «человеческая» фаза великого цикла бытия; то, что человеческие существа испытывают как объективное существование, переходит во всё более субъективное «внутреннее существование» (inistence) ведущее к состоянию Божества, в котором принцип Единства приобретает максимум своего значения в космическом цикле.

Как уже было показано в третьей части, то, что уверенно называется (думаю, что ошибочно) «реинкарнацией», фактически является развитием взаимоотношений между единым духовным Качеством (то есть одной из бесчисленных Букв творческого Слова-в-начале, или Логоса) и последовательностью поочерёдно рождающихся на Земле человеческих существ, которые получают развитие в рамках последовательных культур. Такая последовательность всё более индивидуализированных личностей становится постепенно более сонастроенной и отзывчивой духовному Качеству, ищущему совершенный сосуд для выражения (в человеческой форме), чтобы «божественный Брак» духа и материи смог осуществиться. Процесс радикальной трансформации, называемый Путём, начинается с того момента, когда одна из личностей этой последовательности вдруг осознаёт в индивидуализированной и самодеятельной манере, что она (эта личность) связана с духовным Качеством — в каком бы виде его или её религия, философия и культура ни именовали бы это Качество и ни объясняли его существование, — личность полностью сознательно становится его союзником, сделавшим важнейший идеал своей целью.

Некая личность может не слишком-то продвинуться в сторону этой цели, но усилия, предпринятые в этом направлении зря не теряются; они усиливают тонкую связующую нить между духовным Качеством и любой новой личностью, втянутой в эту последовательность. Каждый позитивный и успешный шаг «засчитан», и он сохраняется; каждый момент решительной слабости, сомнений или уныния, откладывает продвижение на Пути. Прогресс может настолько растянуться во времени, что планетарный цикл человечества закончится прежде свершения — высшего момента единения. В таком случае, процесс возобновится в другом великом цикле снова и, возможно, с точки той самой задержки, которая имела место быть прежде и оказалась роковóй. С точки зрения Целостности, ничего никогда не теряется, кроме самой возможности для определённого участника цикла: пережить состояние Целостности в этом цикле.

Много лет назад я писал такие слова — «время это сострадание Бога к хаосу». Поляризация Бога и хаоса (или Единства и Множественности, которые имеют очень схожие философские значения на уровне абстрактных принципов) предполагает либо время, либо абсолютный дуализм. Последний отвергается самим фактом размышления об этом, так как очевидно, что размышляющий не является ни Богом, ни хаосом, но частью движения связанности этих противоположностей. Этот динамический процесс взаимоотношений и есть Движение Целостности.

Каждое целое во вселенной, будь то атом, галактика или человеческое существо — элемент этого движения. Когда человеческое существо вступает на Путь, движение ускоряется. Оно принимает форму ритуала, поскольку каждый сдвиг, каждый акт становится символическим. Он превращается в миф, который должен быть прожит каждой личностью на Пути. Это, как идти по тропе — череда падений и вставаний на ноги. Каждый индивидуум должен пройти свою тропу в одиночку, и всё же целая его или её культура вовлекается тоже, поскольку это она, культура, напитывает ум индивидуума. Плерома тоже вовлечена, поскольку будущее включает в себя прошлое, из которого, как из источника наполняется Плерома. Она появляется через живое (и оттого всегда неоднозначное и рискованное) настоящее. Кто бы ни шёл по пути, он должен нести бремя причинной обусловленности и времени, должен испытать рождение будущего из матки прошлого через индивидуализирующееся теперь. Индивидуализация времени — это то значение, которое личность придаёт последовательности событий, когда он или она начал Путь трансформации основной системы координат, с которой должны быть соотнесены все события. Индивидуализация времени действительно является неуклонной необходимостью. Так, по крайней мере, это может казаться идущему по Пути.

И всё же на самом приближении к высшему моменту Освещения, даже это может показаться иллюзией, порождаемой несбалансированным отношением между Единством и Множественностью — между «мной» и вселенной. Когда Врата Тишины достигнуты и полярности бытия на мгновение полностью уравновешиваются, не должна ли Целостность проявиться как неизменное совершенство и целое? Только ли в это вышеупомянутое «мгновение»? А что если переходы и ритуалы переходов с самоограниченных уровней на всё более объемлющие никогда не прекращаются? Даже континуум изменений — не последняя ли это иллюзия? Или наивысшее осознание возникает только тогда, когда человек полностью принимает как факт, что Движение является непрерывным, что Целостность это периодическое движение бытия, напоминающее прилив и отлив; и что мир и удовлетворённость могут поселиться только в том сознании, которое отождествило себя с этим движением, какую бы форму ни принимали его поворотные точки и возвратные направления? Ибо такое сознание каждый момент испытывает восторг постоянного изменения и непрекращающегося обновления.

Если движение не прекращается, и континуум изменений всегда продолжает свои космические и метакосмические колебания, можем ли мы представить себе конец или начало иерархии целых — абсолютно величайшее и абсолютно малое целое? В таком случае мы вынуждены сказать, что иерархическая последовательность простирается до бесконечности в обоих направлениях. И всё же тут мы сталкиваемся с вопросом, от которого ум не в силах уклониться: слово бесконечность — произносимое с такой лёгкостью! — имеет ли оно сколько-нибудь веское, понятное, ощутимое значение?

Эти вопросы уже обсуждались выше, но поскольку сейчас я подвожу итог этой книги, они снова наполняют сознание, настойчиво требуя ответов. Но как ещё мы можем сформулировать эти ответы, как не в словах — символах настолько же не терпящих однозначного понимания, насколько и Целостность для нашего ума неопределяема? И тем не менее, высшая судьба Человека — выразить в символах осознание, что его полное «прохождение», начиная с происхождения и до всё более и более великой полноты бытия, никогда не сможет быть полноценно показано, поскольку «прохождение» не имеет формы; и всё же запечатлевается в любой из совершенных форм.

Ни один ум никогда не сможет постичь значения бесконечности — или похожих слов с приставкой отрицания — таких как безвременность или неизменность, — поскольку то, что фактически стоит на кону, это исключительная основательность количественного ума, природа которого вынуждает иметь дело с числами, то есть с множественностью, хотя единство и подразумевается как полярность в непрерывных взаимоотношениях. Однако человеческий ум мыслит в границах концепции, которая, во всяком случае, ускользает от антифонии Единого и Многих.

«Число один» может рассматриваться как первое число, но и как принцип исчисления; каждое последующее число производится добавлением единицы. Последовательность не имеет возможности кончиться, поскольку нет числа, которое однажды стало бы предельным. Но это ещё не всё: интеллект легко может вообразить другую бесконечность — последовательность отрицательных чисел. Это зеркальное отображение положительной последовательности — она увеличивается в противоположном направлении. Чем же является ноль, расположившийся на границе между положительной и отрицательной последовательностями? Ноль может быть назван «не-числом», но имеет ли отрицание (числа) какое-либо реальное значение? Математики используют символы бесконечности со знаком плюс и со знаком минус. Эти знаки также символизируют «не-число»; они не имеют отношения к количеству. Так к чему же, включая ноль, они могут иметь отношение если не к опыту Целостности, поскольку мы видим, что Целостность не может быть понята, и тем более проверена, в количественных терминах?

Ноль и бесконечность (со знаком плюс и со знаком минус) являются символами самосознавания Целостности посредством одного из её целых, которое осознаёт свою возможность делать выбор между утверждением и отрицанием. Такое целое — Человек. Истинным символом сознательного Человека является ноль — символ, не случайно имеющий форму эллипсоидной планетарной орбиты. Эллипс не имеет одного центра; он имеет два фокуса. Подобным образом, Движение Целостности это результат напряжения двух комплементарных сил противоположных полярностей.

Человек находится посреди этой дуальности и завершает своё объективное существование в момент Освещения, в символической точке Заката, где две великие силы бытия достигают состояния равновесия. Эта точка, в терминах подъёма всё более интегрирующегося сознания бытия, поляризуется моментом Восхода божественно-космического Творения — совершенного Акта, в котором Единство и Множественность абсолютно сбалансированы. Освещённый Человек находится точно посередине между размером самого большого космического целого и целого самой маленькой субатомной частицы, которую наши инструменты способны «показать». В высшей степени знаменательно, что сейчас информированность учёного достигает метагалактических областей существования практически в то же самое время, когда у исследователя появляется способность распознавать мельчайшие молекулы и идентифицировать пути дезинтегрирующихся атомов. Эволюция человеческих способностей восприятия является одним движением сознания в двух направлениях: ноль простирается к плюсу и к минусу бесконечности одновременно.

Любое целое является конечным, поскольку оно принадлежит сфере количества, царству числа. Чем больше оно принадлежит полуциклу существования, управляемому принципом Множественности, тем больше оно может быть объективно представлено определённым числом. И тем не менее, может наступить момент, когда сознание конечных целых осознает Целостность. Реакция ума на этот опыт такова, что человек мыслит Целостность только как бесконечность. Он или она хочет, чтобы это была бесконечность, поскольку испытывает восторженное состояние в отрицании любых ограничений и приходит в экстаз от своей способности понимать (или воображать) бесконечность. Действительно, чем более стеснённым конечными границами чувствует себя сознание, тем более силён экстаз. Но полностью доведённое до совершенства сознание (в состоянии освещённого равновесия) видит, что бесконечность — соблазн и иллюзия настолько же, насколько конечная структура определённого целого бытия является тюрьмой.

Реальность находится в движении, которое ведёт от меньшего целого к большему. Это вновь и вновь повторяющийся ритуал перехода. Тот, кто стремится совершить его успешно, должен испросить «благословения» Целостности на своё движение. Движение должно быть сонастроенным ритму Целостности — то есть быть движением под знаком вечности. В таком случае это Целостность в действии — полностью сознательном действии, поскольку сознание всецело принадлежит Целостности.

Вопрос возникающий из логической невозможности атрибутировать конец иерархической последовательности целых является, следовательно, самоисключающимся, поскольку сформулированный в количественных и пространственных терминах, он указывает на сознание привязанное к определённому набору личностно-интеллектуальных ограничений. Вопрос показывает нам ум, который отождествился с числом. Целостность не может быть понята (и ещё менее — испытана) в количественных терминах. Любое число в поисках «прародителя» должно вернуться к Единице-в-начале, но это должно быть возвращение в сознании, принявшем состояние не-числа, нуля. В этом метафизическом и символическом смысле только в нуле может быть Целостность. Концепция бесконечности, как и стремление к ней, — всё это становится бессмысленным в нуле. Ноль может быть добавлен к любому числу; «присутствие» Целостности освещает любое целое, которое воодушевляется ею для совершения одного шага вперед в иерархической последовательности целых.

Для того, чтобы «идти», внутреннее «Я» должно быть готово пережить падение в ноль, и уже затем продолжать идти. На каждом шагу кажется, что горизонт Целостности расширяется, но Целостность должна оставаться неопределённой, поскольку она неопределима по существу. Она неопределяема, поскольку может быть чем угодно, и всё же ничем в частности. Любая попытка определить Целостность просто указывает на позицию определяющего внутри Движения Целостности. И не смотря ни на что, опознаваема она или нет, — Целостность всюду и во все времена «присутствует» в каждом целом. Она даёт силу каждому акту связанности, открытому к осознанию Её присутствия — присутствия динамического, ибо Она есть непрекращающееся движение. И в Движении Целостности всё есть, было и будет взаимосвязано в продолжение процесса взаимодействия.

Есть фактор, ещё не упоминавшийся, и он не должен быть забыт: скорость движения. На уровне молекулярной активности скорость движения молекул принимает форму измеримого тепла. На человеческом уровне, возможность ускорения процесса изменения параллельна возможности бóльшей или мéньшей интенсивности ответа, будь это ответ на аватарную манифестацию нового аспекта архетипического Человека или на индивидуальный опыт духовной Самости, осознание экзистенциальной дхармы.

Интенсивность ответа — вот базовый фактор в жизни человеческих существ! «Тормоз» в человеческой эволюции — медленно мыслящие, сомневающиеся индивидуумы, очарованные своей узко ограниченной сферой бытия, то есть содержимым мандалы своей личностности. Им «требуется долгое время», чтобы ответить на великий набат, возвещающий пришествие нового дня. Ибо тот, кто сразу овладевает возможностью для самотрансценденции и с огромной чувственной глубиной делает малую часть своей природы бóльшей (эта часть, возможно, была только намечена во внешней жизни событием, на первый взгляд, тривиальным), — перед ним предстанут новые смыслы каждой фазы существования в радикально новом свете.

Когда инерционное сопротивление прошлого и его традиционных структур преодолено, такой индивидуум первостепенно и неуклонно настраивается на новый Тон Движения Целостности — такой, каким он воспринимается его или её внутренним слухом. Индивидуальное чувство времени, потерявшее свой эгоцентрический, привязанный к культуре характер, может сливаться с неизмеримым континуумом изменений — не обусловленным длительностью часов или планетарных циклов. Для такого индивидуума, в потоке постоянно ускоряющегося опыта кульминационного свершения, Движение Целостности может показаться чудовищно быстрым вращением колеса бытия, поскольку под-циклы едва ли не тотчас же укладываются в бóльшие циклы. Спектр всевозможных оттенков, в вихре вращающегося с невероятной скоростью диска вселенной, смешивается в белизну; и весь Образ космоса, который был представлен Божеством в Полнóчный час, сможет быть спроецирован на эту белизну безграничного пространства. Безразмерность, безвременность, неизменность: как ещё может быть названо это видение? Циклическое движение настолько огромно, что колесо изменений выглядит неподвижным, радиально замороженным в сияющем Пространстве. Все взаимоотношения составлены такими, какими они возникли в сострадательном Воображении Божества. На одно высшее Мгновение, разогретое в жар тепло вечно изменяющихся экзистенциальных взаимоотношений становится светом Целостности; но всего лишь на Мгновение.

Сознание, испытавшее такое состояние целостности, глубоко внутри может сохранить тайну этого опыта; но пытаясь сформулировать или, может быть, сообщить о том, что произошло, ум сталкивается со словами и понятиями, которые только искажают и усложняют воспоминание. И всё же сверхъестественный опыт может навсегда разорвать старые и устоявшиеся формы зависимости. Мощное чувство внутреннего динамизма и непрекращающегося движения может стать ведущей опорой для окончательной трансформации. Когда «Я» само становится движением, отныне не встречающим сопротивления, можно сказать, что движение ведёт трансформированное человеческое существо к его месту в Плероме Человека — в высочайшем Товариществе всех Освещённых существ. Здесь Творческое Слово переживает Свою совершенную актуализацию.

Они видят; их объединённая любовь поддерживает даже сквозь тьму, которая может наступить вслед за опытом переживания слишком яркого света — много более яркого, чем индивидуум может выдержать и ассимилировать. Верх и Низ синхронизируются в конусе своей протяжённости. И в этой взаимосвязанности и взаимопроникновении бóльшего и мéньшего, индивидуума (в котором всё ещё немало человеческого) не покидает сила и уверенность, — его внутренний мир более устойчив, чем мистический экстаз.

Из этой вечно обновляющейся гармонии бесчисленных целых (внутри целых, находящихся внутри бóльших целых … ) по кругу циклически возрождается мелодия Целостности. Но мелодия ли это? Является ли это мелодией? Или это один бесконечный Тон, посланный гонгом Пространства для того, чтобы бесчисленные целые резонировали ему, если смогут, если не устрашатся принять вызов? О, благословенны те, чьи сердца ему вторят, и в чьих умах его обертоны превращаются в Значение, и Значение изменяет мир!

Дейн Радьяр, 1983 г.

Перевод с английского К.Кюлленен
Редактирование А.Гольеш