Это «письмо» к Синнетту от адепта, известного как Маха-Чохан, фактически является сокращённым конспектом разговора с ним. Хоть и короткое, оно практически содержит хартию на работу и развитие Теософического Общества на целые века — согласно Джинараджадасе. Его комментарий позволяет рассмотреть его в верной перспективе, позволяющей понять важность данного письма.

Письмо Маха-Чохана

А. П. Синнетту от махатмы К.Х.

Краткое изложение взглядов Чохана на Теософическое Общество было записано прошлым вечером с его слов. Моё собственное письмо, в ответ на ваше, вскоре последует.

К. Х.

Распространяемое нами учение, будучи единственно истинным, при поддержке свидетельств, которые мы готовимся дать, в конечном счёте должно восторжествовать, как и всякая другая истина. Всё же совершенно необходимо внедрять его постепенно, подкрепляя его теории — являющиеся неопровержимыми фактами для тех, кто знает, — прямыми выводами, которые следуют из свидетельств современной точной науки и подтверждаются ими. Вот почему полковник Х. С. О., работающий лишь для возрождения буддизма, может рассматриваться как трудящийся на истинном пути теософии гораздо больше, чем любой другой человек, имеющий своей целью удовлетворение своих собственных горячих стремлений к оккультному знанию. Буддизм, очищенный от своих предрассудков, является вечной истиной, и старающийся для него старается и для тео-софии, Божественной Мудрости, которая является синонимом истины.

Чтобы наши учения практически повлияли на так называемый моральный кодекс или на представления о правдивости, чистоте, самоотверженности, милосердии и т. д., мы должны проповедовать и популяризировать знание теософии. Не личная цель собственного достижения нирваны (кульминации всего знания и абсолютной мудрости), — являющаяся, в конце концов, лишь возвышенным и прекрасным эгоизмом, — а самоотверженный поиск лучших способов вывести своего ближнего на верный путь, побудить как можно большее число наших собратьев извлечь из этого пользу, составляет истинного теософа.

Интеллектуальная часть человечества, похоже, быстро движется в направлении разделения на два класса: один, не осознавая, уготавливает самому себе длительные периоды временного уничтожения или состояния несознательности вследствие того, что интеллект его сдаётся, будучи заключён в узкую колею фанатизма и суеверия, что не может не привести к полной деформации мыслящего начала; другой необузданно потворствует своим животным пристрастиям, умышленно стремясь подвергнуться в случае неудачи полному и простому уничтожению, и обречен на тысячелетия вырождения после своего физического разложения.

Эти классы "интеллектуалов" вызывают соответствующую реакцию у невежественных масс, для которых они обладают притягательностью, и которые смотрят на них как на благородные и подходящие образцы для подражания. Так они ведут к деградации и морально губят тех, кому они должны покровительствовать и быть руководителями. Среди предрассудков, ведущих к деградации, и грубого материализма, ведущего к ней ещё более, для белого голубя истины едва ли найдется место, где бы дать отдых своим утомленным нежеланным крылышкам.

Настало время, когда на арену должна выйти теософия. Сыны теософов, вероятно, в свою очередь скорее станут теософами, чем кем-либо ещё. Ни один вестник истины, ни один пророк никогда еще в течение своей жизни не достигал полного триумфа — даже Будда. Теософическое Общество было избрано как краеугольный камень, фундамент будущих религий человечества. Чтобы достичь поставленной цели, было решено прибегнуть к большему, более мудрому и особенно более благожелательному сочетанию верхов и низов, альфы и омеги Общества. Белая раса должна первой протянуть руку братства темнокожим народам — назвать бедного, презираемого "черномазого" братом. Может быть, эта перспектива не улыбается всем, но кто возражает против этого принципа — тот не теософ.

Ввиду всё возрастающего триумфа вольнодумства и свободы, а наряду с этим и злоупотребления ими (Элифас Леви назвал бы это всемирным царством Сатаны), как можно удержать воинственный естественный инстинкт человека от насаждения неслыханной до сих пор жестокости и чудовищных преступлений, тирании, несправедливости и т. д., если не через смягчающее влияние братства и практическое применение эзотерических учений Будды?

Ведь как известно каждому, полное освобождение от авторитета единой всепроникающей силы или закона, называемого священниками Богом, — а философами всех веков — Буддой, Божественной Мудростью, просветлением или теософией, — означает, следовательно, и освобождение от человеческого закона. Однажды освобожденные от оков и избавленные от мертвого груза догматических толкований, личных имен, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий окажутся тождественными в их эзотерическом смысле. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству — нирване.

Мистическое христианство, то есть, так сказать, христианство, которое учит самоспасению через наш собственный седьмой принцип, освобожденный парам-атман (аугоэйдос) называемый одними Христом, а другими — Буддой и эквивалентному воскресению и новому рождению в духе, — окажется той же истиной, что и нирвана буддизма. Всем нам нужно избавиться от собственного эго, иллюзорного кажущегося "я", чтобы распознать наше истинное "Я" в трансцендентальной божественной жизни.

Но если мы не хотим быть эгоистами, то должны стараться, чтобы другие люди тоже увидели эту истину, признали реальность этого трансцендентального "Я" —  Будды, Христа или Бога каждого проповедника. Вот почему даже экзотерический буддизм есть самый надежный путь, ведущий людей к единой эзотерической истине.

Мы обнаруживаем, что сейчас в мире, будь то христианском, мусульманском или языческом, справедливость отброшена, а честь и милосердие пущены на ветер. Одним словом, видя то, что главные цели Т. О. неверно истолковываются теми, кто наиболее охотно хочет служить нам лично, — как мы можем иметь дело с остальным человечеством и с бичом, известным как "борьба за жизнь", который является реальным и наиболее плодовитым источником большинства несчастий, страданий и всех преступлений? Почему эта борьба стала в мире почти всеобщим образом действия? Мы отвечаем — потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни, тогда как все из них, всегда за тем же единственным исключением, своими адами и проклятиями насаждали величайший страх смерти. Поэтому мы обнаруживаем, что борьба за жизнь наиболее яростно свирепствует в христианских странах, более всего преобладая в Европе и Америке. Она слабее в языческих странах и почти неведома среди буддистов. (В Китае во время голода, в массах, наиболее несведущих в своей собственной или другой религии, было отмечено, что те матери, которые пожирали своих детей, принадлежали к населенным пунктам с наибольшим количеством христианских миссионеров; где же их не было, и нива была оставлена одним лишь бонзам, население умирало с глубочайшим равнодушием.) Лишь научите людей понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, что это наша собственная карма, причина, производящая следствия, — наш собственный судья и наш спаситель в будущих жизнях, и великая борьба за существование вскоре потеряет свою напряжённость. В буддийских странах нет каторги, и среди буддистов Тибета почти неизвестны преступления. (Всё вышесказанное обращено не к вам, А. П. С., и не относится к работе Эклектического Общества Симлы. Это лишь ответ на ошибочное впечатление, сложившееся в уме Хьюма, что наша работа на Цейлоне не имеет отношения к теософии).

Мир вообще и особенно христианский, пребывающий в течение 2000 лет под властью личностного Бога (а также его политические и социальные системы, основанные на этой идее) ныне доказал свою неудачу. Если теософы скажут: "Мы не имеем ничего общего со всем этим; низшие сословия и расы (Индии, например, по понятию британцев) не заботят нас и должны справляться сами как могут", — что же получается тогда с нашими благородными провозглашениями благожелательности, филантропии, реформ и т. д.? Не издевательство ли это? А если так, то разве мы идём верным путем? Мы что, должны посвятить себя объяснению нескольким европейцам, жирующим в этой стране — а многие из них обязаны этим подарку слепой судьбы — причин возникновения звона колокольчиков, выращивания чашек, духовного телефона и формирования астрального тела, оставляя кишащие миллионы невежественных, бедных и презираемых, униженных и притесняемых, заботиться о самих себе и о своем будущем, как только они смогут? Никогда! Лучше пусть погибнет Т. О. с обоими его несчастными основателями, чем мы позволим ему превратиться в ни что лучшее, чем академию магии или салон оккультизма. Чтобы мы — преданные последователи духовного воплощения абсолютного самопожертвования, человеколюбия, божественной доброты, как и всех других высочайших добродетелей, достижимых на этой земле печали — человека из человеков, Гаутамы Будды, — когда-нибудь позволили Т. О. представлять собой воплощение эгоизма, убежище немногих, у которых нет и единой мысли о многих — это странная идея, братья мои.

Среди нескольких мимолётных впечатлений, полученных европейцами о Тибете и его мистической иерархии "совершенных лам", есть одно, которое было правильно понято и описано. "Воплощения бодхисаттвы Падмапани, или Авалокитешвары, Цонкапа и Амитабха отказались при смерти от состояния будды — то есть от наивысшего блаженства и индивидуального личного счастья, чтобы рождаться вновь и вновь на благо человечества" (Р. Д.) [Рис Дэвидс]. Другими словами, они снова и снова могут подвергаться страданиям, заточению в плоти и всем невзгодам жизни. И чтобы при таком самопожертвовании, повторяющемся на протяжении долгих и мрачных столетий, они впоследствии стали средством спасения и счастья единственно для небольшой кучки людей, избранных лишь из одной расы человечества? А от нас, скромных учеников этих совершенных лам, ожидают, что мы позволим Т. О. отречься от своего благородного титула — Братства Человечества, — чтобы стать просто школой психологии? Нет, нет, дорогие братья, вы действовали под влиянием этого заблуждения уже слишком долго. Давайте понимать друг друга. Не чувствующему себя вполне компетентным для достаточного усвоения этой благородной идеи и работы для нее, не следует браться за непосильную для него задачу. Но вряд ли во всем Обществе найдется хоть один теософ, который не смог бы действенно помочь ему, исправляя ошибочные впечатления людей со стороны, если даже сам он и не распространяет эту идею. О, что же до благородного и бескорыстного человека, который бы действительно помог бы нам в Индии в этой божественной задаче, то всех наших знаний, прошлых и настоящих, не хватит, чтобы вознаградить его.

Объяснив наши взгляды и стремления, я хотел бы добавить лишь несколько слов. По правде говоря, религия и философия любой проблеме должны предлагать решение. И то, что мир в таком плохом состоянии по части нравственности, это убедительное свидетельство того, что ни одна из его религий и философий — а религии цивилизованных рас ещё меньше, чем других, — никогда не владели истиной. Верные и логичные объяснения проблем великих двойственных начал — верного и неверного, добра и зла, свободы и деспотизма, боли и удовольствия, эгоизма и альтруизма — так же недоступны им, как и 1881 год тому назад. Они ещё дальше от их разрешения, чем когда-либо; тем не менее, где-то должно существовать подходящее решение, и если наши доктрины докажут свою способность его предложить, тогда мир должен будет признать, что же должно быть истинной философией, истинной религией, истинным светом, дающим истину и ничего, кроме истины.

———————————————

КОММЕНТАРИЙ К. ДЖИНАРАДЖАДАСЫ

Это, несомненно, самое важное письмо, когда-либо полученное от адептов-учителей, поскольку это сообщение от Маха-Чохана, «прозрению которого будущее открыто, как развёрнутая страница». (К.Х., письмо 16, «Письма учителей мудрости», т.I). Он — один из трёх великих адептов, образующих «Треугольник» великой Иерархии. Как говорится в вводном примечении Учителя К.Х. для Синнетта, это послание — не письмо, написанное самим Маха-Чоханом, а изложение беседы с ним. Чтобы полностью понять его значимость, мы должны вникнуть в ситуацию с теософией, имевшую место в Индии в 1881 г.

Сообщение через письма, получаемые путём осаждения, приходившие к м-ру А.П. Синнетту, началось в октябре 1881 г. в Аллахабаде (Синнетт вступил в Теософическое Общество в 1879 г.). Следующим основным получателем писем был А.О. Хьюм из Симлы, он вступил в Т.О. в 1881 г. Первый был редактором английской ежедневной газеты «Пайонир», которая практически была рупором английского правительства, второй — высокопоставленным правительственным чиновником.

Оба этих англичанина были сведущи в научных идеях, преобладавших тогда в Англии; никто из них не был религиозен и не имел и какой-либо склонности к мистицизму. Обы были «очень британскими», питая скрытую антипатию к темнокожим ариям, жить среди которых им временно довелось. Гордость Синнетта была национальной, а Хьюм был высокомерен, поскольку гордился превосходящей силой своего интеллекта, как казалось ему. У первого не было ни малейшего представления о том, что имеется в виду под метафизикой или философией, он был очарован научными экспериментами и был сторонником объективного подхода; второй же был орнитологом, его увлечением было коллекционирование чучел редких птиц, но он обладал некоторым знанием метафизики. Оба эти англичанина были привлечены теософией, но Синнетта характеризовала всё росшая привязанность к Учителю К.Х., которого он называл своим «хранителем» — очевидно, эта привязанность была принесена им из прошлых жизней. Но никто из них тогда не сознавал, кто такие адепты, да и сами адепты не открывали свою истинную природу и свои настоящие способности, а выступали лишь как наставники в философии, при случае способные иногда производить определённые «феномены». О некоторых из них рассказывается в книге Синнетта «Оккультный мир».

Но что прежде всего характеризовало этих двух англичан, не обладавших высшими научными или философскими достижениями, так это их глубокое убеждение в том, что они знают западный мир гораздо лучше адептов. Когда адепты объявили истинное значение их попытки повлиять на мир через Теософическое Общество, которое дожно было подвинуть мир к большему и более верному чувству Братства, чем до сих пор удавалось сделать это религиям, эти двое открыто проинформировали адептов, что в этом направлении у Теософического Общества на Западе нет будущего. И что единственный способ убедить мыслящих людей Запада в том, что идеи адептов достойны рассмотрения — сначала совершить определённые феномены при совершенных «условиях проверки». Европейские учёные типа Гексли, Тиндаля, Дарвина и других тогда будут готовы исследовать тезисы теософии касательно жизни и эволюции. Что же до первой цели Общества — установления Всеобщего Братства, Синнетт и Хьюм сказали, что христианство пыталось провозглашать братство на протяжении 1880 лет, но без какого-либо успеха; так зачем же рассеивать энергию теософов, желающих служить адептам, в этом бесполезном направлении? Единственный эффективный способ убедить Запад в том, что адепты могут его чему-то научить, это совершить феномен, например, перенести свежий номер лондонской «Таймс» в Симлу, доставка которого туда пароходом и по железной дороге занимала 21 день.

Снова и снова Синнетт и Хьюм нажимали на этот тезис. Несмотря на все полученные им учения, Синнет до конца жизни так и не сменил своей точки зрения, ибо через многие годы после того, как сообщение между ним и Учителем К.Х. прекратилось, он писал:

«Настоящая работа теософа — способствовать духовному прогрессу. Это более высокая задача даже чем продвижение братства, которое является, в конце концов, элементарным учением и теософии, и христианства».

Снова и снова Синнетт и Хьюм настаивали, что знают мир (имея в виду Англию) лучше адептов, и продолжали попытки инструктировать адептов относительно того, что нужно делать, если они хотят, чтобы теософическое движение стало успешным. Они были так утомительны в своей настойчивости, что однажды Учитель М. написал Синнетту следующее:

«За несколько дней до того, как покинуть нас, Кут Хуми сказал мне о вас следующее: «Я чувствую себя усталым, утомлённым от этих бесконечных диспутов. Чем больше я пытаюсь объяснить им обстоятельства, которые управляют нами и вводят между нами так много препятствий к свободному общению, тем меньше они меня понимают! При самых благоприятных обстоятельствах эта переписка всегда должна оказаться неудовлетворительной, порою даже раздражающей, ибо ничто другое, кроме личных бесед, где могут быть дискуссии и моментальное разрешение интеллектуальных затруднений при их возникновении, их полностью не удовлетворит. Это выглядит так, как будто мы кричим друг другу через непроходимый овраг, причём только один из нас видит своего собеседника. В самом деле, нигде в физической природе не существует горной пропасти, столь безнадёжно непроходимой и мешающей путнику, как та духовная, которая не подпускает их ко мне».» («Письма махатм», ML29).

Весьма характерный пример отношения к адептам даже Синнетта являет письмо, которое он написал Учителю М. об этом самом письме (№29), что Учителю, мол, следует его переписать, опустив некоторые его части, ибо в таком виде, как оно есть, оно вовсе не произведёт на Хьюма того эффекта, которого желал Учитель.

Поскольку это сообщение с Синнеттом и Хьюмом через письма и феномены началось лишь с разрешения Маха-Чохана, но ни тот, ни другой, похоже, не поддавались увещеваниям, Учитель К.Х. наконец обратился к Маха-Чохану, и мы получили это послание, которое я назвал «письмом Маха-Чохана», поскольку оно практически содержит хартию на работу и развитие Теософического Общества на века вперёд.

Один из самых странных моментов в этом эпизоде — это то, что оригинала этого письма к Синнетту, написанного Учителем К.Х., нигде не удалось найти. Это письмо не было включено в «Письма махатм А.П. Синнетту». Но к счастью для нас, по указанию двух Учителей были сделаны копии тех частей их посланий к Синнетту и Хьюму, которые были по своей природе обучающими и давали представление об эзотерической философии. Это письмо Маха-Чохана было скопировано, размножено на «циклостайлере»* в Лондоне и разослано нескольким избранным лицам. Одна такая копия была найдена среди бумаг Ч.У. Ледбитера, и я опубликовал с неё это письмо в своём издании «Писем Учителей Мудрости» 1919 г. В 1945 г., когда наши архивы, эвакуированные из Мадраса из-за войны, были возвращены в Адьяр, я нашёл рукописный том, написанный почерком Франчески Арундэйл, содержащий среди прочих выдержек из писем, и это письмо Маха-Чохана. Я скопировал письмо из этих двух рукописей.

__________
* Разновидность ротапринта, дальний предшественник ризографа. — Прим. пер.

Е.П. Блаватская, конечно же, знала об этом письме и, очевидно, имела копию, поскольку в разных местах цитирует выдержки из него (с небольшими изменениями в расчёте на публикацию, полагаю), со следующим примечанием:

«Но было написано и другое письмо, тоже в 1880 г.,* которое являет не просто прямое порицание в адрес теософов, пренебрегающих идеей братства, но и также ожидаемый ответ на главный аргумент Эмиля Бюрнуфа. Вот несколько выдержек из него. Оно было адресовано опять же к тем, кто стремились избавиться от “сентиментального названия” и сделать наше Общество лишь ареной для астральных колокольчиков и материализации чашек». ("Люцифер", т.II, август 1888, с. 431–432).

__________
* Е.П.Б. не обратила внимания на то, что в последнем абзаце письма говорится «1881 год назад».

Блаватская также цитировала это письмо в своём первом заявлении, адресованном членам только что образованной эзотерической секции Теософического Общества в 1888 г.

В письме, имеющем в моём сборнике №33, Учитель ссылается на это письмо, когда говорит:

«Более великие, чем мы, сказали, что тот, кто думает, что задача работы для других слишком тяжела, лучше бы за неё и не брались».

В февральском номере журнала «Path» за 1893 г., выпускавшегося в Нью-Йорке под редакцией У.К. Джаджа, цитируются три абзаца из этого письма, равно как и письма 32 и 33 моего сборника. Журнальная статья, в которой приводятся три цитаты из этого письма Маха-Чохана, подписана «один из получателей». Я могу лишь предполагать, что м-р Джадж не знал, что получателем был м-р Синнетт, т.к. слова К.Х. «Моё собственное письмо с ответом на ваше последнее скоро последует. К.Х.» отсутствовали в размноженной копии, которую, полагаю, и имел перед собой Джадж.

Анни Безант в своём первом президентском обращении к Обществу, сделанном в сентябре 1907 г., ссылается на части этого письма, цитированные в вышеупомянутом журнале.

В письме 46, которое Анни Безант получила в 1900 г., через десять лет после смерти Е.П. Блаватской, Учитель К.Х., ссылаясь на письмо Маха-Чохана, говорит:

«Теософическое Общество было задумано как краеугольный камень будущих религий человечества».

Синнетт трудился для теософии до конца своей жизни, написав много книг и постоянно выступая с лекциями; дважды он был вице-президентом Теософического Общества. Но в ходе этой работы он продолжал придерживаться мнения, что работа теософов направлялась президентами Олкоттом и Безант на ошибочные цели, и он критиковал деятельность обоих. Хьюм покинул Общество в 1884 г. Тем не менее, столь сильно было пробуждение лучшей природы Хьюма, которое он претерпел под влиянием адептов, что он добился осуществления одной из их великих целей — пробуждения Индии из состояния услужливой покорности британскому правлению. Это Хьюм, после ухода в отставку с правительственной службы, стал основным двигателем и вдохновителем создания ныне знаменитого Индийского Национального Конгресса, и по праву заслужил имя «Отца Конгресса».

———————————————

После 1919 г., когда я впервые обнаружил это послание Маха-Чохана, я иногда снова и снова его перечитывал, а также постоянно цитировал его. И каждый раз какая-нибудь фраза или мысль сияла для меня более ярко, чем другие. А прямо сейчас, корректируя гранки и внимательно вчитываясь, я испытываю поражающее и внушающее трепет, ощущение величия воззрения этого великого адепта, рассказывающего нам своё видение человеческой цивилизации и сегодняшнего состояния мира. Видение людей, событий и вещей, характеризующее всякого адепта и открывающееся в письмах, полученных от некоторых из них, принадлежит существам, которые живут в Вечном, имея перед собой План будущей эволюции; так что они выносят суждения, измеряя таким мерилом, которое недоступно даже самым продвинувшимся из людей. Но ещё обширнее видение Маха-Чохана, относящееся к ещё более возвышенному плану. Это выглядит так, как если бы он был великим богом, обозревающим с вершины Олимпа всё человечество, и нет тайного уголка, который остался бы для него скрытым. О чем не мечтал ещё ни один философ, за исключением Гаутамы Будды, Маха-Чохан показывает, где сегодня больное место нашей цивилизации, из которого повсюду распространилась зараза, причиняющая несказанные страдания человечеству. Это — борьба за существование, которая с прогрессом современной цивилизации неуклонно становилась более острой и насильственной. Только в постепенном снижении этой борьбы лежит для людей путь освобождения от бед, которые они сами себе создали. Подобно огромному прожектору, установленному на высоте и направляющему свой луч вверх и вниз и повсюду вокруг, проникает ум Маха-Чохана в наши проблемы и тут же говорит нам истину о нас самих, о нашей цивилизации и о том, что наши попытки достичь счастья никогда не будут успешными, пока мы не усвоим, что Братство — это закон, единственный закон, которому мы можем довериться и на действие которого можно полностью полагаться.

Так что тем из нас, кто принес обет верности делу Теософического Общества, Маха-Чохан открывает, какова наша цель и какие задачи нам предстоит выполнить. А именно, постоянным исследованием религии, науки, философии и всех трудов, которые дают «верные и логичные объяснения на предмет проблем двух великих принципов — верного и неверного, добра и зла, свободы и деспотизма, боли и удовольствия, эгоизма и альтруизма».

Наша задача как теософов в сущности этическая; ни развивать оккультные силы, ни собирать больше знаний просто ради знания, ни даже поклоняться Божественному, потому что это даёт высшее личное счастье — не является нашими целями. Наша задача — открывать решения для лечения не наших личных болей, а болезней человечества в целом и открывать «истинную философию, истинную религию и истинный свет, дающий истину и ничего, кроме истины».

Все религии, все науки, все философии и все искусства суть поле деятельности, где мы можем найти Истину, но искать её мы должны для того, чтобы дав её, мы могли бы сделать Единство Человечества самым основным фактом фактов в сознании всех людей.

Маха-Чохан открывает наш фундаментальный недостаток, даже когда мы являемся искателями истины и служителями человечества. Это элемент эгоизма в наших планах и действиях, хотя мы гордимся тем, какие мы предельно альтруистичные. Но Маха-Чохан диагностирует этот наш тайный, внутренний порок, когда говорит:

«Всем нам нужно избавиться от собственного эго, иллюзорного кажущегося "я", чтобы распознать наше истинное "Я" в трансцендентальной божественной жизни. Но если мы не хотим быть эгоистами, то должны стараться, чтобы другие люди тоже увидели эту истину, признали реальность этого трансцендентального "Я" —  Будды, Христа или Бога каждого проповедника.»

Когда идея «я» — нашего «я» — испарилась из наших мечтаний и нашей работы (а это неизбежно приводит к большим страданиям, когда наше «я» размалывается на колесе нашей кармы), и мы служим тому Великому Я, пусть называемого нами Богом, Человечеством или Спасителем, на которого направлено наша преданность, без всякой мысли о признании и награде будь то на земле или на небесах; когда в нашем возвышенном созерцании служения мы исчезнем как «я», тогда мы вступим в ряды «трёх», упомянутых махатмой М.: «Пока в Теософическом Обществе есть три человека, достойных благословения нашего Господа, оно не может быть разрушено».

Если есть трое, верных наставлениям, открытых им братьями-адептами, тогда судьба Теософического Общества, как указал Маха-Чохан, стать «краеугольным камнем, основанием будущих религий человечества».

Может ли быть более благородное предназначение или судьба, что по нашей карме мы получили возможность работать так, чтобы потерять само своё «я» в работе ради этой Цели?

К. Джинараджадаса
Адьяр, 1 ноября 1946 г.

К. Джинараджадаса (1875–1953), президент Теософического Общества с 1945 по 1953 год, получил степень магистра санскрита и филологии в Кембриджском университете. Шри-ланкиец по рождению, он исключительно бегло говорил на многих индийских и европейских языках, а широкий диапазон его интересов и трудов включал религию, философию, литературу, искусство, науку и оккультную химию.

Книги Джинараджадасы

Во имя его
Обещаю
Закон жертвы
Тайна веков и другие теософические эссе
Высвобождение
Христос и Будда
Краткая биография Анни Безант
Божественное видение человека, природы и Бога
Чудо-ребёнок
Собрание поэзии

Цветы и сады

На страницу об истории Теософического Общества
На заглавную страницу по теософии